Я улыбнулась и снова вернулась к интересующей меня теме:
– Когда маньяки совершают свои преступления, ночью?
– Не всегда. Но на них обычно сильно действует луна. В полнолуние они чувствуют себя неспокойно. Недаром в народных сказаниях все вурдалаки и оборотни появляются при полной луне. В старину умели наблюдать.
– Тогда запирать их надо раз в месяц, – решительно заключила я.
– Нет, так не получиться. Мы же не знаем, кто он, маньяк. И потом: не всегда он действует в полнолуние, если ему в голову взбредет, то и при молодом месяце сотворит чего-нибудь. Так, что цикличность – это не самый яркий показатель. В психологии существует такое понятие, как раздвоение личности. В обычное время это вполне самостоятельный, разумный индивид, а когда в мозгу звенит какой-то особый сигнал, нормальная личность исчезает и появляется другая – дефектная.
– А что это за сигнал?
– Кто его знает? – пожал плечами доктор. – Красная тряпка, или какоенибудь слово. Или вот – полнолуние. Да мало ли чего. Был себе человек, а потом раз – как будто сработал переключатель, и он уже другой. И заметьте, совершенно не помнит, о том, что он делал, будучи в другой ипостаси.
В моей сумке неожиданно зазвонил телефон.
– Мамочка, где ты? – спросила Дашка.
– Я в Тель-Авиве. Скоро приеду. Не волнуйся.
– Привези мне что-нибудь, – попросила она.
– Постараюсь. Пока. Целую.
Я отключилась.
– Мне пора, – сказала я Игалю, – дочка беспокоится.
Глава 8. ЛОВУШКА ДЛЯ ОДИНОКОГО МАНЬЯКА
Я не люблю слушать музыку, когда еду в машине. Она меня отвлекает. Машина – это единственное место, где я одна. Правда, с появлением у меня сотового телефона, с таким определением можно тоже поспорить, но его, если уже совсем приспичит, можно выключить. Поэтому в машине я думаю. Именно, когда я спокойно еду, никто меня не дергает, к обгонам я равнодушна, мне приходят решения проблем, мучающих меня на работе или дома. Вот и сейчас я вспоминала все, что говорил мне доктор Рабинович, врач с тонкими пальцами пианиста и печальным взглядом Джона Леннона.
Наверное, доктор и не подозревал, что когда он описывал маньяка, каждое его слово било меня со всего размаха. Хотя он заметил, что я примеряю к себе его объяснения и предложил не быть мнительной. Мнительной. .. Все, что он говорил о маньяках, идеально подходило к одному человеку, которого я хорошо знала.
Слишком хорошо.
Доктор рассказывал, а я сидела и видела перед собой Дениса. Все было в точности. И деспотичная мать – седовласая вдова (я просто не смогла бы себе представить, что она могла бы развестись!), и поиски женщины, старше его…
Я оборвала себя. Попробуем рассуждать логично. Где был Денис во время совершения этих трех убийств? Например, когда убили Когана? Вечером того дня он, по-моему, разговаривал по Интернету. А где был Денис, когда убили священника? В Иерусалиме. А когда убили Зискина? В тот вечер он пришел ко мне веселый, мы прекрасно провели время, он что-то болтал, какие-то милые глупости. Почему я это помню? Светила яркая луна, я стояла возле открытого окна и он мне еще сказал, что я напоминаю ему Маргариту, только метлы не хватает. А Рабинович говорил, что после совершения убийства маньяк обычно бывает в прекрасном, расслабленном настроении.
Да что же это я, в самом деле! Ко мне подбирается маньяк. Близко близко. Очень хитрый. Зная, что я сообщу в полицию о его звонке, говорит со мной на иврите, имитируя аргентинский акцент. А записку на лобовом стекле машины оставляет уже на русском. Он хочет сотворить со мной что-то, а мне в голову лезет совершенно невообразимое! Что делать? Пойти в полицию и сказать: я подозреваю своего любовника, потому что он классно трахается в полнолуние и мамочка у него тиранка? И что они мне на это скажут? Я примерно представляю. А Борнштейн вообще недоволен тем, что я влезаю в расследование, хотя без меня он бы ни за что не поймал Яира Бен Ами.
Я должна сама выяснить, в чем дело. Я должна потихоньку расспросить Дениса. Но как я это сделаю, ведь маньяки не помнят, что они творят?!
Я подъехала к дому. Дашка уже ждала меня. Все было как обычно. Я поцеловала ее и спросила:
– Ты ела, доча?
– Нет, я тебя ждала. Мамуля, я нашла глаз весталки.
Я подошла к пазлу, разложенному на столе. Действительно, лицо девушки было собрано и она смотрела на меня прямо и даже несколько укоризненно. Я увидела в этом добрый знак: значит я на правильном пути и то, что задумала, обязательно выполню.
