Пара неопределенных фраз в трубку, и Олег вернулся в коридор.
— Проводите меня к главврачу.
На двери висела табличка: «Главный врач больницы профессор Савелий Михайлович Трубников».
Громов вошел и предъявил полученное от Васильчикова удостоверение.
— Не хочу отнимать у вас много времени, профессор. Больная Кайранская лежит в вашей клинике с 86-го года. Мне нужна ее полная история болезни за все время, что она провела в стенах больницы. Копия, разумеется. И отдельно ваши личные заключения по поводу ее перспектив. Документацию прошу подготовить к завтрашнему дню. Извините за беспокойство.
— Чем могла заинтересовать обычная больная столь серьезные органы?
— Идет следствие, суть которого я не имею права разглашать. Могу лишь сказать, что если документы вызовут сомнения, мы назначим независимую экспертизу. Еще раз извините.
Лицо профессора побелело.
* * *
Аркадий сидел в гостиной и разглядывал фотографию жены и дочери. Вид у него был мрачный. Он несколько раз брал телефонную трубку и клал ее на место. Наконец встал, поставил рамку с фотографией на столик и набрал номер.
— Вика! Можно сказать, я сломался. Я согласен на операцию. Осталось получить благословение семьи.
— Давно ли тебя интересует семья?
— Но я ведь должен распорядиться наследством. Кроме жены и дочери, у меня никого нет. Ждать недолго, они прилетают сегодня в одиннадцать вечера.
— Неудачно. Ты же договорился о встрече с главным финансистом. Так ты мне сам говорил.
— Я не намерен отменять встречу с Прокофьевым. В аэропорт пошлю свою машину, их встретят без меня.
— Хорошо. Созвонимся завтра.
Аркадий положил трубку, налил виски и подошел к окну, задержав взгляд на фотографии. Виктория, сидевшая в кабинете покойного олигарха, тоже положила трубку, немного подождала и позвонила по внутреннему телефону:
— Вэл. Ты мне нужен. Зайди.
* * *
Олег приехал без доклада. Беседа проходила в небольшой по меркам замка комнате, где было значительно уютнее, чем в других. Горел камин и свечи. На столике — коньяк и вино. Вика стояла у камина и смотрела на огонь. Олег сидел в кресле, вытянув ноги, и попивал коньяк.
— Я понимаю твою озабоченность по поводу наследства старика, но ведешь ты свои дела безграмотно. Азарта много, действий в избытке, а охватить целиком картину ты не можешь.
— Поэтому я обратилась к тебе за помощью. Ты видишь то, что мой замыленный взгляд не замечает.
— Валентины Кайранской нет в больнице. Ее место занимает безумная старуха.
Виктория резко обернулась:
— Тебе удалось туда проникнуть?
— Я ничего не делаю зря.
— В последний раз я видела ее десять лет назад, она выглядела вполне здравой.
— Такой и по сей день остается.
— Она законная жена Дмитрия.
— Теперь вдова. И любой суд встанет на ее сторону. Ей полагается половина состояния. Завещание признают недействительным.
— Это невозможно.
— Но так оно и будет.
— Что же делать?
— Отойди от камина. Растаешь, снежная королева. Тебе вредны высокие температуры.
— Ты в этом уверен?
— Конечно. Ты же сделана изо льда. Вика села на ковер возле его ног.
— Ласковых животных ты не пинаешь ногами?
— Приятно мурлыкаешь. Завтра главврач составит отчет о двадцати двух годах, проведенных Кайранской в его застенке. У него есть два варианта.
— Каких?
— Признать Кайранскую сумасшедшей, тогда она ничего не получит. Или признать ее здоровой и давно выписанной из больницы. В этом случае она сама подаст иск в суд и от завещания останутся рожки да ножки. За эту ночь они должны решить, как им поступить.
— Ты связываешь Валентину с главврачом?
— И ты бы связала, если бы была повнимательней. Валентина в курсе событий, она давно наблюдает за семьей.
Вика рассмеялась:
— Ты сам сумасшедший!
— Фамилия главврача — Трубников, имя — Савелий Михайлович, а Трубников Максим Савельевич являлся душеприказчиком покойного магната. Добавить что-то еще?
Смех оборвался. После долгой паузы Вика сказала:
— Тебе цены нет, Громов. Я гожусь лишь на роль собачонки у твоих ног.
Она придвинулась и положила голову ему на колени.
* * *
Загорелые, веселые, они вышли из здания аэропорта с чемоданами на колесиках и осмотрелись. Женщине на вид было чуть больше тридцати пяти, девушке — лет восемнадцать. Шофер, стоявший у «Мерседеса», помахал им рукой и побежал навстречу.
