– Выходит, я тот самый случайный незнакомец. Как в старых романах.
– Плевать я хотела на старые романы, – с неожиданной грубостью отрезала Юлия. – Как, впрочем, и на новые. Терпеть не могу все эти ходульные выдумки, еще со школьных времен. Лично мне достаточно прессы и бизнес-аналитики в Интернете.
– Тем не менее вы, похоже, окончили школу с золотой медалью.
– Еще бы! Память у меня фотографическая, школьный курс литературы я знала наизусть, сочинения писала грамотно. Этого оказалось достаточно.
Уловив раздражение в ее голосе, Антон примирительно выставил перед собой ладони:
– Вам не кажется, что мы несколько отклонились от темы?
– Возможно, – согласилась Юлия, отправляя окурок в пепельницу. – Что ж, тогда давайте вернемся к нашим семейным скелетам. Но теперь уже максимально коротко.
Она прищурилась, мгновение подумала и продолжала:
– Вскоре после возвращения из той злополучной поездки в «Артек» Руслан стал абсолютно неуправляемым. Это видели все вокруг – за исключением наших родителей и бабушки, маминой мамы. Зато родители папы раскусили Русика в два счета. Но их попытка открыть родителям глаза привела только к одному – разрыву отношений. На первых порах мне еще разрешалось изредка гостить у них, а потом и на это был наложен запрет. Мама категорически заявила: свекровь и свекор настраивают меня против младшего брата. Чтобы избежать скандала, обе стороны начали избегать друг друга. Так ведь тоже бывает, даже в таких маленьких городах, как наш.
– Что конкретно происходило с Русланом?
– Объяснить эти перемены я не могу. Но процесс шел очень быстро. Хотите конкретнее? Пожалуйста: у Русика появились друзья. Из тех, кто понял, что ему все сходит с рук. Они по-своему использовали его – любой отвратительный или гнусный поступок можно было свалить на моего братца, и проблема снята. Кто написал матерное слово на доске перед уроком украинского? Гаранин! Единственное замечание – и мой младший уже хрипит и хватается за сердце. А в серьезных случаях в ход идет коронный номер – судороги и пена… Ясно, что похабщиной дело не ограничивалось, это так, частности… Русик же тем временем просто упивался своим положением. Не прошло и двух-трех лет, как он превратился из избалованного подростка в жестокого хама, не считающегося ни с кем и ни с чем. Болезненный, одинокий, вконец развращенный родителями мальчик стал лидером среди маргиналов и подонков. Вместо школьных занятий он целыми днями шатался по городу в их компании, начал курить, пристрастился к спиртному, вскоре появились и наркотики. Но на иглу он так и не сел – панически боялся уколов, – зато «колеса» стали для него необходимостью, и где он их здесь добывал – ума не приложу. Все это, конечно, шаг за шагом разрушало его психику и общее здоровье.
– Родители по-прежнему ничего не замечали?
– Боюсь, что с какого-то момента они просто начали делать вид, что ничего особенного не происходит. Винили во всем дурную компанию, с которой связался брат. Писали заявления в милицию на его дружков, милиция реагировала, и результат не заставил себя ждать – у нашей семьи появилась куча врагов в городе. Кому понравится, что на их сына доносят в органы – мол, тот законченный алкоголик и спаивает приятеля с хронически больным сердцем. Или чья-то дочь – малолетняя шлюха, принуждающая Русика принимать запрещенные препараты и воровать дома деньги на наркоту. В общем, атмосфера сложилась еще та.
– Школу ему удалось закончить?
– А вы сомневались? Без единой тройки. Ни один из экзаменаторов не рискнул поставить ему ту оценку, которой он заслуживал. Тем более что пару раз его прямо с экзамена увозила «скорая». К этому времени все жашковские врачи знали, что он собой представляет, но тоже не хотели рисковать.
– А дальше?
– Дальше началась взрослая жизнь – сразу после выпускного вечера, где наш Русик нализался до потери сознания. Пришел в себя и уже на третий день надолго исчез из дома. Побросал в рюкзак первые попавшиеся вещички, стащил из заначки бабушкину пенсию, прихватил кое-кого из здешнего отребья – и был таков.
Стояло лето, они слонялись по окрестностям, пили без просыпу, ночевали в палатках. Русик пару раз звонил из сел, где на почте имелся переговорный пункт, – мол, со мной все в порядке, занимаюсь экологическим туризмом…
– Похоже, ваш покойный брат, Юлия, вообразил себя хиппи или чем-то в этом роде.
