остались и все такое прочее. Там же и школьный музей, вернее — выставка, витрина. Еще не все перевезли.
Что там делала Лидия Борисовна? Так вполне могла и по школьной надобности зайти — в школьном музее имелись документы на немецком: письма солдат и прочее — ее просили перевести, ведь кроме французского Лида еще знала и немецкий. Вот и пришла, ничего необычного…
Но зачем туда конюх приперся? Или… его привели? Кто-то же его напоил! Надо искать.
— Знать бы, как там точно все было, — вздохнув, промолвила девушка. — Да кто же расскажет?
— Значит, ищем тех, кто мог Иваныча напоить. Кто в тот день у конюшни шлялся! — Максим взъерошил челку: — Если кто там был, кто-то другой мог видеть. Кто? Учителя — вряд ли, они все в новой школе. Если кто и заходил в старую, так того допросили уже — мы бы знали.
— Вообще хорошо бы там посмотреть все самим. Ну, у старой школы, — Женька вновь высказала вполне здравую мысль. Макс удивленно моргнул — вот уж не знал, что напарница, оказывается, такая умная!
— Жень, ты не отличница, часом?
— В прошлом году была. А сейчас — хорошистка. Почти… — девушка неожиданно покраснела и призналась: — По физике только — три. Одна — за год. Ты же Евгения Лукича знаешь — принципиальный. Ничего! Я в следующем году подтянусь, вот увидишь! Как раз выпускной класс будет — восьмой. На «четыре» вытяну! Не веришь?
— Верю, — спокойно кивнул Макс. — Все у тебя получится. Ты такая… такая… не знаю, как и сказать.
— Хорошо хоть не сказал, что зануда. Я бы, между прочим, обиделась.
— Ну что ты, Жень…
Максим взял напарницу за руку и заглянул в глаза — синие-синие, как море, как небо, как сияющий океан!
Закусив губу, Женька подалась вперед. И вдруг вздрогнула! Отпрянула, указала рукой куда-то Максу за спину:
— Там!
— Что «там»? — парень бросил настороженный взгляд на берег. — Нет там никого.
— Нет есть! Был… Вон там он стоял, за ивами. Какой-то мужик в плаще.
— Ну, может, рыбак какой? Крючки проверял или с удочками…
— Может, и рыбак, — девушка снова покраснела. — Может, и крючки. Только взгляд у него был очень уж нехороший. Недобрый такой. Пристальный.
— Так ты и взгляд заметила! А лицо? Узнала, нет? А ну пойдем посмотрим.
Напарники мигом выскочили из лодки и заглянули за ивы. Никого! Лишь налетевший ветер раскачивал ветки, шумел в камышах.
— Осока смята! И трава…
— И вон — камышинка сломана!
— Это рогоз, Жень. А ну пойдем глянем.
Как были — полуодетые, босые — они выбрались на холм, на ведущую к дороге тропинку. Встали, по колено в траве. Ветер раскачивал одуванчики, пахло чем-то пряным, а еще — дегтем. От смазанных сапог?
— Нет никого, — Макс внимательно осмотрелся вокруг. — Ты точно кого-то заметила, Жень?
— Мельком только, — сорвав одуванчик, покивала девушка. — Глаза такие… Ну, я говорила уже. А лицо… нет, не видела. Он в капюшоне был.
— А борода, усы?
— Тоже не видела — там же заросли… Только фигуру — высокий такой.
— Куда ж, интересно, он делся-то?
— Спрятался. — Женя неожиданно хмыкнула, сверкнула глазами презрительно и зло. — Думаю, он за нами не следил специально. Просто случайно увидел и решил подсмотреть. Ну, подумал, что мы с тобой… всякими глупостями тут начнем заниматься. Не на таких напал!
— Вот уж точно. Ну что, теперь к старой школе?
Естественно, старая школа оказалась закрыта, а вот конюшня — нет! Школьного мерина Пегаса куда прикажете девать? Его ведь и кормить надо, да и так использовать — те же оставшиеся вещи из старой школы вывозить. Реактивы, реторты, папки с гербариями и все такое прочее.
Вместо арестованного Шалькина с мерином теперь хлопотал школьный кочегар дядя Вася Розмахов. Летом ему все равно делать нечего. Вне отопительного сезона Розмахов обычно подрабатывал сменным сторожем, как, собственно говоря, и сейчас.
Только вот нынче добавилась новая обязанность — Пегас. Мерина кочегар не обижал, но и не холил так, как Шалькин, да и вообще, Розмахов слыл мужиком серьезным. Десять лет ходки по хулиганской («бакланской») статье за пьяную драку — это ухитриться нужно! Правда, все десять лет дядя Вася не отсидел — отмотав «шестерик», вышел по УДО, но… тем не менее. Вышел, поработал немного в колхозе скотником, а затем устроился в школу кочегаром. В войну они с директором в одном партизанском отряде были. А кого еще брать-то, коли в городке через одного — «сидельцы». Как и везде в провинции, в общем-то.
Подойдя к конюшне, ребята остановились, услыхав доносившееся изнутри радио. И. о. конюха любил послушать новости да разные познавательные передачи. Вот и сейчас слушал что-то про марсиан.
— А он от «Спидолы» не отказался бы! — негромко промолвила Женя.
— Так его тогда тут и не было, — Максим покачал головой.
Напарница фыркнула:
— Можно подумать, отсюда до новой школы далеко!
Резонно! И возразить нечего. Кочегара тоже стоило взять на заметку.
Обойдя конюшню, молодые люди вышли на старый школьный стадион, ныне заросший чертополохом и лопухами, и уселись на скамеечку — думать. О том, что их могут увидеть вместе, волновались не особенно, потому как не больно-то людное было место. Заброшенный стадион — это ведь не клуб, не автостанция, не стройка даже. Если кто здесь и ошивался, так какая-нибудь мелочь класса из пятого.
— Помню, здесь как-то стометровку сдавали. — Максим собрался было поностальгировать, да не дали, перебили не особенно-то вежливо:
— Смори-ка! Палочки, ямки… Совсем недавно в «чижа» кто-то играл.
— Ну да. Играли.
Ишь ты, глазастая!
— Интересно — кто? Может, они кого-то видели?
— Чего же тогда милиции не сказали?
— Просто не придали значения. Знаешь ведь, как у младших мозги устроены. Дети еще!
— А ты откуда знаешь? — удивился Макс.
Напарница усмехнулась:
— Да уж знаю. У меня октябрята в третьем классе — подшефные. Целая «звездочка»!
— Это понятно. Только вот как мы узнаем, кто здесь был?
— Так и узнавать не надо! — негромко рассмеялась девчонка. — Просто здесь немножко посидим. Ну, раз играли, так и еще придут! Не сегодня, так завтра.
— Они могут и с утра играть.
— С утра я посмотрю. У нас же практика рядом.
Ребята проторчали на лавочке около часа. Сидели, разговаривали… Не только о расследовании, но и так, за жизнь. Женька про Ригу рассказывала, у нее там старшая сестра жила. Максим с интересом слушал — в Риге он никогда не был.
— Там старый город, красивый — вообще-е! Домский собор, там орган играет. Лена, сестра, — инженер, на ВЭФе работает, в комсомольско-молодежной бригаде.
— «Спидолы»
