его Трудяга.
После того как робота окрестили, все поспешно разошлись в разные концы квартиры, потому что разговаривать, когда рядом работал Трудяга, было тяжеловато.
Сашенька скрылась на кухне, ей требовалось подумать, а для хорошей работы мозга нужно подкрепиться чем-нибудь более существенным, нежели тарелка грибного супчика, пусть даже и с белыми сухариками.
Девушка рассуждала примерно следующим образом: «Что-то с этой Светланой Шварц все-таки нечисто. Зачем Олег соврал, что встречается с ней, если Светлана уже много лет как умерла? Не хотел выдавать Лелю? Боялся, что муж Лели каким-то образом прознает про них и положит конец их отношениям? Допустим. Но Олег мог назвать Елисею любое женское имя, но назвал именно имя своей жены. А если Олег встречался с Лелей у Вороной на квартире каждый день, то почему сегодня Леля не появилась там? И где она вообще? Муж утверждает, что Леля утром, как обычно, ушла на работу, но говорит ли он правду или врет?»
Но снова и снова мысли Сашеньки, пройдясь по кругу, возвращались к исходной точке. Светлана Шварц. Почему все-таки Олег назвал ее имя? Оговорочка-то прямо по Фрейду.
И Сашенька снова задумалась. Она обнаружила на сковороде котлеты из куриного фарша, в который мама добавляла тертую капусту, картошку, репчатый лук и горсть манки. Получалось три в одном. Рецепт сохранился с тех времен, когда родители не знали, как заставить своего ребенка есть овощи и поглощать углеводы. Долгое время маленькая Сашенька ела только одно мясо, а все хотя бы отдаленно похожее на морковку или брокколи безжалостно выковыривалось и выкидывалось из тарелки вон. Гарнир в виде макарон Сашенька тоже не признавала. Но в котлетах малышка подвоха не замечала, лопала их целиком, и все в семье были счастливы. Родители — потому что ребенок наконец-то помимо животного белка получает еще и необходимые ему витамины и углеводы. А Сашенька — потому что видела перед собой одну лишь обожаемую мясную котлету и никакого ненавистного гарнира.
Котлеты с таким наполнением получались на диво пышными и сочными. И поглощая их одну за одной, только на третьей Сашенька спохватилась, что уже вечер, а родителей что-то на кухне не видно. Как пришли, так и спрятались у себя в комнате. Сашенька пошла звать предков к ужину, но оказалось, что родителей дома уже нет. За шумом работающего Трудяги девушка не услышала, как папа с мамой куда-то смылись. На телефонные звонки они не отвечали. Также вызывало недоумение отсутствие на кухне Дини и Яго. Тут человек на кухне ест котлеты, а их не видно и не слышно.
— Это не к добру.
Сашенька выглянула в коридор. Яго сидел в клетке, которая больше напоминала дворец, и с задумчивым видом грыз молодую веточку яблони. Веточки родители привезли ему в выходные с дачи. Диня лежал на коврике и грыз баранью лопатку, которую нашел под кроватью.
Косточка и деревяшка? Что происходит? Почему животные не желают трапезничать вместе с Сашенькой? Обиделись? Да ну! Обидеть эту парочку настолько, чтобы они забыли про котлеты, было просто невозможно.
— Сахарок будете?
Яго даже не взглянул на хозяйку. Диня поднял морду, но тут же вновь занялся лопаткой.
— Да что с вами случилось? Вы здоровы?
Ответа она не дождалась, и, немножко обиженная, Сашенька вернулась мыслями к расследованию. Ей бы в данный момент не помешала чья-нибудь помощь, и она даже знала, чья именно. Ей был нужен тот, кто имел доступ к свежей базе данных жителей страны. Нужно было накопать как можно больше информации на нескольких человек — Светлану Шварц, Лелю, домработницу Вороной, и маму Тимошки.
«Глупо, нет, глупо. Что я вообще делаю? Убили портниху Аделаиду, вот в ее жизни и нужно копаться. В крайнем случае еще накопать чего-нибудь на Ольгу Вороную, в чьей квартире произошло убийство. И зачем я интересуюсь какими-то совершенно посторонними тетками?»
Сашенька и сама не могла толком себе объяснить свой выборочный интерес. Нет, про маму Тимошки еще можно было как-то понять. Во-первых, кольцо на пальце у Сашеньки когда-то принадлежало этой женщине, и хотелось бы понять, как оно к ней попало. Во-вторых, вообще хорошо бы разузнать побольше про семью предполагаемого жениха.
«Но ведь это же совершенно нелепо, зачем мне эта информация, если я за него замуж все равно не собираюсь!»
Но Сашенька ничего не могла поделать со своими желаниями. Ей хотелось спросить именно об этом. Лишь усилием воли Сашенька заставила себя думать об исчезнувшей домработнице Леле. Куда она могла деться?
И тут ее осенило: «Может, Леля сегодня вместо работы поехала к Олегу в больницу? Откуда-то узнала о несчастье, которое случилось с ее любовником, и подорвалась к нему?»
И Сашенька позвонила Тимошке. Тот эту версию сразу отмел:
— Нечего этой Леле в больнице тусоваться. В реанимацию ее все равно не пустят. Даже Ленка с отцом там не задержались.
— Да? Я этого не знала. Ты говорил, что Лену в палату положили.
— Так на пару часов всего. Осмотрели, да и отпустили.
— И она не захотела задержаться рядом с любимым мужчиной?
— А что толку у дверей реанимации сидеть, если внутрь все равно не пускают? Ленка сегодня вечером планирует выступать.
Час от часу не легче.
— Одна?!
— Зачем одна? Елисей ей поможет.
— А он справится с животными?
— Ему уже доводилось заменять Олега. Все будет в порядке.
— Ты говорил, что Елисей только за животными ухаживал.
— Оказывается, он может выступить.
— То есть шоу продолжится вне зависимости от того, выживет Олег или нет?
— Это и есть главный закон цирка, — произнес Тимошка, и в его голосе послышалась печаль. — Кто его не соблюдает, сам выбывает из шоу.
— Так было и с твоим отцом? После смерти матери он долго не мог оправиться и был вынужден прекратить выступления?
Но Тимошка не захотел говорить на эту тему. Сашенька уже не первый раз замечала, стоит речи зайти о прошлом, о матери и о том, что с ней случилось, как Тимошка либо меняет тему разговора, либо находит причину, чтобы совсем его прервать.
— Я поспрашивал старых работников цирка про жену Олега, никто про эту Светлану Шварц ничего не слышал.
— А бледного ветеринара они вспомнили?
— Его физиономию мы с Елисеем всем показали. И ничего. Нет, люди его вчера в цирке видели, но раньше его никто не видел.
— Не видели или не признаются?
— Ни фига себе!
— Что?
— Я тебе перезвоню!
И Сашенька осталась наедине с замолчавшим смартфоном. Она отняла его от уха и снова подумала, до чего тихо у них в
