— Не могу знать, что у этого Фролова на уме. Но никаких бумаг мужа у меня нет и быть не может.
— Хорошо, а если предположить, что случайно что-то все же осталось?
— Что ты, Женя? Тело Толика еще остыть не успело, как приехали люди из соответствующего ведомства и все документы забрали. Абсолютно все, до самого мелкого обрывка. Опечатали и увезли. Никаких случайностей здесь быть не может.
Нина Сергеевна говорила с такой уверенностью, что я сразу поняла: моя единственная стоящая версия лопнула, как мыльный пузырь. Чего хочет Фролов, по-прежнему загадка. На всякий случай я все же съездила на следующий день на дачу Новицких и все тщательно проверила. Домом или старым сейфом никто не интересовался и на дачу не забирался.
Хотя предположение, что преступники слышали о существовании сейфа, но не знают толком, где он находится, не лишено смысла. Сначала у меня мелькнула мысль с помощью Андрюхи подбросить эту информацию врагу, но потом я решила немного повременить. Сейчас устраивать на даче засаду не ко времени и не с руки. Даже если Фролов явится проверить сейф или пришлет кого-то из подручных, это всего лишь докажет его интерес, но не даст ответа на вопрос, «что конкретно ищет лейтенант». В сейфе действительно нет ничего ценного, я лично проверяла. Не может же Фролов охотиться за набором столовых приборов из нержавеющей стали, в самом-то деле?
Целый день я провела как в тумане, выполняя обязанности уборщицы спустя рукава, а попутно размышляя и наблюдая за жизнью полицейского отделения без особого энтузиазма. Разве что бдительно следила, как проходит дежурство лейтенанта Фролова. Ничего нового или интересного не было. Что ж, кажется, я начинаю к этому потихоньку привыкать.
А вот дома меня ждал сюрприз. Хакер, понимая, что на этот раз смог предоставить лишь крохи полезной информации, буквально рыл носом землю. И поднял документы, связанные с семьей Новицких вплоть до 1970-х и относящиеся ко времени рождения Игоря, свадьбе и даже знакомству его родителей. По-прежнему ничего компрометирующего не было. Зато на этот раз обнаружилось кое-что существенное.
Оказывается, примерно с 1960 года и вплоть до конца 1980-х Анатолий Новицкий часто выезжал за границу — выступал с докладами на научных конференциях и симпозиумах. Из этих поездок Новицкий привозил импортную технику, необычные предметы интерьера, что в советское время достать было невозможно. А еще драгоценности, да какие! Хакеру удалось раздобыть копию таможенной декларации, в которой оценивался и описывался гарнитур из турмалинов Параиба в белом золоте! Судя по описанию, гарнитур состоял из колье, серег, кольца и браслета, все невероятной красоты и баснословно дорого! Спрос на турмалины Параиба в сотни раз превосходит предложение, это огромная редкость. Сегодня турмалин Параиба может стоить до пяти тысяч долларов за карат и выше. Надо выяснить, владеет ли сейчас вдова Новицкого этими ценностями. Но, похоже, мне удалось понять, что так отчаянно мечтает найти в ее квартире лейтенант Фролов.
Кроме того, предстояло выяснить, по какой причине Нина Сергеевна скромно умолчала о драгоценностях. Спросить ее обо всем хотелось немедленно, но рядом весь вечер вертелась Рита. Я с трудом дождалась, когда окончится ужин и девочка отправится в свою комнату заниматься, а мы с Ниной Сергеевной по устоявшейся традиции немного побеседуем на кухне за чашечкой чая.
— Женечка, скажи, ты сегодня чем-то взволнована? — поинтересовалась она.
— Нет. Почему вы так решили?
— Обычно ты подолгу разговариваешь с Ритой, стараешься рассказать что-то интересное, занимаешься с ней английским. Я вижу, как ты пытаешься сделать все возможное, чтобы девочка привыкла и стала доверять тебе. У тебя хорошо получается, кстати.
— Пока не очень, — покачала я головой. — Рита мгновенно напрягается, стоит мне, пусть вскользь, затронуть тему семейных конфликтов. Значит, она постоянно настороже и по-прежнему ждет подвоха.
— Ты боишься ее спугнуть?
— Само собой. Здесь нужно очень тактично действовать.
— Точно замечено. Все-таки я не ошиблась с выбором.
— Может быть, — протянула я.
— Женя, тебя все-таки что-то беспокоит.
— Нужно решить один важный вопрос.
— Надеюсь, больше ничего страшного не случилось? — снова испугалась она.
— Пока нет. Скажите, вы доверяете мне, Нина Сергеевна? — выпалила я, решив, что хватит ходить вокруг да около.