Мы сели за стол. Кусок не шел мне в горло. Дарья даже заметила мое состояние.
– Мам, что с тобой? Ты заболела?
– Нет, все в порядке, Денис звонил?
– Да, он сказал, что придет сегодня и что не мог до тебя дозвониться.
Это действительно было так. Я выключила свой телефон, когда поговорила с Дашкой у доктора Рабиновича.
– Дарья, – обратилась я к ней, – я хочу попросить тебя кое-что.
– Что?
– Ты можешь сегодня пойти переночевать к Инге?
– Да, конечно, – в голосе дочери послышалась радость, – я сейчас ей позвоню, – Дашка бросилась с телефону.
Вообще-то я не сторонник таких ночевок, но на этот раз делать было нечего. Я же не знаю, чем все обернется. Даша уже не раз приводила к нам своих подружек, сама, правда, ночевала у них реже. Но так принято у израильских школьников.
Моя дочь уже собиралась.
– Не забудь зубную щетку, – напомнила я ей.
Оставшись одна, я вытащила сотовый телефон и запрограммировала его так, чтобы можно было вызвать номер следователя Борнштейна нажатием одной кнопки. Удостоверившись, что батарея полная, я успокоилась и положила его на столик у входной двери. Потом искупалась, высушила волосы феном и слегка подкрасилась. Меня не отпускала мысль, что все это я делаю в последний раз. Я приказала себе не быть дурой и начала одеваться.
Денис пришел около десяти. Он был одет в строгий костюм и галстук, видимо, приехал сразу с выставки. В руках он держал кожаный чемоданчик дипломат, которые смешно называются в Израиле «Джеймс Бонд». Чмокнул меня в щечку:
– Прекрасно выглядишь, дорогая.
– Вашими молитвами. Проходи.
– Чем кормить будете, хозяюшка? Я зверски голоден!
– Сейчас посмотрим, – сказала я.
Он был совершенно обычным на вид. «А что ты хотела, Валерия, одернула я сама себя, – чтобы он оскалил зубы и набросился на тебя? Игаль говорил же, что маньяка невозможно определить, пока не произойдет смещение личностей.»
Денис открыл дипломат и достал из него бутылку хорошего шампанского и несколько разноцветных коробок. На них были надписи: салями, балык, шоколад. Я таких коробок еще не видела. Видимо он купил их на выставке.
– О! – воскликнула я. – По какому поводу пируем?
– Сегодня особенный день, – сказал Денис, – проект закончен, на выставке удалось заключить выгодный контракт с японцами и мы не едем на Кипр.
– Почему?
– Потому, что мы с тобой поедем в другое место, далеко-далеко, мечтательно протянул он.
– Куда это?
– Это пока секрет, я скоро расскажу тебе.
Меня эта новость встревожила. Денис что-то замышляет, неужели двойное убийство? Сначала меня, а потом себя? Ой, нет, что-то я не слышала о маньяках-самоубийцах.
Мы просидели за ужином полтора часа. Мне было не по себе. Денис заметил мое состояние и спросил:
– Что с тобой, Лерочка, случилось что?
– Нет, все в порядке, не обращай внимание.
Он притянул меня к себе:
– Давай закругляйся с ужином, – прошептал он мне, – я уже не в силах ждать. Я хочу тебя.
«Прирезать», – мысленно закончила я его фразу. Вслух сказала:
– Иди в спальню, раздевайся, а я уберу со стола и скоро буду.
Денис вышел из комнаты, на ходу развязывая галстук, а я стала складывать посуду в раковину. Вдруг моя нога за что-то зацепилась, чемоданчик-дипломат опрокинулся, крышка раскрылась и я машинально нагнулась, чтобы закрыть его.
То, что я увидела, заставило меня оцепенеть.
В дипломате лежал нож.
Я не верила своим глазам. Новенький сверкающий нож, кажется итальянского производства, в прозрачной упаковке. Обычный кухонный для резки хлеба или мяса, достаточно большой и массивный. Ближе к кончику на нем были насечки вроде пилки, для остроты. Я тут же вспомнила, что говорил эксперт во время осмотра тела покойного Когана. Что того зарезали обыкновенным кухонным ножом.
«Бежать!» – в голове промелькнула эта единственная мысль. А полиция? Я же хотела звонить в полицию. Но телефон в спальне, а там Денис. Если звонить с сотового, то он все равно услышит. Смогу ли я продержаться, до приезда полицейских?
Как будто услышав мои слова, Денис крикнул из спальни:
– Лера, ну где ты? Я заждался.
– Иду, иду, – ответила я, схватила сотовый телефон и выскочила из квартиры.
Я бежала вниз по лестнице, не помня себя. Выскочив на пустынную улицу, я стала нажимать на кнопку вызова сотового телефона Бурштейна, но ответа не было. Наверно, я что-то не так напрограммировала. Нужно было туда ехать.
