— А вы верьте ему больше. Он же весь изоврался. Мне говорит одно, Тане — другое, Полине — третье. Бросил он меня, бросил! Отшвырнул, как выжатый лимон! У него теперь другая — помоложе, побогаче.
Майя Борисовна вышла из-за стола, села рядом с Пуховой.
— Ирина, послушайте. Чисто по-женски я вас понимаю. В вас сейчас кричит оскорбленное достоинство, ненависть к человеку, который вас предал. Но зачем же во всем ему уподобляться? Не лучше ли вынести это испытание с гордо поднятой головой, не роняя своей чести, своего достоинства?
— Господи! Да люблю я его, люблю! Каков есть, такого и люблю! Можете вы это понять?
— По правде говоря, с трудом, — сочувственно улыб^ нулась Соколова. — Но — любовь есть любовь… Значит, в тот вечер Кругов к вам не приходил? Так я вас поняла?
— Да был он у меня, был, — тихо сказала Ирина. — Пришел какой-то весь взвинченный, поддатый немного. В двенадцать явился, в шесть утра смотался. Чтоб соседи не видели. Это я со зла на него. Пусть, мол, потаскают голубчика, пусть доказывает, что не козел.
— Ну, знаете, — возмутилась Соколова — этим не шутят. За ложные показания судят!
— А мне теперь ничего не страшно. — Ирина осторожно, чтобы не размазать краску, промокнула глаза. — Пусть судят, пусть сажают. Все равно! Нет жизни, и это не жизнь!
Лента кончилась. Соколова заправила новую кассету и снова включила магнитофон.
— Ирина Владимировна! Я знаю — вы дружили с покойной Дорошиной, часто бывали у нее дома. Ведь так?
Пухова задумалась. Дружила?.. Да, наверно. Сначала она была рядовым посетителем косметического салона. Потом сделалась постоянной клиенткой Дорошиной. Потом как-то незаметно сошлись, стали бывать друг у друга. В гостях у Дорошиной Ирина и познакомилась с Круговым. Полина Гавриловна сперва сильно осердилась, когда лучшая подруга увела у нее Алпка. Потом поостыла, попривыкла, и дружеские отношения возобновились.
— Скажите, — продолжала допрос следователь, — вы не замечали чего-то необычного в ее поведении? Особенно в последнее время. Может быть, что-то изменилось в доме?
— Обставлен у нее дом роскошно, — с застарелой завистью промолвила Пухова. — Ковры, хрусталь, антиквария всякая… Кругов знал, куда целиться. А откуда — непонятно. Вроде и зарплата не такая уж большая… Ну, конечно, клиенты подбрасывают на чай, но такую обстановку на чаевые не купишь. Спросишь — только усмехнется загадочно: «Богатый дядюшка прислал». И все. И молчок… Ну, я девушка деликатная — особо не допытывалась, хотя, конечно, любопытство разбирало. А в последний раз состоялся у нас такой разговор…
Как обычно, Ирина пришла без звонка, без приглашения. Полина Гавриловна обрадовалась, быстро собрала на стол. Ирина хмурилась, она все еще переживала недавнюю стычку с Крутовым.
— Поля, ты знаешь, что Алик стал ухаживать за твоей Таней?
Дорошина, конечно же, обо всем догадывалась: Крутов хищно поглядывал на расцветающую девушку еще тогда, когда жил у нее. Но чтобы узнать побольше от Ирины, она решила разыграть полнейшую неосведомленность.
— Алик?!. За Таней?!.
— Да.
— Ну, Ирка, ты совсем с ума сошла! Ха-ха! Нет, ты просто рехнулась!
— Угу!..
— Да не нужен он ей! Тыщу лет не нужен!
— Как видишь, нужен. Звонил он ей, в кино приглашал…
— Ну и что? Он приглашает каждую третью. Таня еще девочка, он для нее слишком стар. И если хочешь знать, у Тани есть мальчик. Она даже страдает по нему. Студент. Нищий студент!
— Ну, конечно! А тебе богатство подавай! Дорошина, зажмурившись, выпила рюмку коньяка, закусила лимоном.
— Ирочка! Мне ничего не нужно. Мне моего богатства хватит. На Таню, на студента, на всех.
Пухова окинул» взглядом великолепно обставленную комнату.
— Да, есть на что посмотреть… Только неизвестно, откуда это все взялось?
— Ну зачем тебе, Ирочка, знать, откуда? Подарили. Можешь ты в это поверить?
— Н-нет, — качнула головой Пухова, наливая очередную рюмку. — За какие-такие заслуги?
— А за красивые глаза! — озорно подбоченилась Полина Гавриловна. — Ведь были же у меня когда-то красивые глаза?
— Были, — удрученно поддакнула Ирина, думая о своей незадачливой судьбе. — Когда-то были.
