Парень встал у леера невдалеке, выпустил клуб дыма и с горечью, как бы сам себе, объявил с претензией на обидчивый сарказм:
— Что, тетки надоели, на молоденьких девочек потянуло?
Опера молча переглянулись.
— Невысокого же ты мнения о людях, — с насмешливым укором парировал Гуров. — Надо же, как быстро ты сделал выводы! Я смотрю, у тебя бездна претензий к кому угодно, но только не к самому себе.
— Думаете? — язвительно спросил Костя, давая понять, что сам-то он вовсе иного мнения.
— Знаешь, вначале ты мне показался нормальным парнем с крепкой натурой и здоровым чувством юмора, — не спеша заговорил Гуров. — А вот теперь ты сам выказываешь себя растерянным, рефлексирующим слабаком. Хотя причина твоих неудач в тебе самом, и никак не в других людях. Догадываешься почему?
— Готов выслушать вердикт эксперта по части морали и нравственности, — с желчной язвительностью откликнулся Костя, швырнув окурок за борт.
Проигнорировав его эмоциональный посыл, Лев заговорил как учитель, объясняющий урок хроническому двоечнику:
— Ну и послушай. Ты психуешь из-за Таи? А есть ли смысл? Да, в среде девочек определенного пошиба ты почти бог. Но тебе они неинтересны — пустышки, что с них взять? Ты с ними переспал и расстался. Тебе подавай Таю. Она сильная натура и ронять себя не намерена. Но ей не очень интересен ты, хотя как будто и не дурак, и в тебе есть что-то стоящее. Но она чувствует, что ты и ее воспринимаешь как одну из тех девочек-однодневок, с которыми всегда имел дело. Ничего удивительного — это типичная звездная болезнь. Поэтому Тая и разыграла перед тобой эту, я бы сказал, хулиганскую сценку. В итоге ты сейчас готов прыгнуть за борт. Я прав?
— Возможно. — Костя понурил голову и тягостно вздохнул.
— Это называется нашла коса на камень. — Станислав негромко рассмеялся. — Она показала характер, дала понять, что дешевкой себя не считает. Вот это тебя и разозлило. Теперь нервами исходишь. Рано или поздно это должно было произойти.
Костя, терзаемый не на шутку разболевшимся самолюбием, взлохматил волосы и с вызовом повернулся к Гурову.
— Вот вы согласились поучаствовать в той постельной интермедии, которую затеяла Тая, — с нервозностью в голосе заговорил он. — У вас, наверное, есть жена. Однако вы не отказались пообниматься с молодой красивой девчонкой. Верно? Неужто у вас в тот момент не появилось вполне понятного желания? Признайтесь!
Стас с ходу уловил все коварство этого вопроса и поспешил ответить за товарища.
— У меня возникло! — с той же степенью вызова объявил он. — Можно даже сказать, жгучее. А знаешь почему? Потому, что ты сегодняшний — это я вчерашний. Я тоже когда-то скакал направо и налево. Что сегодня? У Льва Ивановича замечательная жена, ведущая прима крупного московского театра, которой, кстати, он принципиально никогда и ни с кем не изменяет. А я когда-то сделал главную ошибку — упустил ту единственную, которую терять не имел никакого права. Вот и все! Что еще рассказывать? Думаю, этого вполне достаточно. Так что, хлопчик, в жизни надо быть, а не казаться. Я не слишком сложно объяснил?
— Не слишком. — Костя достал новую сигарету, прикурил и зашагал дальше.
— Да, — глядя ему вслед, вполголоса произнес Гуров. — Нынешним молодым пальца в рот не клади — враз откусят. Все-таки они от нас здорово отличаются. Не хочу чего-то плохого сказать о той же Тае, но среди бывалых девчонок семидесятых-восьмидесятых едва ли нашлась бы такая, которая столь свободно плюхнулась бы под бок незнакомому дяде, пусть даже из очень большого желания позлить своего парня.
— Плоды либерализма, — наморщив нос, констатировал Крячко. — То ли еще будет!
Через полчаса опера слегка продрогли на предутреннем студеном ветру Охотского моря. Они вернулись в кубрик, на цыпочках прошли к своим местам и очень скоро уснули.
Как видно, в ходе этого плавания судьба не была настроена подарить им покой. Приятели проснулись от горестных охов и причитаний, издаваемых их соседками по кубрику. Сокрушенно всплескивая руками и утирая платочками глаза, девушки очень сильно переживали по поводу какого-то неприятного происшествия, заметно их расстроившего. Опера поднялись со своих коек и поинтересовались причинами столь горестных переживаний.
Как оказалось, прошедшей ночью у всех без исключения девушек пропали документы. Теперь, понятное дело, им придется возвращаться домой, даже не ступив на землю Курильских островов.
