Это предположение показалось мне вполне разумным. Оставалось надеяться, что я не ошибаюсь.
Выкурив новую сигарету, я попыталась просчитать действия моей противницы. Не такой уж, подумалось мне, у нее изворотливый ум, чтобы я не смогла разобраться в ее замыслах!
В том, что за мной гнался Араб со своим подручным, я почти не сомневалась. Так же, как и в том, что бандиты принимают меня за кого-то другого. Очевидно, за конкурента. Другой версии у меня просто-напросто не было, так как я вспомнила, что Незванов при нашей встрече упоминал одного такого Виталика, который всегда при шефе, то есть при Арабе. А по моим предположениям, именно Араб был заинтересован в датской реликвии. Да и Бартвелл, как я только что выяснила, в этом деле тоже не без греха. Вот они и крутятся друг подле друга.
Додумав эту мысль до конца, я усмехнулась. Остается только детали конкретизировать. Кажется, очень верно, и выходит, что Лаки вертит Арабом, как ей заблагорассудится, выдавая меня за новоявленную воровку. Возможно, что и встречу с Бартвеллом мне устроила тоже она. В этом случае становилось понятным, зачем Тад тянул время дурацкими разговорами и зачем ему понадобилось дарить мне статуэтку — чтобы Араб скорее поверил в этот бред — в ограбление, инсценированное Лаки и американцем.
«Надо же! А ведь похоже на то, что Лаки считает себя просто суперледи, а всех остальных — умственно отсталыми!» — заключила я, попивая горячий кофе. Кроме того, напрашивался совсем неприятный вывод: если госпожа Удача следила за каждым моим шагом, то и в квартире могла быть спрятана аппаратура слежения. Если и в самом деле эта бестия с легкостью вскрыла замок в моей машине, то она вполне могла и домой ко мне проникнуть.
В отличие от преступницы, я не собиралась ее недооценивать.
Поэтому, встав со стула и опустив недавно приобретенные жалюзи, решила поискать подтверждение своих догадок. Очень не люблю ощущать себя подопытным кроликом у монстра под колпаком!
В конце концов, перевернув все вверх дном, я все-таки обнаружила микропередатчик с дистанционным управлением. Других доказательств и не требовалось. Я была уверена, что двигаюсь в правильном направлении.
«Пора брать инициативу в собственные руки!» — констатировала я.
Лаки, довольная жизнью и собой, покинула галерею, когда обе машины скрылись из вида. Она тепло простилась с Бартвеллом, который обещал в скором времени с ней расплатиться. Звезды поблескивали над головой. Лаки любила рассматривать небо — ей казалось, что в нем скрыты начертанные Фортуной руны ее судьбы. Сегодня ей предстояло доделать еще одно дело: последнее. Она юркнула в машину и поехала к Борису Радковскому, который, Лаки не сомневалась, как всегда, не сумеет отказать в помощи, а когда поймет, во что ввязался, будет уже поздно. Лаки недобро усмехнулась: ее месть влекла за собой новые жертвы. А ведь она рассчитывала, что все будет совсем не так, но жизнь распорядилась иначе. Озорные всполохи в глазах погасли — Лаки еще сама не осознала, насколько устала.
Она позвонила в дверь. Сонный Борис, жмурясь от света, встретил ее на пороге своей огромной квартиры. Лаки ощутила какое-то странное щемящее чувство, давно позабытое, но вдруг всколыхнувшее все ее существо. Неужели она соскучилась? Или о чем-то жалеет? Нет-нет, в ее жизни не должно быть места ничему подобному! Лаки постаралась заглушить неожиданные ощущения в самом зародыше.
— Лаки! — обрадовался Борис. — Не стой на пороге, проходи скорее! — засуетился он. — А я-то уж думал… — Радковский махнул рукой.
Лаки не заставила себя упрашивать и прошла в уютную гостиную через холл.
— Так о чем же ты думал? — с улыбкой поинтересовалась она.
— Мне казалось, — выговорил он с трудом, — что я больше никогда тебя не увижу. — Радковский взял ее ладони в свои и прошептал: — Какие у тебя холодные руки!
Он зажег бра над столом и усадил гостью на диван, укрыв ее ноги клетчатым пледом. Снова накатила волна раскаяния, но Лаки сумела с ней справиться. Мягкий рассеянный свет скользил по ее лицу, и Борис не мог на нее налюбоваться.
— Ты действительно рад мне? — произнесла она немного удивленно. — Несмотря ни на что?
Радковский изменился в лице и спросил с горечью:
— Ты так и не оставила свою идею?
— Конечно же, нет! — возмутилась Лаки. — Ты мне столько времени твердишь о своей так называемой любви. А где доказательства? Я прошу тебя о такой малости…
— Ничего себе малость!
