не так.
– Но не поворачивать же назад, – жалобно произнес Степан. – Больше половины пути проехали.
В том-то было и дело. Поворачивать назад, когда вперед осталось проехать меньше, чем возвращаться назад, было уже просто глупо. И друзьям осталось положиться на милость судьбы и двигаться дальше.
Когда они приехали в Трушино, солнце уже садилось, но было еще сравнительно светло. Снежная пелена, спустившаяся с начала зимы с неба, милосердно скрыла все огрехи сельской местности, прикрыла собой грязь и скопившийся местами мусор, придав даже старым сараям вид живописный и пасторальный.
Саша первым вылез из машины, потянулся после долгой дороги и вдохнул полной грудью свежий морозный воздух. Красота! Стало как-то совсем не жаль потраченного в пути времени. Вокруг была тишина, звенящая на морозном воздухе, цивилизация осталась далеко, а вокруг была первозданная тишь, гладь да божья благодать.
А вот Степан был недоволен, он тоже выбрался из машины и озабоченно заявил:
– Собачьего лая не слышно.
– И что? – спросил у него Саша, с умилением наблюдающий за тем, как его Барон радуется концу их поездки и носится по снежным сугробам, ныряя в них с головой, а потом выныривая.
Из-под лап собаки при каждом движении поднимались маленькие снежные фонтанчики. Снега тут намело порядочно, совсем не то что в городе.
– Если бы тут был питомник, – угрюмо произнес Степан, – то собаки бы нас уже учуяли и подняли бы тревогу.
– Да, точно.
– Похоже, что нас обманули.
– Раз уж мы на месте, пройдемся поспрашиваем про Федора и его семью. Неспроста же старичок упоминал про это Трушино.
Они загнали Барона обратно в машину и проехались по деревне. Искать пришлось долго, жилой дом тут был всего один. Именно над ним из печной трубы поднимался дым. И следы были совсем свежие. Дорожки к остальным домам были заметены после недавнего снегопада. Именно к нему, как к последней своей надежде, и устремились друзья.
Дверь им не открыли.
– Чего надо?
– Мы ищем Федора.
– Какого еще Федора?
– Он держит собачий питомник. Овчарок разводит.
– Проваливайте. Нету тут никакого Федора.
– А вы не знаете…
– Проваливайте, я вам сказал! Если что, у меня тут ружье. На счет три – стреляю! Один, два…
До сих пор разговор вел Саша, а тут и Степан подал голос:
– Погоди, дядя Витя, – произнес он. – Не стреляй, свои это.
– Какие это еще свои? Не знаю я таких своих! Свои у меня все дома!
– А мы из города приехали. Помнишь, как мы с тобой за щукой на Волхов рыбачить ходили? У меня от твоей остроги до сих пор шрам на ноге.
Дверь тут же распахнулась. И Саша со Степаном увидели неказистого мужичка, рядом с которым молчаливой глыбой замер огромный пес. Сердце у Саши радостно дрогнуло. Собака была грязной, лохматой и очень запущенной, но это была кавказская овчарка. А значит, это был след.
– Степан! – радостно воскликнул хозяин пса. – А я думаю, кому я там острогой ногу попортил. Вроде, кроме рыбы, от меня ущербу никому не случалось. И вдруг вспомнил, был один раз такой грех! Ты же, недотепа, под руку мне подвернулся.
– Дядя Витя, пустишь в дом-то? А то мы с дороги, замерзли, устали. Только собаку прибери, а то очень пес у тебя грозный.
– Заходите, конечно, – засуетился хозяин. – А Казбека моего вы не бойтесь. Он у меня смирный! Сам всего боится.
Но, невзирая на слова хозяина, Степан все же пропустил вперед Сашу. И лишь убедившись, что громадный пес и впрямь не имеет злых намерений, зашел сам. Казбек внимательно их обнюхал и в адрес Саши повилял хвостом.
– Да вы не разувайтесь! – дядя Витя не мог прийти в себя от нечаянной радости, которую доставил ему приход гостей. – Хозяйка моя в город подалась, мать свою решила проведать. Так я один холостяком живу, в избе не убираюсь. Ходите в уличном, у меня и без того натоптано.
Это он напрасно на себя наговаривал, в доме было безупречно чисто, всюду были постелены ковровые дорожки, на которых Саша не увидел ни единого собачьего волоса. Это было поистине удивительно, потому что даже маленький Барон умудрялся оставлять за собой столько шерсти, что за месяц из его собранной с пола шерсти можно было собрать новую собаку. Впрочем, сейчас Барон сидел в машине и познакомиться со своим большим собратом не мог.
Насчет ружья дядя Витя тоже не соврал. Ружье у него и впрямь имелось, впрочем, оно ни в кого не стреляло, а стояло в углу, аккуратно прислоненное к стене.
– Я вижу, что вы тут готовы держать оборону. И ружье у вас есть, и собака серьезная.
– Приходится. Разные люди вокруг шастают. Места у нас глухие, без ружьишка совсем пропасть можно. Да и Казбек помогает. Иногда одного его вида хватает, чтобы незваные гости сразу же откланялись.
– А где пса покупали? – спросил Саша.
– Да не помню. Подарили, наверное.
Как-то уклончиво он отвечал, и это при том, что гостям явно был рад. Кофе он им налил, печенье выставил, даже бутерброды предложил сделать, а вот про то, как к нему попал Казбек, отвечать отказывался. Перевел разговор на рыбалку. И пока они со Степаном обсуждали, как в следующем году пойдут снова на щуку, Саша цедил растворимый кофе и думал про себя, что неспроста, ох как неспроста эта молчаливость у дяди Вити насчет его Казбека случилась.
Обычно владельцы собак, стоит разговору зайти об их любимцах, сразу же обретают феноменальное красноречие, бывает, что их и не заткнешь после. А тут молчок, язык на крючок. О чем угодно поговорим, но только не о собаке. Странно это выглядело.
– Дядя Витя, колись, откуда у тебя собака. Прошлым летом у тебя собаки еще не было.
– В этом году прибилась.
И снова отвечал дядя Витя, не глядя в глаза своим гостям.
Ответ его еще сильней озадачил Сашу. Прибилась? Прибиться может щенок или маленькая собачка. А такой здоровущий пес он и в лесу не пропадет.
– А вы чего приехали-то? Про собаку поговорить только?
– Беда у меня, дядя Витя. Жениться я надумал.
– Ну? Да ты вроде как на Таньке женат был.
– Был. Не заладилось у нас.
– Слышал я, как у вас не заладилось. Ох и ходок ты, Степа! Я по молодости своей бабе тоже изменял. Когда в рейс уходил, у меня на каждой остановке своя жена была. Но моя-то об этом ничего не знала и знать не могла. А чтобы с ее же подругой изменять, такой глупости я бы ни в жизнь
