Ознакомительная версия.
– Я так не думаю, – начал Шурик, но Скоков мотнул головой:
– Они уходят.
Ангелицы уходили.
Они были довольны коротким вечером. Даже те, что были обильно окроплены шампанским, смеялись. Их улыбки сверкали в полутьме зала как блицы. Иванькова не была среди них худшей, отнюдь нет, и было заметно, с каким подчеркнутым дружелюбием обращаются к ней ангелицы. Среди женщин такое бывает нечасто.
Шурик взглянул на Роальда:
– Ты обещал нас удивить…
– А ты потерпи. – Роальд взглянул на часы. – Еще нет и часа.
И налил всем водки.
Где-то во втором часу ночи, когда практически все посетители сползли вниз, в дансинг, в кафе шумно ввалились три человека.
Двое, крепкие ребята в вечерних костюмах, с двух сторон прижали охранника к стойке. Он пытался что-то сказать, ему не дали. На бармена тоже прикрикнули и он застыл с полотенцем в руках, отчаянно поглядывая на двух оказавшихся рядом официантов – на длинного, и на барашка в кудряшках.
Длинный попытался поднять трубку телефону, стоявшего на стойке. Атлет в вечернем костюме весело оттеснил героя в сторону. Второй, такой же здоровый, горбоносый, весело ударил барашка подносом по кудрявой голове.
Барашек упал.
Первый его выход на хорошо оплачиваемую работу ознаменовался многими триумфами, но надо признать, ухмыльнулся про себя Шурик, барашку шла пруха. Другого давно бы убили или уволили.
Повезло и ангелицам. Они вовремя ушли.
Третий, самый пьяный и самый агрессивный, шел вдоль решеток, обрывая плети вьюнков и тяжелой тростью круша посуду на столиках. Похоже, это была не просто деревянная трость, – под ее ударом обломился даже угол деревянного столика. Капля соуса попала ему на щеку и пылала как родимое пятно.
– Иваньков! – удивился Шурик.
Газета «Вместе» не соврала.
Демократ и пьяница господин С.И.Иваньков шел по кафе, сокрушая посуду и хрипло, каким-то не своим голосом, ревел:
– Где эта шлюха? Где эта блядь с бантиками? Сто баксов тому, кто укажет лежбище шлюхи!
– Разве Иванькова была в бантиках? – удивился Скоков.
А Шурик сказал:
– Хочу сто баксов.
– У тебя хорошие шансы, – кивнул Роальд. – Если ты знаешь тайное лежбище.
И сам в свою очередь удивился:
– Я считал, газета «Вместе» врет всегда. С Иваньковым они просчитались. Он, правда в загуле.
– Подойти? – спросил Шурик
– Зачем? – пожал плечами Роальд. – Он тебя не узнает. В этой стадии опьянения все люди как китайцы, все на одно лицо.
– Сто баксов!.. – ревел, сокрушая посуду, господин С.И.Иваньков, плюясь и ругаясь. – Сто баксов за лежбище тощей шлюхи!..
Скоков, Роальд и Шурик с интересом наблюдали за Иваньковым.
Главный редактор газеты «Шанс-2» был в превосходном сером костюме, явно не из магазина, но галстук сбился, а на рукаве поблескивало жирное зеленоватое пятно. Правда, из нагрудного кармашка все еще аккуратно выглядывал уголок белого платка.
Звенели осколки.
Танцующие внизу ничего не видели и не слышали. А мне мама запрещает встречаться с тобой… Длинный и барашек изумленно следили за судьбоносной тростью Иванькова. Говорит, что я малообеспеченный бой… Кажется, они смирились с судьбой. Один из атлетов, продолжая придерживать охранника, вылил на голову барашка бутылку минеральной воды. Барашек затравленно озирался.
– Вот увидите, – сказал Шурик, – этот парень не промах. Он и эту бутылку запишет на наш счет.
– Никто и не спорит, – сказал Скоков недовольно. И вопросительно глянул на Роальда: – Может, заняться господином редактором?
Роальд взглядом указал на атлетов. Они-то не пьяные, прочитал Скоков в его взгляде. Кроме того, драка не входила в планы Роальда.
– Займемся, если он подойдет.
Но Иваньков не подошел.
Замахнувшись в очередной раз, господин главный редактор газеты «Шанс-2» вдруг шумно упал грудью на столик. Никто и слова не успел сказать, как телохранители выволокли Иванькова наружу.
– Часто он к вам наведывается? – спросил Роальд длинного официанта, пославшего барашка за тряпками и совками.
– Второй раз… – хмуро ответил официант. – И время выбирают как специально. Ребята в это время в отлучке.
– На чем они приехали?
– Прошлый раз на мерсе.
Роальд восхищенно поднял брови. Выходило, что газета «Вместе» не только не врет, но даже иногда говорит правду.
– Знаете, кто это?
– Еще бы! Они большой человек. – Длинный уныло оглядел раззор, учиненный Иваньковым. – Они уже оплачивали счет.
– По суду?
– Куда же им в суд! Они добровольно.