— Если ты отказываешься, то так и скажи! — Лаки привстала, собираясь оставить Радковского в одиночестве.
— Успокойся, — мрачно ответил он. — Я же обещал.
— Ты достал то, что нужно? — воодушевилась Лаки.
— Разумеется, — вздохнул Борис.
Лаки стало немного его жаль, ведь он и не подозревал, что коллекцию его старинных часов похитили по ее наводке. Радковский извлек из секретера маленький пакетик с зеленоватым порошком и передал его Лаки.
— Только с одним условием, — начал было он.
— С каким еще условием? — вспыхнула Лаки.
— Я не оставлю тебя одну, — он сжал ее руку. Она кивнула головой в знак согласия, подумав при этом, что если человек сам лезет в петлю, то не стоит ему мешать. Все равно это занятие бесполезное.
* * *
Марина взглянула на себя в зеркало и поняла, что назрела необходимость развеяться. Белокурые волосы не слушались и не хотели укладываться в прическу. Это свидетельствовало о нервном перенапряжении. Она действительно устала жить в постоянном страхе, что все раскроется и Марусич выгонит ее из дома без гроша в кармане или, что еще хуже, препроводит в тюрьму, где ей совсем не место. Она должна на светских раутах блистать и осваивать Париж с Венецией, а не на нарах париться. Женщина содрогнулась. «Накаркаю еще!» — прошептала она в испуге.
Ей нужны были деньги прямо сейчас, и как можно больше. Об этом она так прямо и заявила Лаки на днях. Та сначала заартачилась, но, подумав, согласилась с ее вескими доводами. Марина могла с легкостью открыть Андрею ее истинное лицо, этот козырь она прятала в рукаве, и теперь наступила пора показать его Лаки, чтобы нахалка не зазнавалась. И та сдалась на удивление быстро. Сегодня за ужином они обговорят все детали, обсудят денежные проблемы в спокойной обстановке — Марусича очень кстати в этот вечер не будет.
Марина готовилась к встрече очень тщательно. Собственно, она всегда старалась выглядеть перед Лаки как можно лучше, будто бессознательно что-то ей доказывала. А та, замечая это, только прятала усмешку.
Взглянув на часы, Марина отправилась сервировать праздничный стол. На кулинарные изыски она потратила весь день и сейчас с удовольствием расставляла на белоснежной скатерти печеночный паштет из индейки, яйца в пикантном зеленом соусе, жареного цыпленка с шампиньонами и куриные грудки в оболочке из бекона. Готовила она всегда превосходно, в отличие от Лаки. Оставалось достать из духовки сырный рулет с овощами, но тут как раз прозвенел звонок, и Марина, сняв фартук, бросилась к двери встречать гостью. Однако у порога ее ожидал сюрприз: Лаки пришла не одна.
— Ну здравствуй, — приветствовала она Марину. — Знакомься, это Борис.
Марина увидела высокого мужчину в небрежно наброшенном кашемировом пальто. Не зная, что и подумать — она-то полагала, что вопросы, подобные сегодняшним, обсуждаются конфиденциально.
— Здравствуйте…
Лаки с удовольствием отметила про себя ее недоумение и объяснила, кивнув в сторону спутника:
— От него у меня секретов нет.
Это объяснение не развеяло тревогу Марины, но она только пожала плечами и сказала:
— Проходите!
Гости расположились за столом. Спутник Лаки заметно нервничал, его беспокойство передавалось и без того взволнованной Марине. Одна Лаки выглядела спокойной и счастливой — она прекрасно умела владеть собой.
Марина вернулась на кухню за рулетом, который едва не подгорел. Но не дойдя до плиты, прислонилась разгоряченной спиной к прохладной стене, пытаясь унять биение сердца, которое так и норовило выскочить из груди. А ведь обычным для него был иной ритм. Наоборот, замедленный. Потом Марина вытащила из духовки золотистые кусочки рулета и красиво разложила их на подносе, украсив замороженной зеленью.
— Вот и хозяйка! — приветливо улыбнулась Лаки, когда Марина появилась с подносом в руках. — Как аппетитно все выглядит! — восхищалась она.
Марина достала из бара две бутылки дорогого вина. На десерт она приготовила апельсиновый торт, но уже начала жалеть, что так расстаралась. Собственно, ради кого? Они с Лаки сообщницы, а вовсе не подруги!
Трапеза проходила в почти полной тишине, только позвякивали столовые приборы. Наконец Лаки нарушила затянувшееся молчание.
— Мне казалось, — обратилась она к Марине, — что ты позвала меня по делу.
