излишним весом. Голубые джинсовые шорты закрывали только полколена, обнажая публике крупные волосатые ноги. На голове, наоборот, растительность отсутствовала. Лысина блестела так, словно её только натёрли подсолнечным маслом. Казалось, что вся пыль, витающая в воздухе, прилипнет к его макушке. Лицо не выражало никаких эмоций, и сразу сложно было сказать, что представляет собой этот человек. Хотя первое впечатление совсем не радовало.
«Весьма глупое лицо», — полковник из-под бровей изучал очередного бизнесмена.
Аксёнов глазами искал нужный ему столик. Увидев мужчину в форме, он уверенно двинулся в его сторону.
— У меня очень мало времени, — он уселся на стул, предварительно швырнув ключи и телефон на стол. Жестом он подозвал официанта и заказал чашку эспрессо. — Итак, чем я могу вам помочь? Разве мои друзья не рассказали вам, где и с кем я был последние два вечера?
Офицер попытался открыть рот, но Аксёнов продолжил.
— Вы вообще отдаёте себе отчёт, каких людей вы допрашиваете? Вы знаете, какое положение мы занимаем в обществе? Мне не нужны лишние скандалы и проблемы из-за того, что кто-то решил показать себя крутым полицейским!
Офицер снова попытался вставить слово, но безрезультатно.
— Две девицы решили поиграть с кем-то в любовь! Одна утонула пьяная, вторая, возможно, тоже. Ну, либо обе не угодили кавалерам. А насчёт того, что было изнасилование, так это вообще не доказать! Они сейчас под алкоголем такое вытворяют, что… — он замялся и, махнув рукой, закончил, — сами виноваты.
— Насколько нам известно, они были вашими подругами, — полковник пытался подавить свои эмоции, хотя его глаза постепенно наливались кровью.
— Кто вам сказал это бред?
— Ваши друзья.
— Я изначально был против. Но им захотелось женской компании. Мы просто иногда ужинали вместе и отдыхали. Вот и всё. Никаких отношений.
— А ваш друг, товарищ Котовский, сказал, что состоит в отношениях с Викторией, — полковник не хотел смотреть на своего собеседника, но был вынужден это делать, так как боялся упустить даже малейшую деталь.
— Это нельзя назвать отношениями! — усмехнулся он. — Это называется просто секс за деньги! А отношения у меня с женой.
— То есть вы хотите сказать, что девушки встречались с вами за деньги?
Он с недовольным видом уставился на офицера.
— Как вам объяснить. Сейчас за секс не обязательно платить деньгами! Это проституция не в классическом варианте. Сейчас больше в ход идёт халявное спиртное, жрачка, шмотки и всевозможные побрякушки. Вот она, коммерческая любовь двадцать первого века, — он сделал глоток горячего кофе. — С каждым годом всё скучнее и скучнее. И это только начало, скоро созреет новое поколение дам, жаждущих всего и сразу и упорно нежелающих становиться к станку, — он одним глотком допил кофе. — Ведь легче лечь в койку с богатым папиком, чем отстоять смену на заводе. Хотя женщины только и делают, что кричат о независимости и самореализации. Чушь! Никто не хочет пахать десять лет, чтобы заработать на первый взнос за квартиру, а потом ещё сорок лет выплачивать кредит. Все хотят всего и сразу.
— Значит, вы не состояли ни в каких отношениях с погибшими? — офицер всё ещё пытался задавать протокольные вопросы.
— Я же сказал — нет, — Аксёнов вздохнул, явно пытаясь показать, как сильно ему наскучил этот диалог. — Извините, но моё время истекло. Всего хорошего, — он взял со стола вещи, и, не дождавшись ответа, растворился в дверях ресторана.
— И всё-таки деньги портят людей. Они заставляют их думать, что им дозволено всё. Что мир принадлежит только им, а все остальные так, тени, — полковник крепко затянулся сигаретой. — Но они заблуждаются. Вы даже не представляете себе, насколько сильно они заблуждаются! — он повернулся к офицеру, загадочно улыбаясь.
«Никто не принадлежит себе».
Мужчины в тишине ждали Викторию. Полковник мысленно перебирал в голове спутанные, как неаккуратный клубок шерстяных ниток, мысли. На этот раз его отношение к преступлению было слишком выраженным. Он смотрел на сложившуюся ситуацию не только как представитель закона, но и как отец двух дочерей. Он никогда не допускал потребительского отношения к женщинам. Поэтому сейчас, слушая разговоры этих людей, полковник едва сдерживал ярость, ожившую в его сердце. Он не имел больше ни малейшего желания встречаться с этими людьми и даже жить с ними под одной крышей. В один момент ему захотелось всё бросить, собрать вещи и уехать домой. Но он был уверен, что нужен здесь.
Виктория тенью вошла в ресторан. От вчерашней жгучей красавицы с копной каштановых волос не осталось и следа. Она сняла маску, продемонстрировав всем свои истинные эмоции. Она была убита, уничтожена, раздавлена. Казалось, жизнь покинула её тело, превратив плоть в робота. Все её движения были машинальны и спокойны. Отодвинув стул, она села и аккуратно сложила руки перед собой.
— Я не знаю, что вам говорить, — тихо сказала она. — У меня больше никого не осталось. Они мне были самыми родными людьми. А теперь я одна. Вот так, — она говорила кратко, порой недоговаривая слова, как будто каждое из них причиняло ей неистовую боль. — Мы же с юности вместе. Росли без родителей. Они мне были как сёстры.
— Виктория, мы должны задать вам несколько протокольных вопросов.
— Конечно, задавайте. Для этого вы меня и позвали.
— Вспомните, пожалуйста, события позавчерашнего вечера. Во сколько, куда и с кем ушла Евгения? Что она говорила? Чем собиралась заняться в это вечер? Важны все детали, — полковник старался говорить спокойно, моментами даже ласково.
Виктория аккуратно убрала выбившуюся прядь, обвив её вокруг пучка собранных на макушке волос. На лице практически отсутствовала косметика. Голубые джинсы и серая водолазка под горло с надписью «Cool» облачали стройное тело. Но это была совсем другая Виктория.
Александр Петрович украдкой изучал её с головы до ног. Всё его нутро протестовало, как только он представлял себе эту дивную красавицу с заплывшим от жира Котовским.
«Неужели здесь действительно замешаны деньги? — думал он. — Иначе я не представляю, как она может иметь отношения с этим мужчиной».
— Женя сказала, что познакомилась с парнем на пляже и он пригласил её на вечернюю прогулку, — сухо произнесла Виктория.
— Вы видели этого парня?
— Нет, мы загорали, а она пошла купаться. Её долго не было, минут тридцать. А когда она вернулась, рассказала о знакомстве и предстоящем свидании.
— Вы не отговаривали её? — спросил офицер.
— Нет. Зачем? Это же курорт. Сюда и приезжают, наверное, лишь за тем, чтобы влюбиться или хорошенько отдохнуть. Мы, наоборот, обрадовались.
— Во сколько она ушла вечером?
— Около десяти часов.
— Какое у неё было настроение?
— Она была
