том! — девушка сверкнула глазами. — Значит, все же ребята. Скорее даже кто-то один. Просто взял… может, постеснялся у Аркадия Ильича спросить — есть ведь такие.
— Спросить постеснялся, а украсть — нет?
— Ну-у… может, он хотел лишь на время. А потом увидел милицию, испугался и подбросил тебе. Кстати, как?
Максим тут же припомнил оторванные доски и передвинутый чемодан.
— Эх, мне б его сразу открыть да глянуть! Видел же, что не так лежит. Да посмотреть лень было. Ну и… как-то не думал, да.
— Это уже у нас пункт второй будет, — послюнявив красно-синий химический карандаш, Женька сделала отметку в тетради. — Как похищенные фотоаппараты оказались в сарае. Кто-то подбросил — ясно. Почему именно тебе? Кто вообще знал, что ты летом в сарайке ночуешь?
— Ой! — искоса глянув на девушку, молодой человек неожиданно засмеялся: — А у тебя губы красные!
— Так это карандаш!
— Ну, это мы с тобой знаем, что карандаш, — спрятав улыбку, Макс сделал самое серьезное лицо. — А вот мимо магазина поедешь, где бабуси, они-то потом на весь город расскажут — мол, Женька Колесникова, от горшка два вершка, а уже губы красит! С этих-то пор! Сначала — губы, потом — вавилоны на голове, ну и дальше — по наклонной. Сегодня слушает он джаз, а завтра Родину продаст. Так-то, Женечка!
— Сам ты… от горшка два вершка, — напарница, похоже, обиделась.
— За прическу еще тебе от бабуль не попадало? — не отставал Максим. — Попадет. И за то, что без кос, и за то, что без платья, в трусах на велосипеде катаешься — это уж ни в какие ворота!
— Да ну тебя! Это же спортивные трусы… Щас ка-а-к стукну тетрадкой, будешь знать!
— Ладно, не обижайся. А вообще ты молодец — вопросы правильно поставила. Почему именно мне подбросили? Кто про сарайку знал? Ну, последнее, наверное, не очень-то важно. Просто на наш двор подбросили — и все. Тогда еще одна подозреваемая прибавится — Катька. Нет — и мама еще.
— Кроме фотоаппарата еще радиолампы, — напомнила Женька. — Знали, что ты приемники ремонтируешь.
— Ну, это многие знают.
— Тогда, может, к тебе — просто удобнее было. Узнали про милицию, и…
Макс подскочил:
— А ведь верно! Скорее всего, так оно и есть. Что тут думать-то! Никто меня специально не подставлял — кому я нужен? Просто вышло так, получилось. И тогда…
— …и тогда нужно посмотреть, кому это удобно? Соседям? Кто с тобой рядом живет? Доски-то с какой стороны оторвали?
— С огорода… — потер руки Максим. — Там почти сразу другой огород примыкает… не один — два даже. Раньше-то большие огороды были, это сейчас заросли. Репейник там, чертополох, крапива. Незаметно очень даже можно подобраться…
— Так чьи огороды-то? — Женька нетерпеливо вскочила, едва не выронив из рук тетрадь.
— Не прыгай так, — сурово набычившись, предупредил ее Макс. — Перевернешь лодку.
— Да что я, корова, что ли?
— Не скачи, говорю.
Если бы на Женькином месте была сейчас какая-нибудь взрослая девушка, Максим, конечно же, чувствовал бы себя неловко. Уж точно бы не разделся и купаться не стал. А так, с Женькой… ее и подначить можно, и вот травинкой по носу легонько стукнуть. Пионерка — чего там! Соплячка совсем. А он-то уже взрослый, почти дядька — скоро восемнадцать, в армию пора.
— Веревкиных там огороды, — припомнил Максим. — И Мошниковых.
— Ванька Мошников? — закусив губу, напарница снова встрепенулась. — Это двоечник-то из восьмого «А»? Еще и хулиган.
— Да какой он хулиган… Так, по мелочи. Но взять что плохо лежит, — может. Хотя… — юноша повел плечом. — Фотоаппараты ему ни к чему. Он в радиокружок ходил, фотографией не занимался.
— Так плохо лежали, вот и взял, — Женька поджала губы. — Соблазнился. Вроде и ни к чему, а коли можно взять, так почему бы не слямзить? Не нравится мне этот Мошников! И компашка его… Кошкин из девятого «А», Курицын — второгодник. Еще Митька Дылда, по которому колония плачет. — Вздохнув, она шмыгнула носом: — Знаешь, по улице иногда не пройти. Сидят у сарая на лавке, курят втихаря. Увидят кого — обязательно привяжутся, даже к девчонкам. Шуточки всякие отпускают, гаденько так в спину смеются… обзываются… Фу! А Галку Веткину из шестого «Б» как-то завели за сарай, юбку задрали и облапали всю! Галка никому, кроме нас, подруг, не сказала. Постеснялась. Так ведь и не доказать ничего!
— Мошников… — тихо протянул Макс. — Думаешь, мог?
— Запросто! — напарница отозвалась со всем убеждением. — Говорю же — тот еще гад! А фотоаппараты, пусть даже и старые, ему очень даже зачем. Не продать, так перед дружками похвастаться — вот я какой ловкий!
— Хорошо, пусть так. Пометь — «срочно проверить».
— Есть, товарищ полковник! — Женька, вскочив, шутливо приложила руку к виску. Пригладив волосы, застыла на миг в золотистых солнечных лучиках, вся такая легонькая, стройненькая, красивая…
— Ну что ж, — опустив голову, резко помрачнел Макс. — Переходим к следующему делу — к убийству.
— Э, нет, рано еще, — напарница уселась обратно, вытянула длинные ноги. — Тут еще и по первому делу третий пункт есть. «Спидола»!
— А при чем здесь «Спидола»? — удивился молодой человек. — Ее ведь и не крали вовсе, как выяснилось. Просто Аркадий Ильич не там искал.
— А вдруг все же украли? А потом подбросили. Испугались, что милиция начнет искать.
— Ну, ты уж это…
— Ничего и не «это». Как версия — годится. Запишем, — Женька вытянула губы трубочкой. — Ту-ту-ту-у… А вот теперь переходим к следующему делу. Или сначала искупаемся?
— Давай.
— Эх, жаль, перекусить ничего не взяли! Ладно… Наперегонки?
— Да не угонишься.
— А вот поглядим! Раз-два…
По делу об убийстве больше говорила Женька. Максим молчал, не отошел он еще после гибели Лиды. Кстати, похоронили ее в Тянске, вчера. Кто-то из знакомых сказал.
Относительно предполагаемого убийцы Женька настаивала, что ее дядя Федя — человек очень добрый, мухи не обидит, а когда выпьет — всегда спит. На это Макс ничего возразить не мог — школьного конюха знали все ребята, именно таким Иваныч всегда и был: доброжелательным, незлобивым. Малышей катал: летом — на телеге, зимой — на санях. По хрустящему снежку!
— Он ведь сидел, кажется… — припомнил парень.
Напарница вскинула глаза:
— А кто у нас не сидел? Полгорода. И что срок дали — так он за маму на танцах вступился! Да не мог дядя Федя никого убить, его просто подставили! Напоили… притащили… Тем более рядом.
Ну да, школьная конюшня располагалась рядом со старой школой. Невдалеке, под горой, была построена школа кирпичная, новая, там все и учились, а в старой — лишь лаборатории, какие-то реактивы