— Конечно, Женя! Я тебя посвятила во все дела семьи. Это, по-твоему, не доверие?
— Да. Но кое о чем вы умолчали, а это важно, иначе я не стала бы вообще затевать этот разговор. Скажите, вам муж дарил украшения из турмалинов Параиба в белом золоте?
— Да. Только я не понимаю, как тебе удалось об этом узнать?
— Есть способы, поверьте. И если смогла я, то смогли и преступники. Вот что искали в вашей квартире бандиты! Я голову ломаю уже вторую неделю, а вы промолчали! Ради бога, скажите, почему?
— Погоди, Женя. Я не собиралась тебя обманывать или вводить в заблуждение, просто не пришло в голову, что об этом нужно сообщить. Ты ведь спрашивала, есть ли ценности в доме.
— Да!
— Правильно, а их здесь нет.
— Объясните, пожалуйста, все по порядку. Турмалины есть или их нет?
— Давай сначала. Толик, мой муж, много работал и хорошо зарабатывал. Семья ни в чем не нуждалась. Но самой большой статьей его дохода неожиданно оказались заграничные публикации. Платили за них приличные деньги, к тому же в валюте. Но переслать их в Союз или привезти наличными в то время было нельзя. За это можно было угодить в тюрьму.
— Гэбуха придумала статью, по которой за валютные операции наказывали вплоть до расстрела, — кивнула я.
— Именно. Поэтому Толик привозил драгоценности. Сначала покупал что угодно, лишь бы деньги вложить, и продавал здесь по мере необходимости, первый раз, когда решил машину приобрести. А потом вошел во вкус, и у нас оказалась приличная коллекция. К слову сказать, я всегда любила красивые камни. Вот муж и старался. После рождения сына подарил мне широкий золотой браслет с опалами, белыми и желтыми бриллиантами, а через год изящные часики с рубинами. Вообще среди его подарков много прекрасных драгоценностей: сказочно красивые серьги с крупными колумбийскими изумрудами, комплект, включающий колье, золотые серьги и кольцо, украшенные горячей эмалью. Но самым дорогим и красивым был гарнитур из турмалинов. Это такой восторг, просто дух захватывает! Добывали эти камни только в Бразилии, открыли месторождение в 1987 году. Эти вещи были из первой коллекции. Но даже не это важно.
— Сейчас идет добыча еще из одной шахты в Африке, — уточнила я, — что не уменьшает стоимость этих камней. Они по-прежнему являются редкостью и стоят безумно дорого, даже по меркам рынка драгоценных камней.
— Правда, я не знала. Смотрю, ты хорошо разбираешься в этом вопросе.
— У нас в Ворошиловке был специальный курс, да и охранять известных ювелиров мне пару раз приходилось.
— Понятно. Так вот, турмалины Параиба бывают семи оттенков. На моих украшениях камни трех цветов: индиго, изумрудно-зеленый и небесно-синий, дизайн разработан европейским ювелирным домом. Женя, я всегда очень любила камни и эффектные украшения, но эти вещи приводят меня в трепет. Ими можно любоваться часами!
— Вы по-прежнему владеете гарнитуром?
— Конечно. Во-первых, я не нуждаюсь в средствах. А во-вторых, продать хоть что-то из драгоценностей означает предать память мужа, ведь все это его подарки. Только дома я их давно не храню и последние годы совсем не надеваю. Никуда особо не хожу. Да и просто боюсь. Такие деньги на себе носить — подумать страшно.
— Случайно нарваться на грабителя, знающего толк в роскошных драгоценностях, — это редкое невезение.
— Да, но на улицах, случалось, убивали и за вещи гораздо менее ценные. Мало ли вокруг отморозков?
— Согласна.
— Так что подарки мужа я не надеваю, давно приняла это решение. И в квартире их не храню. Здесь у меня только скромный набор из гранатов в серебре, кое-что из золота, так, цепочка и пара простеньких колечек, и серебряный гарнитур со змеевиком. Вещи красивые и добротные, но не настолько дорогие. Их достаточно, чтобы украсить себя в повседневной жизни. Поэтому, когда ты спросила, есть ли в доме ценные вещи, я ответила отрицательно. Тем более что Андрею велели искать сейф, а его точно нет.
— Свою коллекцию драгоценностей вы храните в банке? — уточнила я то, что и так уже было понятно.
— Да, так гораздо надежнее.
— Скажите, а когда вы в последний раз надевали что-то из дорогой коллекции? Те же турмалины?
— Очень давно, погоди, дай вспомнить. Если честно, затрудняюсь ответить.
— Постарайтесь, это может быть важно, — настаивала я. — Скажите, все ваши близкие знают о существовании драгоценностей?
