Внизу на тротуаре стоят двое женщин и мужчина. Женщина помоложе направляется ко входу в здание.
- Артамонова, - говорит Марина, следя из окна.
- А та пара?
- По-моему, ее сестра с мужем.
- У них это в обычае - поджидать?
- Нет, что-то новенькое...
- Прошу! - Томин открывает дверь перед Артамоновой, и та входит в кабинет управляющего с вопросительным выражением на лице. Недурна собой, скромно причесана и одета, немного чопорна.
- Здравствуйте, Дмитрий Савельич.
- Здравствуйте, Галина... не припомню по отчеству...
- Степановна. Вы что-то хотели сказать?
- Вот товарищ выразил желание побеседовать, - мямлит управляющий. Ему очень не по себе.
Женщина садится на краешек стула и недоумевающе смотрит на Знаменского.
- Вы рассчитывали застать мужа в конторе? - начинает следователь.
- Да.
- А он знал, что его будут ждать?
Женщина оглядывается на управляющего - к чему эти расспросы? - но тот прячет глаза.
- Да, он знал.
- А вчера или сегодня с утра никто его не посещал?
Артамонова отрицательно качает головой.
- Не звонил? Нежданное письмо... нет? Я, понимаете ли, все пытаюсь сообразить, не назначил ли ему кто-либо встречу.
- В рабочее время надо быть на работе. Без всяких встреч!
За ее тоном Знаменский угадывает раздражение, отголосок свежей ссоры.
- В поведении вашего мужа появилось что-нибудь тревожное? Давно это?
Артамонова снова оборачивается к управляющему протестующим движением. Тот виновато разводит руками: дескать, что поделаешь.
- Сегодня утром, например, как вы расстались? - настаивает Знаменский.
- Как всегда. - Всем видом Артамонова дает понять, что Знаменский лезет в сугубо личные дела.
- А если я попрошу вас вспомнить получше?
И против воли женщина вспоминает утреннюю сцену.
...Всхлипывая, она одевала ребенка, а муж мялся рядом, страдающий и сердитый.
- Я хоть раз не ночевал? - спрашивал он. - Или меня с кем видели? Ну какие у тебя основания? Нет же оснований!
- Не обязательно видеть... Я чувствую. Ты стал мне врать. Это самое ужасное - ты стал врать!
- Ну с чего ты вдруг взяла, Галя... Вот забрала себе в голову неизвестно что... - бормочет Артамонов упавшим голосом и нерешительно трогает жену за плечо. - Галочка... - Она отталкивает руку.
Потеряв надежду на примирение, Артамонов ушел...
Артамонова отгоняет воспоминание.
- Мы расстались, как обычно, - холодно говорит она чудовищно бестактному товарищу. - Мне неприятен разговор с вами. Извините.
По улице перед зданием конторы прогуливаются сестра Артамоновой с мужем. Из дверей густо валят служащие, отъезжают машины: рабочий день кончился.
Томин подходит к "Волге", которая привезла их со Знаменским (и теперь осталась тут в одиночестве), что-то говорит шоферу и снова скрывается в подъезде.
Шофер, читавший книгу, начинает исподтишка приглядывать за нашей парой.
* * *
- Следователь?.. - переспрашивает Артамонова у Знаменского, преградившего ей выход в коридор.
Он берет ее под локоть, возвращает и усаживает на прежнее место.
- Мои вопросы могут казаться нелепыми, даже нескромными, но на самом деле они носят чисто профессиональный характер. Вы понимаете, Галина Степановна?
Та делает неопределенное движение.
- Кто-нибудь из близких или друзей вашего мужа живет за городом?
- Родители. Под Загорском.
- Очень хорошо. А по Калужскому шоссе?
- Ннет... не знаю.
- Кстати, сколько у него могло быть с собой денег? - Пал Палыч делает вид, что вопрос возник у него случайно.
- Я по карманам не шарю! - Артамонова добавляет драматическим шепотом: Какой позор!
Получается аффектированно, и не поймешь, действительно ей неприятен этот вопрос или это притворство. Но при каждом следующем ответе понятно, что никакого притворства тут нет, что слова: "Какой позор!" - ее искреннее отношение к подобным поступкам.
- Не волнуйтесь, - говорит Пал Палыч. - Нам нужно выяснить простую вещь: какую примерно сумму мог иметь с собой ваш муж.
- Рублей пять... семь...
- Вы контролируете его расходы?
- По-моему, это естественно.
- Значит, больше - исключено?
- Ннет... - выдавливает женщина страдальчески. - Раз он отсутствует... возможно, у него и была крупная сумма.
- Порядка?
- Сто рублей... даже сто пятьдесят, я допускаю. Ему предложили какие-то фары, колпаки...
- А если бы у вашего мужа обнаружились не сотни, а тысячи рублей?
Артамонова вскидывает руки к вискам и замирает в ужасе.
- Как бы вы их объяснили?
