от окна. Всем сесть на диван!
– Ублюдки, которым всегда всего мало. Убийцы! Вы никогда не напьетесь чужой крови, никогда не утолите эту мерзкую жажду. Будьте вы прокляты! Будьте вы прокляты!..
Держа винтовку одной рукой, с указательным пальцем на курке, второй Пако схватил женщину за предплечье и грубо швырнул на диван к старухе.
– Я сказал сесть! – рявкнул он и приказал девочке. – За ней, быстро!
Ребенок повиновался. Женщина рыдала в истерике, плакала и девочка, старуха причитала про себя что-то маловразумительное. Обнявшись, они сидели на диване под дулом винтовки Рауля Пако. Которого, судя по всему, в очередной раз взбесили слова непомерно, по его мнению, гордой хозяйки квартиры. Повысив голос до крика, он набросился на нее в ответ:
– Нам всего мало? Мне? Это говоришь мне ты? Сука, которая каждый день спит на скрипящих от крахмала простынях? У которой столько денег, сколько мне не сможет присниться, проспи я хоть до Страшного суда! Сука, живущая в квартире, любая комната которой втрое больше самого просторного жилища, из тех, в которых я жил с самого детства! В нищете, голоде и грязи. Без надежды, что когда-нибудь это изменится. Ты мне будешь что-то говорить про жадность? Ты? Молчи! Если только не хочешь последовать за мужем, чьи разбросанные по земле вонючие мозги уже начали слизывать уличные собаки!
Женщины, умолкли, продолжая лишь тихонько всхлипывать. У Рауля получилось нагнать на них страха.
Стараясь успокоиться, Пако вернулся к столу и снова взглянул на рассыпанные по скатерти драгоценности. Положив на стол винтовку, он полез во внутренний карман кителя, достал из него пачку папирос, зажигалку и закурил.
Антонио, испуганный поведением напарника, молча смотрел то на него, то, на всякий случай, на плененных женщин.
Выпустив струю дыма, Пако вдруг обратился к нему до странности спокойным тоном. Твердым и каким-то тяжелым – точно каждое слово было туго набито мокрым песком.
– Антонио? Иди-ка и посмотри, что там, в дальней комнате.
– Зачем? – не понял Моредо.
– Не будь кретином, – Рауль чуть повысил голос и начал собирать драгоценности обратно в саквояж. – Я сказал, посмотри, что в дальней комнате. И остальные тоже проверь – мне кажется, я услышал шум.
Антонио, который никакого шума не слышал, был немного растерян. Кто знает, возможно, у него не только рябило в глазах от увиденных богатств, но и заложило уши от женского крика. Он послушно поплелся в коридор.
– Начни с дальней, – дал указание Пако.
Дойдя по коридору до последней комнаты, Антонио обернулся, и увидел, как закрывается дверь оставленной им гостиной. Ее прикрыл сам Рауль: махнув Антонио рукой, он кивнул – мол, не беспокойся.
Заканчивая обследовать дальнюю комнату, Моредо услышал выстрелы.
Сначала он подумал, что это патруль продолжает стрелять по кому-то на улице. Но потом понял, что для этого выстрелы звучат слишком громко.
Они раздавались в квартире.
Антонио кинулся обратно в гостиную. Но у него ничего не получилось – дверь, которую закрыл за ним Пако, была заперта на ключ.
Антонио молотил в двери прикладом и орал, что есть мочи:
– Рауль! Пако! Открой! Рауль! Рауль!
Через двери до него доносились страшные звуки: щелканье винтовочного затвора, новые выстрелы, свирепое рычанье Пако и… отчаянные женские крики. Звучавшие сначала все вместе, но потом, постепенно, один за одним, умолкнувшие.
– Не надо! Пожалуйста! Не надо! – последним стих голос женщины в черном, его Антонио успел запомнить.
Моредо продолжал молотить в дверь и звать Рауля, но ему никто не отвечал. Нанеся очередной бесполезный удар, Антонио остановился, чтобы отдышаться.
В замке щелкнул ключ, и дверь распахнулась сама.
С винтовкой наизготовку Антонио медленно вошел в гостиную, с каждым шагом чувствуя, как все сильнее и сильнее шевелятся волосы на его голове и теле.
Внутри комнаты все было вверх дном. Стол лежал на боку, вокруг него валялись раскиданные как попало стулья. Вещи из выпотрошенных чемоданов были разбросаны по всей гостиной. В воздухе висел приторный запах пороховой патронной гари.
– Посмотри, что эти суки сделали со мной… – вдруг прозвучал откуда-то из угла голос Рауля, и Антонио, подскочив от неожиданности на месте, направил туда свое оружие.
Опираясь на винтовку, поставленную прикладом на пол, в дальнем углу комнаты с трудом держался на ногах Рауль Пако. Тяжело дышащий, свирепо скалящийся, еще более похожий на хищного зверя, чем обычно. Левая штанина его полицейской формы на глазах набухала от крови – очевидно, у него было прострелено бедро. В свободной руке Пако сжимал найденный в чемодане револьвер.
– Твари… – Рауль сплюнул на пол. – Чуть не одолели меня. Но я им показал.
Рауль показал глазами на что-то за спиной Антонио, туда, где стоял диван.
Моредо оглянулся и остолбенел. Оружие едва не выпало у него из рук, к горлу моментально подкатила тошнота, а на глаза навернулись слезы.
– Антонио, не стой, – забеспокоился Пако. – Патруль скоро вернется, нам необходимо успеть сделать все, что требуется. Мне нужна твоя помощь. Ты слышишь?
– Что ты наделал, Рауль… – прошептал Антонио, не в силах преодолеть оцепенение.
– Потом! Нам надо спешить. Никто не знает про этот саквояж, кроме нас с тобой. Нам с тобой повезло, как везет только раз в жизни. Ты слышишь, дурачок?
– Они все мертвы… Ты убил их… И… девочку…
– Именно она меня и подстрелила! Сука! – будто некое доказательство Рауль поднял вверх руку с револьвером. – А потом накинулись остальные. Но я защищался и положил их всех… Соберись! Ты все это видел. Понял? И именно это ты расскажешь лейтенанту, когда он вернется. Подтвердишь каждое мое слово! Антонио?
Антонио молчал не в силах отвести взгляд от мертвых тел. По его щекам текли слезы. Рауль же продолжал давать инструкции.
– Ты ушел осматривать помещения. В окно они увидели, как убили их отца, бросились за спрятанным в чемодане оружием и напали на меня. У меня получилось их одолеть. Ты запомнил? А пока нам надо спрятать то, что теперь принадлежит только нам с тобой и больше никому. Позже мы вернемся за этим, поделим поровну и станем богачами. Как тебе план, а?
Антонио повернулся к Раулю Пако, сияющему, несмотря на ранение, от предвкушения близкого баснословного обогащения. Набитый под завязку, раздувшийся саквояж стоял на полу рядом с ним – он успел уложить все сокровища и деньги в него обратно.
– Зачем ты закрыл дверь, Рауль? – спросил Моредо. – Зачем ты закрыл эту чертову дверь?
Взгляд Пако снова стал тяжелеть, и за несколько мгновений налился свинцом до самых краев. Он проговорил негромко, но очень отчетливо:
– Я ее не закрывал,
