прятался под кроватью у входа. Видимо, испугался исчезновения девочки и выбежал из укрытия. Я отчетливо слышал 2 вида шагов в коридоре — мальчика и преследователя, будто 10–12 бамбуковых тростей стучали по полу. Кто еще здесь?
Мэд Кэптив воспользовался моим замешательством и рванулся к открытому окну. Звериный взгляд, самодовольная ухмылка… Что делать: погнаться за ним или за мальчиком? Он перелез через раму и задержался на выступе, чтобы посмотреть, что я выберу. Я могу поймать его, предотвратить следующие жертвы, вернуть авторитет в полиции. Жизнь одного ребенка взамен жизней многих… Бред! Похищения случались и когда он был за решеткой. Но успею ли спасти Фила? Что, если он уже исчез за углом, как мальчик на первом этаже? Я могу остаться ни с чем… Черт, время!
Я выстрелил дважды, не целясь, чтобы Мэд Кэптив спрыгнул и не вернулся за Кэрол. Вроде бы получилось… Выбежал в коридор, прислушиваясь ко всему. Главное не потерять шаги… На лестнице, уже внизу! Перепрыгнул перила. Не самое удачное приземление — не важно. Куда дальше? Что-то темное мелькнуло в левом крыле. Уборная? Я добежал: внутри пусто. Подвал! Не помню, что там внизу, с простым карманным фонариком будет туго. Но искать другой некогда.
Тусклый луч освещал ржавые трубы и стены, покрытые пылью и паутиной. Вода ритмично капала на бетонный пол, собираясь в мелкие лужицы. Кроме этого, тишина. Я перешел на шаг. Медленный, почти беззвучный, чтобы не упустить ни единого шороха. Ничего. Длинный коридор вывел меня в широкую комнату, которую я кое-как осветил слева направо. Груды картонных коробок и старой мебели: доски, двери, шкафы. Красный вентиль на стене повернут, видимо, охранниками во время происшествия.
Никого нет. Исчезли оба? Может, где-то здесь есть проход? Я уже ни в чем не уверен.
Коробка по центру зашевелилась, и доска рядом с ней сместилась. Я выставил пистолет, емкость 8 патронов: 1 потратила мисс Тоналтан, обороняясь, и 2 — я только что; осталось 5 штук, если магазин был полным. Я подцепил коробку носком туфли и резко перевернул. Фил лежал на полу, свернувшись в позе эмбриона. Живой, невредимый. Беспомощно дрожал и стонал от страха, думая, что я убийца. Может, он не забегал в подвал, а выбежал наружу? Я не видел точно.
Нужно вызвать полицию, пока ситуация подуспокоилась. И скорую для Кэрол… Я потянулся за телефоном в карман пальто, но зачем-то достал диктофон. Случайно, мысли путались. Красный индикатор вверху мигал: незавершенная запись? Не помню, чтобы что-то записывал в ближайшие дни. Остановил, включил, параллельно осматривая мальчика. Он дрожал, не открывая глаз, пока не услышал: «Фил, это я, детектив. Где…» Кто? Преступник? Монстр? Я не успел выбрать слово — он протянул дрожащую руку, указательный палец устремлен куда-то вверх…
Теплый воздух пошевелил волоски на шее. Дыхание. Диктофон упал на пол.
Резкий поворот — выстрел вслепую, чтобы спугнуть! Что-то зашевелилось на потолке над входом, застучало по стене. Я светил в панике, но ничего не видел.
«Если ты слушаешь это, пап, — начался голос Алисии на записи; 10 секунд тишины до этого, — значит, оно забрало меня. Банальное начало, но это правда…»
Звук перемещался сверху вниз. Щелчок выключателя. Грязная лампа на потолке вспыхнула приглушенным светом.
«Я записываю это на случай, если у тебя не получится защитить меня. И я скажу почему. Потому что ты так и не поверил сегодня в монстра…»
Черное нечто стояло прямо передо мной. Именно нечто. Не человек и не животное. Существо… Словно сгусток тьмы пытался принять очертания чего-то известного.
«Что-то сверхъестественное забирает детей. От него не спрячешься, как бы ты ни старался. Здесь нужны другие методы…»
Тело шероховатое, как панцирь ракообразных, покрыто шипами и редкими волосками длиной 3–5 см. Блестит масляной пленкой на поверхности нефти. Передний конец узкий, а задний расширяется в виде мешка. Я насчитал 12 пар членистых конечностей, сложенных вдоль вытянутого туловища — оно переместило вес на заднюю пару, которая была втрое толще других.
«Я лишь надеюсь, что моя пропажа станет для тебя подтверждением…»
Рост около 3,5 метров. Продольный разрез между предполагаемой грудью и животом. Сочится мутной вязкой жидкостью. Почему-то я был уверен, что ее я обнаружил возле уборной. И что это слюна, а разрез — рот.
«Рано или поздно ты все равно поймешь. Я верю, пап, что ты пытаешься изо всех сил. И у тебя получится — рано или поздно…»
Кошмарный сон. Я не мог нажать спусковой крючок, не мог пошевелиться. Не от ужаса. Просто понял: бессмысленно. Пистолет не навредит ему. Да и куда целиться? Я не видел головы, глаз. Может быть, сердца и других человеческих органов у него тоже нет. Бежать? Фил не в состоянии, а с ним на руках я буду неповоротлив. Единственная мысль: оно доберется до него только после меня.
«Я больше ничего не скажу, потому что сама еще многого не понимаю. А ты многому не поверишь, пока не увидишь это вживую…»
Боковые конечности расширяются, подрагивают на каждый гулкий шаг. Тот самый звук, который я слышал вчера вечером… Ближе и ближе. Мне было страшно. Животный рациональный страх, который я пытался подавить силой воли. Казалось, ничто не защитит нас. И я беспомощно ждал, пока оно подойдет — сначала ко мне…
«Я не знаю, где я сейчас, пап, да и жива ли вообще. И это не важно уже…»
Взмах конечностей. Я рефлекторно выставил блок, напрягся, ожидая удар. Насколько будет сильно? Может, и выживу… Слабое чувство радости: я узнал, кто настоящий похититель, пусть и слишком поздно. Закрыл глаза, слушая последние слова Алисии, почувствовал касание холодной липкой лапы…
«Уничтожь монстра, спаси наш город…»
Почему я до сих пор слышу это? Я все ждал удара, но ничего не происходило.
«И что бы ни случилось, пап, знай…»
Я глубоко вдохнул, будто не дышал минуту. Наверное, так и было… Вместе с этим открыл глаза: существо исчезло.
«… я люблю тебя».
[1] От исп. casita — дом, коттедж. — Прим. авт.
29.09.199 X г., 05:36 PM
Окраины города, неподалеку от лесопилки
Сначала мы неслись под двести лошадиных сил, пикировали между стволами, как ястребы, пока ветки царапали щеки, а корни ставили нам подножки, но это последнее, что меня волновало. Я гипнотизировал взглядом тропинку, полицейских на ней, и раздумывал, как на мне будет смотреться оранжевая роба — не знаю, как следы и клочки одежды, а по лужам пота и запаху страха меня