- Это не его, не его, нет! - громкой лихорадочной скороговоркой открещивается она. - Это чужие. Чьи-нибудь, конечно...
- Чьи же?
- Спросите, Толя скажет. Он объяснит. Его спрашивали?
- Меня интересует ваше мнение.
- Я не знаю. Какие тысячи? Немыслимо! - Она вдруг находит единственную точку опоры в охватившем ее смятении: - Я вам не верю! - Отнимает руки от лица, отчаянно сцепляет на коленях. - Не верю!
Изумленный управляющий застывает с открытым ртом.
Пара на улице скрывается за углом, через минуту возвращается, и мужчина перехватывает взгляд шофера.
- Фиалки пахнут не тем, - говорит он. - Пойду разбираться.
- Я с тобой!
- Только ни во что не вмешивайся.
- Почему это?
- Потому что так надо!
Они сворачивают к подъезду.
* * *
Пал Палыч в раздумье: рассказать Артамоновой правду или еще погодить. Колебания прерывает Томин, знаком вызывающий его в коридор.
- Паша, родственники волнуются. Этот шурин или деверь рвется к тебе.
- Милости просим. А ты поприсутствуй - как там сестры встретятся.
Оба возвращаются в кабинет.
- Галина Степановна, наш сотрудник вас проводит.
Артамонова молча выходит в сопровождении Томина. Знаменский набирает ноль-два.
- Дежурного по городу.
* * *
На месте дорожного происшествия рядом с "Волгой" расстелен кусок брезента, на нем разложены предметы, найденные в машине Артамонова: бумажник с документами, сигареты, зажигалка, аптечка, уже известный нам чемодан, разорвавшийся газетный сверток с чеканкой по металлу, сплющенная шляпа и плащ.
Фотограф делает снимки, щелкая аппаратом.
- Попросить, чтобы поставили на колеса, Зинаида Яновна? - спрашивает молодой эксперт, указывая на лежащую в кювете "Волгу".
- Да, пожалуй, - но, помедлив, говорит: - Погодите, Володя, возьмем-ка пробы грунта. И с протекторов и с днища. Смотрите, какие нашлепки грязи.
- Хвойные иголки прилипли, - замечает молодой эксперт, присматриваясь.
- Проселочная дорога, Володя.
* * *
- Благодарю за услугу, Дмитрий Савельич, - прощается с управляющим конторой Знаменский. - Доверите мне еще на часок кабинет?
- Хоть до утра.
Управляющий берет свой журнал, кепку... и не выдерживает:
- Простите стариковское любопытство - вправду, тысячи?
- Вправду.
- А... сколько же?
Знаменский не успевает ответить, как на пороге появляется шурин Артамонова, приятной наружности, лет сорока.
- Бардин, - представляется он.
- Знаменский, - так же коротко отзывается Пал Палыч.
Сделав Знаменскому ручкой за спиной Бардина, разочарованный управляющий покидает кабинет.
- Бедный Анатолий! - восклицает Бардин. - Хорошо, что пока Галине не сказали, я боялся застать ее в истерике.
- О чем не сказали?
- Но у него же авария?
- Откуда вам известно?
- Машины на обычном месте нет, самого нет, а здесь милиция... - Бардин разводит руками: дескать, все ясно. - Он в больнице?
- Нет. В морге.
- Разбился?!..
Бардин сгибается, упирается лбом в сжатые кулаки...
...Три дня назад в теплый солнечный день они гуляли в парке: обе сестры с мужьями и на плече у Артамонова трехлетний сынишка. Женщины с мальчиком отправились на качели, а мужчины, наблюдая за их весельем, пили пиво неподалеку, и Артамонов повторял с тоской:
- Думал, буду другой человек... жизнь увижу... вроде достиг, а все не то...
- Мы давно это обговорили, Толька, - отозвался Бардин с раздражением. Знал, на что идешь.
- Много я знал... Все не так, и не пойму, что делать... Тупик!..
- Куда вы сегодня вместе собирались? - слышит Бардин голос Знаменского и возвращается в настоящее.
- К теще на именины, - тяжело вздыхает он. - А вы не из ГАИ?
- Нет, не из ГАИ... Было заранее уговорено заехать за Артамоновым?
- Они с Галиной повздорили что-то. Думали по дороге их помирить. Кому нужны постные лица за столом? Простите, с кем имею честь разговаривать?
Знаменский подает удостоверение. Бардин разглядывает его дольше, чем требуется: внутренне готовится к серьезному разговору.
- Куда мог отправиться Артамонов, если день на службе не разъездной?
- Тут, скорей, Галина...
- Галина Степановна сочла мои вопросы странными.
- Да?
- А вам они не кажутся странными?
- Что прикидываться! Раз вы с Петровки, очевидно, не просто авария. Что-то еще вас смущает... - Он выжидающе замолкает, но Знаменский не отрицает и не подтверждает. - Потому вы от Галины и скрыли, чтобы разговор не потонул в слезах... Так что вопросы, я понимаю, любые возможны. Пожалуйста.