Судя по всему, официант говорил только об Иванькове. Телохранителей. возможно, он и не заметил.
– А милиция?
– Милицию вызывать накладно. Да и мало ли… Может, они скоро и милицией управлять будут.
– А прошлый раз, – добавил официант, – они лиф порвали на дамочке. Знаете, носят. Не платье, не кофта, что-то такое среднее. Но и не сарафан. Так они, лиф порвав, лаяли, как собака, даже на четвереньки встали.
– А на четвереньки зачем?
– Так лаять удобнее. О нас даже в газете писали, – официант горделиво расправил плечи. – Вот де, писали, опять они, Иваньков, учинили большой скандал. И нас поминали, как простых работников. Если в газете «Вместе» снова напишут, на них, на Иванькова, к нам станут ходить как на Никулина. Люди любят, когда что-нибудь происходит.
– Весело у вас, – сказал Роальд, вставая. Он явно был удовлетворен увиденным.
Уже на улице Шурик спросил:
– А зачем мы, собственно, приходили?
– А ты пораскинь мозгами, – грубо предложил Роальд. – Вон сколько знакомых лиц.
– Роальд, я домой, – ухмыльнулся Скоков. – У меня завтра дела. Хорошо бы, Ежов подошел.
– Ежов не подойдет. Ежов в Омске.
Никто не спросил, что Ежов делает в Омске. Просто и Шурик, и Скоков приняли это к сведенью.
Глава V
«ОНА ПЛАКАЛА И СМОТРЕЛА НА МЕНЯ…»
4-5 июля 1994 года
До обеда Шурик переговорил со множеством людей.
С бабками во дворе дома, где жили Иваньковы.
«Да они, Иваньковы, редко бывают. Мы чаще Сергея Иваныча видим. Иваньковы недавно в нашем доме квартиру купили, а мы-то друг друга знаем по многу лет. Светлана у Иваньковых гордая, с нами не сильно разговаривает, а Сергей Иваныч ничего. Он и посидеть на скамеечке может, вот как ты. А Светлана гордая. Раньше такие были как бы повыше всех.»
«А сейчас не так?»
«Сейчас не так. Сейчас, кто богат, тот гордый. Такую, как у Иваньковых, квартиру купить, надо много денег. У нас таких денег нет. Нам квартиры государство давало. За труд. А Иваньковы – заплатили. Но со стороны ничего, люди спокойные.»
«А в газете писали – пьет ваш Иваньков. Ему будущие избиратели пока верят, а он пьет. Пьет и жену гоняет, скандалит по кабакам. А? Откуда у алкаша деньги?»
«А кто не пьет? Кто не ругается? Они ж еще молодые. Для таких пока все хорошо. И никакой не алкаш он – Сергей Иваныч. Вот какую квартиру купил! Вот в каком доме!.. Они, правда, Иваньковы, и при прежней власти пробились бы. Грамотные. Это нам как прожить на пенсию?… Настасья вот не прожила… Квартиру Иваньковы у Настасьи купили. Там Настасья жила, вдова самого Вереса. А Верес доктор был, член-корреспондент, к нему заказ продуктовый привозили каждый день, кому пятерка нужна была до получки, все к Вересам шли. Настасья всем давала. А последний год мы сами ей несли, кто пирожок, кто молока. Она на пенсию жила в сто тысяч, спала на старых простынях. А тут Иваньковы. Она и продала квартиру – четыре комнаты, два балкона. Она уж год как квартплату не платила. Из чего платить?… А Иваньковы Настасье однокомнатную купили. Правда, далеко. В нашем возрасте не навестишь. Да одна ли Настасья? Вывозят старух из центра, как тех детей…»
«Каких еще детей?»
«Ну, милок! – дружно закивали бабка. – Неужто не слышал? Банда в городе. Родители где зазевались, ребенка за руку и в машину. За руку и в машину, только здоровых детей крадут. Больные кому нужны? В дома входят, родителей связывают, у пьянчужек откупают детей. Пьянчужкам что? Они под это дело других наделают. А у других в наглую отбирают. Мы во дворе сидим постоянно. Как сторожа. Матери-то детей во двор отпускать боятся!»
«Да кто ж ворует детей?»
«Если бы мы знали! – ощетинились бабки. – Руки им поотрубать, поганцам. Еще ж неизвестно, что они проделывают с детьми! Вешать прямо на площади. – Бабка переглянулись. – Было время. Тогда б повесили!»
«А Иваньковы чего ж редко бывают? Гуляют, что ли? Богатые?»
«Богатые, верно. А гулять чтобы, такое редко. Ссорились пару раз, было, все слышали. А так редко появляются, и поздно. Подкатит машина, вышел, поднялся. Подкатит вторая, вышла, поднялась. Светлана может и под утро подъехать. Но чтобы пьяная – этого нет. Ни-ни! Никто не скажет. А Сергей Иваныч… Так, мужик ведь… Подъезжает иногда и хорошенький, но в меру, в меру, никто другого не скажет, грех наговаривать на таких людей.»
«А вчера Иваньков появился поздно?»
Ознакомительная версия.
