и следил за ее реакцией. Его лицо было скрыто в тени, но глаза блестели от напряжения.
– Здесь просторно, – сказала Анна, и ее голос глухо прозвучал в стенах трюма.
Гончаренко кивнул и слегка скривился.
– Да, у нас тут достаточно места.
Анна еще раз обвела взглядом помещение. Теперь, при включенном свете, ей было видно, как тщательно организовано это суровое индустриальное пространство.
– Впечатляет, – проговорила она, – Очень высоко.
– Хватит, чтобы убиться, – подтвердил Гончаренко.
– Я видела фотографии дела. – Стерхова вернулась к опущенной площадке люка, села на нее, а потом вдруг легла и раскинула руки. – Тело Тепляковой располагалось примерно так.
Взглянув на нее, Андрей Гончаренко отвернулся.
Она продолжила:
– Упало аккуратно, ни за что не зацепившись.
– А за что тут цепляться, – проворчал машинист. – Если только за край сцены.
– Голова и тело – на площадке, ноги свесились на пол, – сказала Анна. – О чем это может говорить?
– О том, что Теплякова упала с десятиметровой высоты.
– Да нет же… – Стерхова встала на ноги. – Давайте рассмотрим ситуацию детально.
– Давайте.
– Карету с Золушкой втянули за кулисы…
– Мы с Трубачевым.
– Сколько времени это заняло?
– Секунд десять-пятнадцать.
– В это время на сцену пускают дым…
– Откуда вы знаете? – удивился Гончаренко.
– Все есть в материалах дела, – ответила Анна и продолжила: – Дым пустили, и Теплякова стала перемещаться к люку, чтобы исчезнуть. Мне известно, что она стояла в двух метрах от него.
– Потом махала платком Золушке, – с грустью в голосе обронил Гончаренко.
– Главное заключается вот в чем: для того, чтобы переместиться и встать на площадку люка, Тепляковой понадобилось несколько шагов. На это бы ушло две-три секунды. – Анна посмотрела на Гончаренко. – О чем это говорит?
– О чем? – удивился тот.
– Площадка люка-провала к тому времени уже была опущена до самого низа. Если бы площадка была, предположим, на полпути, тело Тепляковой ударилось бы об нее и свалилось на пол. Но этого не произошло.
– Не факт… – начал моторист, но Стерхова его оборвала:
– Однозначно – факт! Поверьте профессионалу. О том же говорит заключение судмедэкспертизы. На теле Тепляковой не было повреждений, свидетельствующих о том, что при падении она за что-то цеплялась. Она, как вы совершенно справедливо заметили, упала с десятиметровой высоты и получила травмы, несовместимые с жизнью.
– Ну, если вы так считаете… – протянул Гончаренко. – Но мне это для чего?
Анна внесла ясность:
– Кроме вас мне никто сейчас не поможет. Теперь вернемся на сцену.
Оказавшись за кулисами, Стерхова подошла к электрощиту, рядом с которым протянулись многочисленные стальные тросы.
– Это тот самый щит управления?
– Он самый. – Гончаренко ткнул пальцем в черную кнопку, и послышалось далекое урчание электродвигателя. – Это – на подъем. Красная кнопка – на спуск.
Стерхова выставила ухо и прислушалась:
– Привод работает тихо, но все же можно расслышать.
Машинист сцены возразил:
– Во время спектакля – не факт. На сцене шумят. Музыка опять же звучит.
– Ну да, здесь вы правы. – Она достала телефон и приготовила секундомер. – Теперь покажите, как в тот день вы шли на помощь к Трубачеву.
– Бежал, – уточнил Гончаренко.
Сорвавшись с места, он ринулся прочь со сцены. Вместе с Анной они обежали ее с тыльной стороны и вскоре оказались за кулисами справа.
– Здесь стоял Трубачев. – Запыхавшийся Гончаренко вытянул руку. – Карета с Золушкой находилась на сцене, метрах в пяти. Мы тут же стали ее тянуть.
Стерхова взглянула на секундомер.
– На то, чтобы прибежать сюда, ушло двенадцать секунд. – Производя в голове расчеты, она ненадолго задумалась. – Это значит, что красную кнопку спуска преступник мог нажать в течение пятнадцати секунд с момента вашей отлучки. Только в этом случае площадка люка-провала могла спуститься до самого низа.
– В течение двенадцати секунд, пока я бежал, – поправил ее машинист сцены. – Как только я прибежал сюда, четко видел, что у щита никого не было.
– Ну, вот и определились. Помните, кто еще находился поблизости?
– Вы изучали следственные материалы, видели схему.
– Хотелось бы услышать от вас.
Гончаренко кивнул в сторону:
– За последней кулисой, у задника шатался артист Лаврентьев.
– В какой момент вы его увидели? – спросила Анна.
– Сразу после того, как мы с Трубачевым затянули карету.
– Гипотетически он мог нажать кнопку спуска и прибежать сюда?
– Зачем? – Машинист сцены округлил глаза.
– Кто еще мог видеть Лаврентьева здесь в то же самое время?
– Помощник режиссера Каштанова. Но она давно умерла, еще в девяностых.
– Кого еще видели вы?
– Золушку, то есть актрису Тубеншляк.
– О ней мы не говорим, она в момент открытия люка находилась на сцене.
– Актрису Комогорову Альбину Борисовну. Ее я видел еще с другой стороны сцены, потом – когда прибежал сюда, – сказал Гончаренко.
– Где она стояла? – спросила Стерхова.
– Там, – показал он. – За первой кулисой.
– Значит, у нее не было возможности добежать до щита, нажать кнопку и вернуться обратно.
– Да, где там… – Гончаренко махнул рукой.
– Это не вопрос, а констатация факта, – сказала Анна.
– Вот видите, и вы пришли к такому же выводу.
– К какому?
– Во всем виноват бывший машинист сцены Лебедев Сергей Федорович. Посадили старика в тюрьму ни за понюх табака.
– Как вы думаете, почему следователь выбрал именно его?
– А кого еще? Стоял рядом, в коридоре, возле курилки. Кто кроме него мог нажать кнопку – так сказал следователь.
– Но ведь прямых улик не было. Никаких доказательств.
Стерхова приложила ладонь к глазам козырьком и вгляделась в левое закулисье.
– Идемте туда.
– Зачем? Мы только что там были, – заупрямился Гончаренко, но все же поплелся следом за ней.
Она быстрым шагом пересекла сцену и подошла к пульту помрежа.
– Здесь сидела Каштанова. А где стоял машинист сцены?
Гончаренко потянул на себя тяжелую, обитую металлом дверь, похожую на ворота, и указал рукой в коридор.
– Там. Возле курилки.
– Вы видели его в тот момент, когда побежали на помощь Трубачеву?
– Нет. А зачем? Сергей Федорович во время спектакля дальше курилки никогда не уходил.
– Каштанова могла его видеть со своего места? – спросила Анна.
– Конечно. Во время спектакля двери всегда открыты. Через них актеры на сцену из гримерок проходят, – ответил Гончаренко.
– Если рассуждать логически, помреж могла подозвать Лебедева, чтобы тот опустил площадку люка-провала?
– Как нечего делать. Сергей Федорович всегда находился на глазах, поэтому я и побежал на подмогу к Трубачеву. Знал, что управятся без меня. – Он обескураженно развел руками. – Кто мог подумать, что все так получится. А тут еще этот дым…
– Постойте. – Стерхова напряглась и вытащила из сумки блокнот. – Мне только что пришла в голову мысль: был дым, значит, и тот, кто его пускал? Я как-то просмотрела этот момент