Дорошина вышла — в спальне звонил телефон. Через неплотно прикрытую дверь оттуда доносилось:
— Да не скрываюсь я, с чего ты взял?.. Да, приготовила… Нет, сегодня не могу. Гости у меня… Завтра? Завтра можно… А во сколько? Почему так поздно?.. Да ничего я не боюсь, с чего ты взял? Ладно, приду.
Вернувшись к столу, налила и выпила две рюмки подряд — одну за другой.
— Все, Ира! Вот и все. И конец…
— Кто это был? — спросила Пухова, протягивая ей шпротину на вилке.
— Кто? — чуть помедлив, переспросила Дорошина. — Богатый дядюшка.
— Из-за океана? — ахнула Ирина.
— Зачем? Наш, советский. — И замолчала, погрузившись в какие-то свои невеселые думы.
— Что-нибудь случилось, Поля? — участливо тронула ее за плечо Пухова.
— А? Что? — встрепенулась Полина Гавриловна.
— Я спрашиваю — случилось что-нибудь?
— Нет, нет, ничего — ответила Дорошина, снова впадая в состояние подавленности.
— …Ну, вот, — закончила свой рассказ Пухова. — А потом все, потом она уже ничего не говорила. Только пила и плакала.
— Когда это было? Какого числа? — спросила следователь.
Ирина зашевелила губами, вспоминая.
— Какого числа?.. Алик пришел ко мне в воскресенье, пятого. А в субботу я была у Поли.
— Значит, вы видели Дорошину за день до ее смерти, — не то спросила, не то подтвердила следователь.
Соколова подошла к длинной скамье, сдернула покрывало. Здесь стояли выстроившись в ряд несколько спортивных сумок.
— Ирина Владимировна, посмотрите внимательно, быть может вы узнаете здесь сумку, принадлежавшую Дорошиной?
Пухова подошла и тут же указала на желтую спортивную сумку.
— Вот эта. Поля ее купила лет шесть назад. В тот вечер сумка стояла возле шкафа.
Подписав свои показания, свидетель Ирина Пухова ушла. Через некоторое время, постучавшись, вошел майор Лихарев.
— Товарищ советник юстиции, ваше поручение выполнено, — шутливо отрапортовал он Соколовой и вытащил из-за спины пунцовую розу на длинном стебле.
— Можно подумать, что я тебя посылала за цветами, — усмехнулась Майя Борисовна, ставя розу в вазу.
— Никак нет, товарищ следователь! Вы поручали мне проверить показания подследственного Крутова. Что и было сделано быстро и без потерь.
Майя Борисовна отложила в сторону протокол допроса Пуховой, взяла чистый лист бумаги.
— Честно говоря, Юра, мне сегодня не до шуток. Голова раскалывается от всех этих… — Она кивнула на стопку исписанных протоколов. — Давай рассказывай, что узнал.
— Крутов действительно был в ресторане «Всполье» с десяти до полдвенадцатого. Я показал фотографию официантам, и один его опознал. Так что алиби Крутова подтверждено. Что нового поведала певичка? Я ее встретил у выхода.
— Она засвидетельствовала, что Крутов пришел к ней в двенадцать. Был слегка в подпитии, взвинчен и взнервлен. Но есть более интересные новости. В субботу, за день до убийства, Пухова была у Дорошиной. В разгар пированья хозяйке позвонил мужчина, они договорились о встрече на следующий день, то есть в воскресенье. Сумка, вот эта самая, стояла у шкафа. «Да, приготовила», — сказала Дорошина в трубку. Значит, тот, кто звонил, имел право на эти деньги.
— Твоя логика, как всегда, безупречна, — согласился Лихарев. — Что ты предполагаешь?
— Пока не знаю. Надо подумать.
— Мы сейчас едем к Дорошиной, начнем осмотр. Стажеру я приказал доставить дочь потерпевшей в прокуратуру. Он уже звонил из Юрьевца, будет здесь с минуты на минуту. Приезжайте все вместе.
Когда Лихарев вышел, Соколова набрала номер внутреннего телефона.
— Прошу Крутова ко мне!
Конвоир ввел Крутова — небритого, осунувшегося.
— Ну вот, Олег Аркадьевич. — Следователь поднялась из-за стола. — Сейчас многое прояснилось, вы свободны. Если бы вы были искренни и откровенны с самого начала, это могло произойти значительно раньше.
— Как?!. Вы меня отпускаете?.. — Крутов не верил своим ушам.
— Здесь распишитесь, — показала в журнале Соколова. — Вот ваш паспорт. Вещи получите у дежурного.
— Я же признался, — растерянно бормотал Кругов. — Я не хотел, но все же… Убийство по неосторожности. Мне в камере говорили…
— Мы все проверили, Олег Аркадьевич. Дорошина была убита в тот же вечер, но гораздо позже. И совсем в другом месте.
Крутов вскочил.
— Значит, я ни в чем не виновен? Она погибла не от моей руки?
— Но втайне вы желали ей смерти, Крутов. Дорошина была серьезным препятствием для ваших брачных планов.
Музыкант надменно откинул голову — он снова обрел утраченную было самоуверенность.
