Увидев меня, Митя обомлел и попытался одной рукой спрятать журнал себе за спину, а другой прикрыть то, что называют «срамом» или, наоборот, «мужской гордостью». Делать два дела сразу довольно затруднительно, так что тяжелый журнал выскользнул из его пальцев и спланировал прямехонько к моим ногам, а усилия поймать его на лету свели на нет все попытки скрыть от моих глаз то, что болталось у него между ног.
Да и зачем, собственно, скрывать? Я нагнулась и, подняв журнал, протянула его Дмитрию Владимировичу. С участием глядя ему в глаза, я проговорила:
— Это потому, что вы смотрите сверху. Со стороны, а тем более в профиль, вид гораздо презентабельнее, поверьте.
— Что вы имеете в виду?
— Ваши гениталии, — пояснила я. — Когда вы смотрите на себя сверху, то они кажутся вам маленькими и невзрачными. Это обман зрения, можете мне поверить. Вот повернитесь. Видно в зеркало? Ну как?
— Ну, да…
— Видите разницу? — приободрила я его. — То-то. И вообще, это не повод для беспокойства. Если вы посмотрите на греческие скульптуры — идеалы мужской красоты, кстати говоря, — то ощутите себя просто-таки гигантом. Помните фигуру Давида?
Дмитрий Владимирович с готовностью кивнул. Теперь Корнелюк чувствовал себя гораздо свободнее и увереннее. Он расслабился, расправил плечи и постарался не сутулиться, вытягивая макушку вверх с каждым вдохом. Мне даже показалось, что в его глазах мелькнул интерес к моей персоне не только в качестве телохранителя.
— А насчет этого, — я кивнула на журнал, — тоже не стоит брать себе в голову. Это всего лишь фото, а не стандарт, которому вы должны соответствовать. И потом, если бы все были, как Шварценеггеры или Сталлоне, жить было бы очень скучно. Да и дамочки, если поглядеть, тут все однотипные…
Я взяла журнал и перелистала несколько страниц. Демонстрируя Мите фотографии, я продолжала свой сеанс психотерапии:
— Видите, у всех невероятных размеров груди, пухлые губы, и все, как на подбор, блондинки. Можно сказать, что это всего лишь некий условный образ, который на данном этапе считается эталоном сексуальности. Вот вам нравятся большие груди?
Дима замотал головой. Он медленно перевел глаза сначала на мои плечи, потом чуть ниже.
— Мне, — произнес Корнелюк чуть дрогнувшим голосом, — нравятся среднего размера, такие, как у вас. Можно я потрогаю?
— Вы будете спрашивать разрешения на каждый жест? — улыбнулась я. — Кстати, я намеревалась принять душ. Можете поучаствовать…
И Дима поучаствовал. Надо сказать, что лишать невинности молодого человека — занятие на любителя. Крайний непрофессионализм и отсутствие технической подготовки уравновешиваются всего-навсего мыслью, что ты в данном случае — первая.
Но Дмитрий Владимирович остался очень доволен. Мы сидели в просторной ванне, утопая в хлопьях пахучей хвойной пены, и отдыхали. Впрочем, чего тут отдыхать — Митя управился за три минуты.
Корнелюк пребывал в игривом расположении духа. Он то и дело чмокал меня в плечи и весело смеялся.
— Как забавно получается, — проговорил он, — вообще-то мужчина должен охранять и защищать женщину, а не наоборот.
— У нас сейчас все равны, — отшутилась я. — Феминизм даже в России потихоньку набирает силы и приносит кой-какие полезные плоды.
Корнелюк вдруг склонил голову набок и прислушался, сделав мне знак не шуметь.
— Так и есть, телефон! — воскликнул он и, обмотав бедра полотенцем, выскочил из ванной и зашлепал по коридору к аппарату.
Я минут пять с наслаждением полоскалась под душем, потом оделась и прошла на кухню. Мой клиент-партнер к тому времени уже облачился в халат и разливал по чашкам ароматный чай с мелиссой. От меня не укрылось, что он был слегка обескуражен.
Закурив сигарету с ментолом, я присела к столу и поинтересовалась:
— Кто звонил?
— Оля, — не глядя мне в глаза, ответил Митя. — Как-то по-дурацки все получилось…
— Да что получилось-то?!
— Понимаете, Евгения Максимовна, — начал Митя и тут же смешался, — ой, нам теперь уже можно на «ты»… В общем, Оля позвонила, она была такая спокойная и тихая, сказала, что жалеет о сегодняшней сцене, которую она тут закатила. Потом она говорила, что жить без меня не может и что хочет меня видеть немедленно.
— Ну а ты?
— Я сказал ей, что у меня большие проблемы, не вдаваясь, впрочем, в подробности. Сказал еще, что тоже хочу ее видеть и что нам втроем нужно о многом поговорить, — опустив глаза, продолжал Дима.