— Лев Иванович! Станислав Васильевич! Вы же, говорят, знаменитые сыщики, — с горечью в голосе и непонятными бесенятами в глазах слезно проговорила Тая. — Вы не могли бы нам помочь? Думаю, вы владеете дедукцией, и вам эта пропажа — сущий пустяк. Найдите, пожалуйста, наши документы!
— Да! Найдите! Помогите нам!.. — зачастил грустный хор девичьих голосов.
Окинув взглядом донельзя расстроенных девчонок, Гуров сочувственно покачал головой и объявил, что хотел бы для начала умыться и так далее, а уж потом взяться за розыски.
— Идем, Станислав Васильевич, приведем себя в порядок. Работа нам предстоит очень непростая, — обернувшись к Стасу, с некоторой торжественностью объявил он.
Крячко уловил в его словах оттенок иронии.
Он мгновенно понял все, что на самом деле имел в виду Лев Иванович, и тоже с долей напыщенности провозгласил:
— От нас не спрятаться — достанем со дна Охотского моря!
Стас специально разыграл из себя эдакого самовлюбленного всезнайку, мыслящего о себе невесть что. Краем глаза наблюдая за студентками и парнями, прибежавшими их морально поддержать, Крячко заметил ехидную многозначительную усмешку на лице Кости.
Когда опера оказались в туалетной комнате, он чуть слышно спросил у Гурова:
— Лева, подозреваешь розыгрыш?
— Вне всяких сомнений! — Сыщик рассмеялся. — Вспомни себя в их годы. Самое время хохмить и прикалываться. Ничего, сейчас мы им покажем сеанс дедукции!
Обговорив детали расследования, они вернулись в кубрик и объявили, что документы похитил кто-то из их же компании студентов. В ответ на протестующие возгласы Гуров заявил, что, если кто-то с этим мнением не согласен, то пусть сам ищет пропажу. Все сразу же притихли. Раз уж эти два опера такие крутые, то пусть покажут, на что способны.
— Я прошу всех рассесться так, чтобы вам можно было взяться за руки и образовать по периметру этой комнаты живое кольцо, — невозмутимо объявил Гуров. — Поясню, для чего это нужно. Тот, кто похитил документы, постарается это скрыть и этим самым себя неминуемо выдаст. Я сейчас буду каждого поочередно спрашивать, не он ли взял паспорта. Вы должны ответить «нет». Но надо учесть, что, говоря так, вор рефлекторно сожмет в своих руках руки соседей. Они тут же это почувствуют, и похититель будет изобличен ими.
— Все так просто? — с разочарованием спросила Люба. — А где же логические рассуждения и всякие там умозаключения?
Тем не менее студенты послушно расселись в том порядке, как им показал Гуров, и взялись за руки. Лев Иванович пошел по кругу.
Он останавливался на каждом шагу и всем подряд задавал один и тот же вопрос:
— Похищенное у вас?
Каждый, отвечая «нет», делал это по-своему. Кто-то со скучающим видом, кто-то с саркастичной усмешкой, кто-то с затаенным любопытством. Лев Иванович завершил круг, и они со Стасом молча обменялись взглядами, как будто что-то согласовали.
Гуров утвердительно кивнул, указал на одну из девушек и объявил:
— Документы у вас! Они не похищены. Это был коллективный розыгрыш. Вы решили проверить, способны ли хоть на что-нибудь эти хваленые сыщики. Вот мы вам и показали, что свой хлеб едим не даром. Так что будем доставать пропажу? Я так понимаю, документы спрятаны за пределами этого кубрика. Верно?
— Да. — Девушка растерянно улыбнулась. — А как вы смогли догадаться? Я же старалась руки не напрягать.
Лев Иванович чуть пожал плечами и ответил:
— Вот это вас и выдало. Ваша сосредоточенность на своих руках сразу же бросилась нам в глаза. Надо быть наблюдательным, уметь за взглядом, мимикой, движениями рук и тела видеть то, что ваш визави хотел бы от вас скрыть.
— Да и вообще, ребята, говоря по-народному, мы вас слегка обдурили, — с таинственной улыбкой добавил Станислав. — Как? Очень просто. Когда Лев Иванович рассказал вам про то, как мы якобы намереваемся вести поиск, вы настроились на противодействие этой методике, чтобы ваш фокус удался. Но мы следили не столько за руками этой милой девушки, сколько за вашими взглядами. Вы более чем красноречиво сами указали на ту особу, у которой и находится то, что вроде как было похищено.
— Ну!.. — разочарованно протянул один из парней. — Развели нас как лохов! А мы-то думали, что вы начнете каждого опрашивать, сопоставлять, уличать, ловить на расхождении в показаниях. Даже как-то неинтересно!
