И ведь главное, думал Авдоев, я до сих пор не знаю, кто из них предатель, а кого я по ошибке замочил, подстраховываясь.
Авдоев шел по коридору, из которого воняло лекарством и другой гадостью. Около двери Авдоев остановился и замялся. И очень удивился этому чувству.
«Старею, — решил он. — Вот поэтому и Олега жалко. Старею».
Толкнул дверь и вошел. Разговоры враз затихли, все уставились на него. Авдоев прикрыл дверь, достал пистолет и стал приворачивать глушитель.
— Ты че, бля, оху… — неправильно оценил обстановку крутой парень из дворов.
Авдоев прикрутил глушитель и, не глядя, выстрелил в говорившего. Попал. Пистолет мягко хлопнул, гильза аккуратно упала под ноги.
— Прощай, Олежка, — тихо сказал шеф.
Поднял пистолет. Ему показалось, что у Болотникова затрепетали веки, но он не дал им открыться. Хлопок. Гильза очень медленно описала в воздухе дугу и упала. По телу пошло тепло, голова слегка закружилась и наполнилась звоном.
«Давно вот так, для удовольствия, не стрелял», — решил Авдоев.
Хлопок. Ноги стали ватными и непослушными. Все вроде бы куда-то поплыло. Отгоняя наваждение, Авдоев тряхнул головой, но ощущение эйфории не пропало, оно усилилось. В голове целый хор пел песню во славу Авдоева. Тот улыбнулся.
Хлопок. Еще, еще. Выстрелы слились в один монотонный, очень красивый звук.
Пистолет странно щелкнул. Кончились патроны.
— У меня еще есть один, — сказал он изумленным мужикам. — Кто-нибудь хочет испытать его действие? — поинтересовался Авдоев.
Мужики в ответ закачали головами.
— Сидите и ждите санитаров, — наставительно сказал шеф и бросил пистолет на тело Болотникова.
— Пока, — Авдоев помахал мужикам рукой. В перчатке. И вышел.
Его не заботило ни то, что его запомнили мужики, ни то, что могут запомнить санитары. Его уже ничего не заботило, не интересовало. Олежка Болотников, что истекает сейчас кровью, был почти друг. И что теперь? Теперь нет ни банды, ни офиса. Похотько будет и дальше торговать розами и ничего не узнает, а он поедет выкапывать этот чертов груз, и неизвестно, есть там что-нибудь или нет. А если это просто злая шутка? Хотя вряд ли. Так ведь не шутят, убеждал себя Авдоев.
А потом еще эта Иванова. Тварь, каких свет не видывал. И ведь он сам, вот этой рукой — Авдоев как-то удивленно посмотрел на свою правую руку, — или этой — посмотрел на левую, но опомнился и стал смотреть на дорогу, — отдал ей весь гонорар. Скотина. «Она за все ответит, — решил Авдоев, подрезая какую-то иномарку, — она у меня за все ответит. Овца. Мы за тем должны следить, мы за этим должны следить. И зачем я вообще ее нанял? Нет, не я, ее наняла Ольга».
При мысли об Ольге Авдоев помрачнел еще больше. Он ее любил. «Иванова мне за все ответит, — машинально подумал Авдоев, — за все и за всех».
Авдоев торопился посмотреть на товар. Не то чтобы он сильно нервничал, просто было очень интересно, что там. То, что это не наркотики, Евгений был уверен, но что, точно не знал. Хотя гадать не было смысла.
Замечтавшись, Авдоев проехал на красный, и, как назло, рядом стояла патрульная машина. Она мигнула огнями, призывая его остановиться.
«Черт, придется тормозить», — решил Авдоев.
— Права, техпаспорт, — сказал постовой.
— А представляться вас не учили? — сказал Авдоев.
— Сержант Иванов, — постовой смутился.
Эта фамилия резанула Авдоева по живому. Он взял себя в руки и, почти улыбаясь, передал постовому документы.
— Почему проехали на красный? — спросил сержант, пролистывая документы.
— Зазевался, командир, друг в аварию попал, сейчас в больнице скончался, — тихо сказал Авдоев. — Еду его жену предупредить, немного не до этого было.
— И вы так же попадете, — сказал сержант, возвращая права. — Будьте осторожны!
— Да. Спасибо.
— Пожалуйста. Удачи на дорогах.
«Дебил. Кретин, — ругал себя Авдоев, — только гаишников тебе недостает. Придурок, раскис, возьми себя в руки, никто за тебя твою работу не сделает».
Дальше приключений не было. Он заехал домой, поел, переоделся, решил было поспать, но передумал. Груз срочно надо достать. Возни будет много…
Убийца следил за действиями Авдоева с самого начала. Видел, как они вошли в подъезд, поднялись на крышу. Нет, как поднялись, он, конечно, не видел, но увидел их уже наверху.
Ссора. Видел, как упал Вадик, как завязалась перестрелка. Убийца очень надеялся, что пристрелят зазнайку-детектива. Но Иванова выбежала из подъезда и спряталась.
Он очень расстроился. Ведь пока кто-то живой, груз находится в опасности. Ее придется убить, хотя это и хлопотно. Очень хлопотно. Но придется.