— И она…
— Да, — вздохнул он, — сначала Оля замолчала, а потом осторожно спросила: кому это нам втроем? Ну я сказал, что ей, мне и тебе. Тут ее голос изменился, и она спросила: а что, мол, эта дама у тебя ночует? Я ответил, что да, но это совсем не то, что ты думаешь, хотел рассказать про тебя, но…
— Но она повесила трубку, — закончила я за него. — Ай-яй-яй, Дмитрий Владимирович, как же вы так сплоховали? На то и телефон, чтобы очень четко изъясняться, а вы чего наговорили?
— Но она меня просто неправильно поняла! — оправдывался Митя.
— Любая женщина на ее месте поступила бы точно так же, — вздохнула я. — Но ты не расстраивайся, я думаю, что Оля некоторое время будет приходить в себя, а потом начнет военные действия.
— То есть? — не понял Митя. — Это в каком же смысле понимать?
— В том смысле, что женщина просто так не расстанется с мужчиной, когда в его жизни появляется другая женщина, — пояснила я. — Инстинкт собственника, голубчик. Так что скоро Оля снова появится и попробует тебя у меня отвоевать.
— А ты? — чуть дрогнувшим голосом спросил Митя. — Как ты поступишь?
— Я не покушаюсь на чужую собственность, — улыбнулась я. — Просто так получилось — ты захотел меня, я — тебя. Нам было хорошо. Наверное, нам еще не раз будет хорошо. Но рано или поздно мы расстанемся. И у тебя с Ольгой все будет прекрасно.
— Как-то это все грустно, — проговорил Дима, меланхолически прихлебывая чай.
— Зато честно, — отозвалась я. — А Ольга нам очень нужна, голубчик, нужна позарез. И надо сделать так, чтобы мне удалось с ней поговорить перед тем, как она ринется выцарапывать мне глаза.
Забавно, но ситуация складывалась так, что, «совратив» Диму, я буквально своими руками (и другими частями тела) строила его будущее счастье с Ольгой. Я не сомневалась, что разъяренная Оля скоро появится, и была уверена, что теперь-то Дима будет вести себя с ней более подобающим молодому человеку образом.
— Ну ладно, — зевнула я, прикрывая рот ладонью. — День сегодня был на редкость длинный и наполненный происшествиями. Переполненный, я бы сказала. Давай спать, а то нам завтра с утра еще многое предстоит. Начнем день с визита в публичный дом.
Дима поперхнулся чаем и долго кашлял, пока я хорошенько не хлопнула его по спине. Он поймал мою руку и умоляюще посмотрел в глаза.
— Ну хорошо, — сдалась я, — будь по-твоему. Но только один раз.
Кажется, мой клиент начал входить во вкус. Что ж, пусть совершенствуется…
Утро выдалось ясным и безоблачным. Вчерашний ветер куда-то улетел, наверное, в соседнюю губернию, и теперь на небе не было ни облачка.
— Как будто лето подмигивает, — потягивался в постели Митя. — И вставать-то не хочется. А когда ты успела сварить кофе?
Я успела еще сделать и восстанавливающую после полубессонной ночи зарядку, и водные процедуры, и пятнадцатиминутное сосредоточение по тибетскому методу. И еще успела столкнуться в коридоре с заступавшей на дежурство Ангелиной Павловной, которая не ответила на мое пожелание доброго утра.
Сиделка, завидев меня, передернула плечами, демонстративно отвернулась и, глядя сквозь меня, сразу прошла в комнату Корнелюка-старшего.
— М-м, какой аромат, — зажмурился Дима, делая первый глоток, — а откуда ты знала, сколько сахара нужно было мне положить?
— Я видела, как ты бухнул три без горки в свою чашку, когда мы сидели в кафе с Крюковым, — пояснила я, подымаясь с его кровати. — Полчаса тебе на все про все хватит? Завтрак там, зарядка…
— Какая еще зарядка… — Дима высунул руку из-под одеяла, размял кисть. — Умоюсь и съем яичницу, можно с беконом. И я — в твоем распоряжении.
— Наоборот, — покачала я головой. — Это ты меня нанял, а не я — тебя.
— Женя! Ну зачем ты так? — укоризненно посмотрел на меня Корнелюк. — Неужели мы будем после того, что было между нами…
— Обязательно будем, — заверила я его. — Ведь если мы с тобой не сохраним в первую очередь деловые отношения, то наша жизнь предельно осложнится. Так что давай сразу договоримся — ты клиент, я исполнитель. А все остальное — в рабочем порядке. Так сказать, по взаимной симпатии. Идет? А иначе я не играю.
Митя вынужден был согласиться, хотя, по-моему, он не очень просек, что я имела в виду. Ну да ничего, разберется по ходу дела.
