ее ложный. Кто ее туда отправил только… Вот бы хорошо было, если бы она уехала и закончила свое … хм … исследование. Но с другой стороны… Если она начнет копаться… — Арсений задумался. Этот вариант его совсем не устраивал. Любые дела проворачиваются тихо. И это первое правило успеха.
— И что? — Алексей на мгновенье подумал, что этой занудной журналистке возможно удастся найти убийцу или хотя бы подойти к правде. А дальше — не ее рук дело, а его.
— А то, что нас раскроют. Еще и Громкий… Мы же можем его подставить.
— Меньше всего я за него волнуюсь, — плюнул Алексей. — А нас… Возможно, самим нужно и раскрыться, чтоб найти убийцу.
— Глупость несусветная! — Арсений вскипел. Как ему надоели эти пессимистические взгляды друга, его желание и стремление все разрушить, рассказав правду. — Не только мы в опале. И все мы связаны, помни. И я, и ты и даже Громкий!
— А ему- то что?
— Он помогал нам! Знаешь, у нас у каждого есть нечистые дела, — задумчиво сказал Арсений. — Нужно повлиять на нее. Подкупить?
Алексей посмотрел на него. Арсений уставился в окно: в его глазах тлел уголек разочарования и … надежды.
— Повлиять, — повторил Алексей. — Хочешь хозяина спасти?
Арсений подскочил, стул с грохотом рухнул на пол. О дружбе, а точнее о взаимовыгодном сотрудничестве Арсения и самого именитого бизнесмена в Витево и Алексей, и Матвей думали одинаково негативно. Он пользовался наивным и услужливым человеком, сулил ему золотые горы, но обещания оставались обещаниями. Глубоко в душе Арсений надеялся выбраться из той жизни, которую ему избрала судьба, он хотел подняться на другой уровень, стать человеком. В его понимании быть человеком значит иметь все.
— Я общаюсь с ним ради нашего дела, — отрезал Арсений. — Делаю, что могу. А ты обвиняешь! Пока ты страдаешь, я продолжаю…
— Ты продолжаешь жить, — закончил Алексей.
Да, чистая правда. Для него словно ничего не изменилось. А вот Алексей все никак не мог принять и пережить утрату. Не мог допустить мысли о том, что в мире еще есть или будут поводы радоваться.
— Извини… — Алексей нахмурился. — Кто она, эта журналистка?
Алексей решил, что эту проблему он уж точно решит. На Громкого ему плевать, а вот то, что девица затронула тему о его друге. Выставила его не в лучшем свете, оболгала, опорочила имя хорошего человека. Еще раз причинила боль Алексею. Словно не его друга, а его самого ударили ножом в самое сердце. И били так каждый раз, когда он возвращался к прошлому, к тем мыслям и событиям.
— Лика Тимошева, так в статье написано. Живет в гостинице Элеоноры. Помнишь, любовницу Виктора Леопольдовича? — спросил Арсений, протягивая руку, словно напоминая о чем-то очень знакомом.
Никакую любовницу, конечно, он не помнил. Он и Громкого видел несколько раз и хватило.
— Я прослежу за ней, — кивнул Алексей и выпутался из одеяла. Он встал и решительно подошел к шкафу, чтоб найти любимый спортивный костюм.
— За Ликой? — уточнил Арсений.
Алексей промолчал, он ворошил вещи в шкафу.
— И что? Прибьешь?
— Нет, — Алексей отмахнулся. — Но ты же сам сказал. Нужно повлиять.
Арсений пожалел об этих словах. Он знал вспыльчивый характер Алексея, просто огненный шар. И сейчас он сам его разогрел.
— Я вообще серьезно… Еще больше проблем будет, если ты ей причинишь вред. Нить за нитью, складывается клубок. Повлиять, значит, нужно найти, поговорить.
— Я и поговорю.
— Не лучший ты собеседник. Тем более у тебя на эту журналистку…
Алексей в недоумении выглянул из-под створки шкафа.
— Есть повод обижаться, — закончил Арсений. Он поставил чайник весь в красных маках на электрическую печку.
— Поговорю. А то еще будет писать и дальше. С одной стороны, может она правду найдет, — неохотно признался в своих тайных желаниях Алексей. Он наконец-то переоделся и подошел ближе к столу.
— Такие только ложь пишут. Сам знаешь.
— С другой стороны, — продолжал Алексей. — Если ее заинтересует… это дело… Она рано или поздно поймет и напишет о том, что делаем мы. Идея Матвея, его мечта помогать другим детям прогорит. А мы окажемся далеко… В холодных местах нашей родины.
— Вот видишь, а ты говоришь, нужно все рассказать, раскрыться!
Алексей задумчиво посмотрел в окно. Очень хотелось найти убийцу Матвея. И очень хотелось остаться на свободе, чтобы продолжать заниматься своим делом, общим делом. Опасность такого исхода, какой постиг Матвея, не пугали его. Но что делать: забыть о возмездии ради дела или разрушить все, но наказать человека, нет, не человека, а преступника и позволить девушке с газеты продолжить строчить свои опусы… Внутри у него боролись две противоречивых идеи и они не давали покоя.
— Может она уедет, — пожал плечами Арсений, размешивая сахар, возвращая Алексея к проблеме с журналисткой. — Ты будешь чай?
— Не буду.
«Все-таки, толку от нее не будет», — подумал Алексей, размышляя над тем, что делать с девушкой.
— За свои пакости она ответит, — выпалил он. — Наказание всегда должно неизбежно следовать за проступком. Хотя бы напугать ее стоит.
Арсений посмотрел на него недоверчиво, с опаской. Эту девочку ему было не жаль, но не хотелось, чтобы опрометчивые действия Алексей привели к чему-то непоправимому. Не хотелось, потеряв одного друга, проводить другого в тюрьму.
— Я прослежу за ней, — более утвердительно сказал Алексей, схватив со стола рассыпчатое печенье. — Матвей погиб, но мы будем продолжать осуществлять мечту. Его. Нашу. Даже, если это незаконно.
Алексей подошел к двери. Друг все еще буравил его неодобрительным взглядом и в какой-то момент уже пожалел, что рассказал о статье.
— Не волнуйся, — как можно мягче сказал Алексей и улыбнулся. Улыбка получилась не совсем добродушной, слегка ехидной. — Оставь ее мне.
— Она должна быть живой.
Арсений был уверен, что его друг не причинит ей такого вреда, но никто не знает, что в человеке может вызвать боль и отчаяние.
— Знаю, — бросил Алексей и ушел.
Арсений посмотрел ему вслед — недоверчиво. Знать бы, что он натворит… А натворит он что-то обязательно.
***
— Это сенсация! — закричал Жорик в телефон так, что он выпал из рук Лики.
Лика перевернулась. На часах стрелки приближались к пяти, за окном моросил дождь. Утреннего солнца она не застала из-за долгого и беспробудного сна. Небо, всю улицу, виднеющиеся дома — все затянула серость и мгла.
Всю ночь свет в этом номере не гасили, кипела работа над статьей. Она была настолько захватывающей, что двое позабыли о снах.
А утром тяжелые веки закрылись сами собой, и Лика уснула, не заметив ухода Жорика. Он как друг компьютера умел
