двадцатипятилетие. Сейчас все её силы были брошены на ремонт новой квартиры.
Юлия Ивановна как раз думала о бежевом кожаном диване, который она присмотрела в гостиную дочери.
— Это будет бомба! — рассказывала она соседке по этажу про будущее приобретение. — Такой диван будет только у моей Инночки и, наверное, у мэра города!
Юлия умела и знала, как надо зарабатывать деньги. Овощной бизнес она начала ещё в тяжёлые девяностые. Затем к овощам добавились фрукты. А одна торговая палатка превратилась в целую сеть, заполонившую весь город. Она была прирождённым торгашом. Если понадобилось бы, Юлия спокойно могла бы продать воздух в бутылках, рассказывая своим покупателям о его лечебных свойствах. Овощи она не только закупала, но и самостоятельно выращивала на родительском огороде. Урожай был знатным. Плодородная земля, засеянная на тридцати сотках будущими долларами, давала урожай весь летне-осенний период.
Доход Юлия Ивановна хранила дома под стопкой наглаженных простыней, не доверяя ни банку, ни собственному мужу. В тратах она была скромная, точнее, жадная. Основные расходы включали в себя еду и оплату коммунальных услуг. Одеваться Юлия не умела, да и желания тратить деньги на новые вещи не испытывала. Другое дело — ремонт!
— Новой кофточкой или дублёнкой всё счастье не продемонстрируешь, — учила она дочь, — а новая мебель и техника говорят сами за себя!
Леониду Семёновичу такой образ жизни и заработка был не по душе. Но мягкотелость и бесхарактерность сделали своё дело. В финансовые вопросы он никогда не вникал, зато успешно справлялся сразу с несколькими профессиями: грузчика, продавца, закупщика, уборщика. Юлия решила, что так можно сэкономить сразу на нескольких работниках. Леонид Семёнович не сопротивлялся, более того, он с удовольствием выполнял обязанности разнорабочего.
— Лёня, помой посуду! — крикнула из кухни супруга. — Я пойду покурю!
— Иду! — он бережно вытирал зеркало в ванной.
Ужин был почти готов. Посередине стола в большом глиняном горшочке восседала варёная картошка, по бокам в незамысловатых салатницах лежали законсервированные дары лета. Салат «оливье с горошком» расположился с одного края стола, а селёдочка и мясная нарезка, посыпанные свежей зеленью, толпились с другого края. Курица ещё грелась в духовке. Салат из «свежих» овощей осталось лишь украсить зеленью. В измельчённом виде овощи выглядели гораздо аппетитнее, а их возраст был тщательно замаскирован сметаной.
«Юля была права, — глядя на овощной салат, подумал Леонид Семёнович, — так и не скажешь, что им уже больше двух недель».
Он заглянул в духовку, где спряталась курица. Жир тонкими струйками стекал по её «голому телу». Леонид Семёнович не удержался и обмакнул палец в куриный «соус», наполнивший дно поддона.
— Что может быть вкуснее холестерина? — он жадно облизнулся и направился к умывальнику, где горой возвышались грязные тарелки, миски и сковородки.
— Идите к папочке, — он закатал рукава кофты и опустил руки в воду.
— Я вот только одного не могу понять, почему Влад уехал так быстро. Вы же все были там, когда он приехал? — Александр Петрович обмакнул усы в салат со сметаной.
— Он вёл себя очень странно, — Юлия эмоционально начала рассказ. — Сначала он даже растрогался, когда увидел родителей. Я так обрадовалась, думаю, ну наконец в этом доме наступит мир! Родители же бог знает как переживали из-за этой ссоры. Хотя по сути ссоры то и не было. Родители решили переписать дом на меня. Я считаю, это справедливое решение!
Полковник скривился, прожёвывая огурец в салате.
«Несвежий? — подумал он. — Если я отравлюсь, то буду воспринимать этот ужин как диверсию».
Юлия продолжала щебетать.
— Он не появлялся столько лет! А у нас здесь семья, дети, внук!
— Если честно, — в разговор встрял Леонид Семёнович, — родители, наверное, просто побоялись, что он продаст родительский дом. Тамара Ильинична очень хотела, чтобы дом стал памятью для детей и внуков. Она была уверена, что Наташа заставит Влада продать свою долю. Вот и всё!
Александр Петрович убедительно кивал головой в такт его словам.
— Здравый смысл есть. Наталья Васильевна действительно имеет влияние на Влада. Но давайте вернёмся к началу разговора. Почему они уехали?
— А кто сказал, что они планировали оставаться дольше? — хмыкнула Юля. — Они приехали сюда с целью побыстрее уехать. Рассказываю сначала в двух словах.
Она начала в подробностях рассказывать, как надменно и нагло вела себя Наталья Васильевна, как неуважительно разговаривала со стариками Ксения, а Влад то и дело пытался сгладить острые углы, стараясь угодить обеим сторонам.
— Как он трясся над своей Наташенькой, — Юлино лицо искривилось в гримасе. — Наташенька то, Наташенька сё! Тьфу на них! Знаешь, что они привезли родителям в подарок? — она сделала пафосную паузу. — Коробку конфет! Одну! И больше ничего!
— Скромненько, — сказал полковник, а сам вспомнил, что брат не привёз ни ему, ни Алле с Настей даже по шоколадке.
— Это не скромненько! Это свинство! Иметь столько денег и даже не привезти родителям подарок! Он за четыре года ни разу не предложил им помощь! А у них крыша течёт! Да у них весь дом в аварийном состоянии!
Александр Петрович оглянулся по сторонам. От его острого взгляда не смог скрыться ни новенький немецкий паркет, ни новая мебель, ни кофемашина, о которой он мечтал уже пять лет и которую на свою пенсию он сможет купить только ещё через пять лет.
— Действительно, сейчас всем очень сложно. Кризис!
Юлия не обратила внимания на иронический тон брата.
— Так вот! О чём я говорила? Про подарки!
— Про подарки понятно, — прервал её Виноградов, — он хоть с родителями поговорил?
— Поговорил немного. Вы обратили внимание на Ксению? Она же сумасшедшая совсем!
— Я бы сказал, со странностями, — полковник старался смягчить разговор, — она всегда была немного, как это говорят, на своей волне.
— Саша! Давай как есть! Она с приветом! Напугала до чёртиков стариков своими рассказами! Мать потом валидол весь вечер пила!
Сергей Васильевич на протяжении всего разговора молчал, лишь периодически кивая в такт словам хозяйки.
— После ужина Наташа сказала, что плохо себя чувствует и ей надо домой, — продолжила рассказ Юлия, — якобы только в своей постели она сможет по-настоящему отдохнуть и прийти в себя! Ну не бред ли? Бедные мои родители! — она закрыла глаза рукой. — А Влад редкостный подкаблучник! Что она ему скажет, то он делает. Тряпка, а не мужик, правда, Лёнчик?
Леонид Семёнович молча жевал салат.
— Но в целом атмосфера была дружеской?
— Ха! — усмехнулась Юля. — Ну, ты скажешь! Все были как на иголках. Неловкость не то что витала в воздухе, она с ногами сидела на столе! Одна только мама суетилась, стараясь сгладить острые углы в разговоре.
— А отец?
— Отец? —