– Не знаю, я ему в голову не заглядывала… Я в то время уже училась в Киевском университете, жила в общаге, грызла, как говорится, гранит наук. Русик время от времени наведывался и туда. Пару раз в месяц родители паковали сумку с провизией и отправляли его в Киев – «проведай сестренку, сынок». В столице он обычно исчезал, так и не добравшись до меня, – где-нибудь в студгородке. Моментально сходился с какими-нибудь лопухами-первокурсниками и «вписывался» на несколько дней в их комнату. Тем более что при нем была сумка, набитая сельскими разносолами, а мальчишки вечно голодали… Между прочим, Антон, подобные финты у моего братца с каждым годом получались все виртуознее.
Юлия погасила очередную сигарету, секунду поколебалась и спрятала пачку в сумочку. Затем отложила ее подальше – чтобы не было соблазна.
– Учиться Руслан не хотел, с поисками работы не спешил. Оправдывался: с таким диагнозом ему не всякая подходит.
– Чем же он занимался?
– Чем придется… Приятели помогали. Те, кто вертелся вокруг него, повзрослели, у них хватило ума сообразить, что теперь Русланом не прикроешься: надо худо-бедно строить собственную жизнь. А брату кто-то посоветовал оформить инвалидность. Идея ему понравилась, и, пока родители и их знакомые продвигали это дело по инстанциям, Русик превратился в сущего ангела: вежливого, корректного, спокойного и обходительного. Инвалидность сулила ему массу льгот и возможностей, которыми только надо уметь воспользоваться… Вы, Антон, наверняка понятия не имеете, какие замечательные зацепки имеются в нашем законодательстве на этот счет. Я, например, с ходу могу набросать несколько схем, вполне легальных, позволяющих человеку заработать приличные деньги на собственной беде… А потом…
Юлия внезапно умолкла. Антон почувствовал, что сейчас прозвучит что-то очень и очень важное для нее.
– А потом случилась катастрофа. Не сразу, конечно, не в один день… Но рано или поздно она должна была произойти.
Молодой человек, никогда в жизни не ударивший палец о палец, постоянно нуждался в деньгах. Крохотная пенсия по инвалидности не в счет.
Крыша над головой у Руслана Гаранина имелась. Родители кормили его и заботились о своем болезненном младшем отпрыске, несмотря на все его выходки, которые становились все более жестокими и непредсказуемыми. Но у тех, кто видел его впервые, этот парень вызывал доверие и симпатию, и объяснить причину такого феномена почти невозможно. Психологи называют это свойство харизмой. И Руслан Гаранин к двадцати пяти годам отчетливо это осознал и научился использовать. Он мгновенно видел слабые места людей, умел виртуозно манипулировать ими с выгодой для себя – и наконец укрепился в мысли о своей избранности и абсолютной безнаказанности.
Правда, упустил одно важное обстоятельство: он больше не был ни ребенком, ни подростком. Заступничество родителей, готовых лечь костьми ради больного сына, уже не помогало. Ему предстояло самому отвечать за свои дела и самостоятельно платить по счетам. И тем не менее за его самонадеянность все равно поплатились родители и старшая сестра.
Наступил момент, когда Руслан Гаранин решил, что готов самостоятельно заняться бизнесом. К этому его подтолкнул пример Юлии – вчерашняя студентка помогала будущему мужу и шаг за шагом продвигалась к тому, чтобы создать собственное дело.
Но и здесь не обошлось без неожиданностей.
Вскоре состоялась свадьба Юлии. Руслан был в числе приглашенных – а как же иначе! – и, конечно, быстро захмелел и начал куражиться. Гости со стороны семьи Гараниных знали, что собой представляет их младший сын, и просто не обращали на него внимания. Но жених, которого Юлия всячески старалась удержать от близкого знакомства с братом, удивился. В самом деле – редкая свадьба обходится без пьяного агрессивного дурака. В подобных случаях мужчины быстро и деловито «локализуют конфликт». Но Руслана, который уже вконец распоясался, никто и пальцем не трогал, даже не пытался его одернуть. А он, снова почувствовав себя на коне, все больше наглел.
В конце концов, когда Руслан попытался залезть за пазуху подружке невесты, жених оттащил его в дальний угол и пару раз съездил по физиономии. Даже это могло остаться незамеченным, если бы Руслан не был самим собой. Он тут же отработал свой коронный номер с «сердечным приступом», конвульсивным припадком и пеной на губах.
Но окончательно погубил торжество не Руслан, а родители Юлии: зять осмелился поднять руку на несчастного калеку, их единственного сына!