— Как долетели, Анна Алексеевна? Ой, какая ты загорелая, Машенька!
Он взял чемоданы.
— А где папа? — спросила девушка.
— У него срочное совещание. Совет директоров. До сих пор заседают.
— Семья никогда не играла для него важной роли, — обиженно произнесла Анна.
* * *
Страсти кипели нешуточные. Олег и Вика терзали друг друга, как дикие звери. Одежда была разбросана по всей комнате. До кровати они не дошли и катались по ковру, издавая дикие стоны.
* * *
Что-то похожее происходило на берегу озера в кустах. У молодой парочки не было своего замка, но ветер им не мешал, они не мерзли.
Наконец он сел и закурил, накинув свитер на плечи подружке.
— Это водопад так шумит? — Она указала на плотину, по которой проходило шоссе.
— Каскад озер. Там самое глубокое место, вода проходит под мостом и падает в другое озеро.
По мосту проехал грузовик.
— И они не боятся ездить по чертовому мосту?
— А чего бояться, если ты трезвый. Но если сковырнешься, то крышка. С одной стороны глубина метров двадцать, с другой — обрыв метров десять.
На мосту появился «Мерседес», шедший на большой скорости. Раздался резкий хлопок. Машина вильнула, сбила металлическую ограду и нырнула носом в воду.
— Накаркали! — воскликнул парень. Девушка прижала руки к губам.
Всплеск воды, и машина исчезла, оставив за собой огромные круги на черной глади озера.
* * *
Огромная комната деревенского дома. Женщина, висящая на шнуре электропроводки. Она еще не задохнулась, слабо дергалась в петле. Девочка лет двенадцати с ужасом наблюдает за висельницей. Опрокинутый стул, разлитое вино, обезумевший ребенок. Душераздирающий детский вопль…
Вика вскрикнула и открыла глаза. Светло. Все тело в поту, в глазах слезы. Рядом спал Олег. Зазвонил телефон, Вика сняла трубку.
— Да? Что? Сейчас приеду.
1
Десять лет назад
За высоким забором с колючей проволокой простиралась степь, пересушенная суховеем. Бескрайние просторы. У железных ворот колонии строгого режима — асфальтированная площадка размером с хоккейное поле и одинокая деревянная скамейка. Автобус приходил сюда из города два раза в день: утром и вечером, не соблюдая расписания. Освобожденные никогда не ждали его. Три часа ходу через степь, и ты в городе. Прогулка не из легких, но воздух свободы бодрил, усталости никто не чувствовал.
Солнце пекло нещадно. Скрипучая чугунная калитка открылась, и на волю вышел очередной узник в сером пиджаке, который когда-то был ему впору, а теперь висел мешком, в тяжелых армейских ботинках и кепочке. Он тоже не стал ждать автобуса, а направился к извилистой пыльной дороге. Стоящая в стороне машина иностранного производства не привлекла его внимания.
Он шел уверенной походкой с небольшим чемоданчиком в руках.
Машина тронулась с места, подняв столб пыли. Обогнав бывшего зека, остановилась. Дверца водителя открылась, и на свет появилась она. Что-то наподобие цветка в пустыне. Молодая, красивая, будто сошла с обложки журнала. Портреты таких красоток вешают на стене возле нар.
— Ты Ухов? Валериан Васильевич?
Он подошел. Лицо его напоминало деревяшку, из которой кто-то пытался тупым ножом вырезать портрет, но, поняв, что ничего не получится, бросил бесполезное занятие. Догадаться, что он всего тридцать пять лет топчет землю, было довольно трудно.
— Зови меня Вэл. Так короче.
— А для тебя я Виктория Львовна. Садись в машину. Поговорим по дороге.
В автомобиле работал кондиционер, тихо играла музыка. Женщина села за руль, и они поехали.
— Сколько отсидел?
— Десять лет от звонка до звонка.
— Военный преступник. Бывший капитан спецназа. Снайпер, прошедший через горячие точки. Вот только генералу Кайранскому не угодил.
— Сволочь, каких свет не видывал.
— За это он на тебя и повесил всю вину за резню в казарме.
— Хорошо я ему тогда в челюсть дал… Ублюдок!
— Получил удовлетворение в обмен на трибунал. И что теперь? Жена ушла. Дома нет, профессии тоже нет. Судимость и два ранения — весь твой багаж?
— Еще пара кальсон в чемодане. А какое тебе дело до всего этого?
— Работу тебе подыскала.
— Ты? Мне?
— Я — тебе. Мне нужен личный шофер и помощник в делах. Грязных делах. Получишь угол, приличную зарплату и много забот. Или у тебя есть лучшее предложение?