Выбежал Олежка. Убийца уж подумал, что прикончили Авдоева, и чуть не заорал от досады, но Авдоев появился следом. И не оплошал.
Убийца следовал за Авдоевым в больницу. Он мог бы предотвратить смерть Болотникова, но решил, что Боливару двоих не вынести. Видел, как Авдоев нарвался на постового, но не волновался, а приехал прямо к дому Жени. Он знал, что Авдоев рано или поздно будет здесь.
Теперь он сидел и ждал, когда тот выйдет. Он не нервничал. Операция была задумана блестяще и еще лучше выполнена, теперь между ними, т. е. им и грузом, лишь один дурак да по касательной — детектив-самоучка.
— Ее нельзя недооценивать, — одернул себя убийца. — Это опасно.
Время растянулось и двигалось медленно. В который уже раз за день. Но убийца его не подгонял, Авдоев не торопился. Такая возня устраивала всех и каждого.
Евгений вышел из подъезда и пошел к киоску. Он решил отсюда уехать и хотел посмотреть, за какую цену можно продать свою квартиру.
— Нет, — тихо сказал себе Авдоев. — Я не убегаю, я просто меняю обстановку. Вот и все. Я просто меняю обстановку.
Машина Авдоева двинулась. Словно тень, за ним двинулась машина убийцы. У обоих было прекрасное настроение, каждый верил в свою звезду.
У светофора Авдоев остановился на мигающий зеленый, чего никогда в жизни еще не делал, и улыбнулся переходившей дорогу бабульке, что вообще делать не собирался.
— В новую жизнь с новым лицом, — решил Авдоев.
— В новую жизнь с новым кошельком, — поцеловав недавнюю покупку, решил убийца.
«Будто связанные тросом…», машины двигались по улицам. Авдоев был очень беспечен, даже беззаботен. Пропускал пешеходов, махал рукой гаишникам, всем и каждому улыбался. В общем, миллионер на прогулке. Он и чувствовал себя миллионером. Ему было хорошо и приятно. Все радовало глаза и веселило душу.
Убийца же чувствовал себя менее спокойно. Он никак не мог понять, куда тащится, по-другому его движение назвать было трудно, его жертва. В этой части города убийца бывал редко, и чутье ему подсказывало, что прогулка еще продолжится.
«За городом, — размышлял убийца, — только дураку могла прийти мысль бросить груз в какой-то деревушке без охраны, без крепких дверей, без надежных замков. Только дебилу. Ну ничего, мы это исправим».
Машины все удалялись и скоро свернули направо и двинулись по дороге вдоль забора какого-то завода. Авдоев двигался медленно, вряд ли еще какой-нибудь водитель мог позволить себе в это время (было уже ближе к четырем) в рабочий день так ездить. И что самое невероятное, убийца двигался еще медленнее, и расстояние между ними все увеличивалось.
«Груз, точнее гроб, на территории завода, — размышлял убийца. — И сейчас знакомые его пропустят на территорию, а я останусь за забором! Спокойно! — Убийца стер с лица пот, попытался улыбнуться. Не получилось, но, как ни странно, это его и успокоило. — Спокойно, — повторил он. — На территорию завода его пропустить не могут. Нет у него там знакомых. Да и быть не может. Он же взял с собой лопату. Подозрительно, если не сказать больше, будет выглядеть человек, который проехал на территорию завода на своей машине и своей же лопатой в свою же машину что-то там накапывает. Авдоев так рисковать не будет».
Логика логикой, но, когда ты повлиять на ход событий не можешь, она не помогает. Убийца пережил пару очень тревожных минут, когда Авдоев притормозил у проходной завода. Но там оказалась яма. Всего лишь яма.
Убийца опять провел ладонью по лицу, стирая пот, и шумно выдохнул. Игрушка, висевшая на зеркале заднего вида, нервно дернулась и упала на пол.
«Ну и пусть», — отстраненно подумал убийца.
Авдоев за дорогой не следил. Он потерял за прошедшие дни не только всех товарищей и коллег, но и остатки страха и неуверенности. Весь мир теперь ему был безразличен, он теперь хозяин этого мира и его повелитель.
Он посмотрел в зеркало заднего вида. Машина, ехавшая за ним, не вызвала в его мозгу ни капли подозрений.
— Да, парень, — обратился он к водителю, ехавшему сзади. — Небось на огород едешь, копать что-нибудь. Картошку, наверное. Или еще чего-нибудь. Да?! Ну и катись. Катись, понял! Я тоже еду выкапывать. Но не какую-то там картошку. Что я, дебил, что ли. Или ты думаешь, что дебил? Да? Ты так думаешь? — Авдоев потерял остатки разума, орал в зеркало заднего вида, на дорогу не обращал никакого внимания. Машина съехала с дороги в канаву. Авдоев вырулил на дорогу и, косясь в зеркало, заорал: — Я не дебил! Ты понял! Мудак, я не дебил! Не дебил! — Он оторвал зеркало и заколотил им по рулю. Зеркало разбилось, осколки посыпались на коврик. — Не дебил!!! — взревел Авдоев и крутанул руль на встречную полосу. Водитель встречной машины попытался увернуться, но скорость была слишком велика и машину выбросило с дороги.
