«Да, мы работаем в одной компании».
Антон на какое-то время замолчал. Он не отошел: висел в сети. Наверное, перечитывал сообщения, думал. И писать начал только спустя долгие десять минут — так же медленно и осторожно.
«Хорошо. Мне очень нравятся твои ручки. И ты уже заставила меня умолять, поэтому я отношусь к тебе не так, как к большинству девушек — чтобы ты знала. Прости, что поступил так неблагодарно. Ты еще будешь ждать меня?»
Послышался глубокий вздох, а после несчастное имя Антона стало самой жирной надписью на всем развороте. Сначала Горячеву никто не отвечал, а руки просто аккуратно выглаживали чуть помятые на уголках листы планера, после — перебирали письменные принадлежности в металлическом стакане, что покоился на столе.
«Конечно, Антон, я тебя очень жду. Но мне очень важно знать, когда мы собираемся заранее, чтобы иметь возможность устраивать встречи. Мне нужно готовиться».
«Завтра. В 18:00 или около того. Подойдет?»
«Может быть. Я подумаю».
========== V ==========
4.02. Суббота. Перемирие
Суббота у Антона началась с раннего болезненного подъема. Он перепил вчера: заливал свое поражение с Элей, пытался принять анестезию для храбрости — разорвать странную порочную связь одним махом. Сквозь туман похмелья, словно из сна, вспоминались собственные эмоции: как он злился из-за сорвавшейся ночи, а потом из-за того, что его могли так легко на кого-то заменить. Это ли ощущала каждая, кого Антон бросал, все же успев познакомиться и начать какое-то подобие отношений? Что ж, осознавать себя самого банальным предметом для интимного наслаждения оказалось более унизительно, чем он думал ранее. Да и госпожа на том конце не была глупой девицей, неспособной понять, с кем она связалась. Щелкнула его по носу, как зарвавшегося пацана…
Горячев не мог понять, что тогда в результате заставило его остаться, извиниться. Задетое самолюбие, протестующее против того, что контролировать ситуацию невозможно? Но он не чувствовал себя принужденным. Убедительные доводы в пользу безопасности? Они бы не имели никакого смысла, если бы Антон не хотел продолжить. Факт оставался фактом: от одних этих рук он получил то, чего не смог бы и с опытной красивой женщиной прошлой ночью… Анализируя на трезвую голову, Горячев вообще пришел к неутешительному выводу, что характерная Эля, скорее всего, не дала бы ему и раза кончить, не удовлетворившись сама. В то время как та, невидимая, ласкала его одного, возносила на вершины блаженства, вытряхивая не только физически, но и эмоционально. И что Антон мог выбрать, если единственной патологической страстью в нем была страсть к сексу?
Протрезвев окончательно, Горячев еще несколько раз перечитал диалог (не только ночной фрагмент — от начала и до конца), повздыхал и договорился сам с собой. В документе и правда нашлось достаточно правил и ограничений, в том числе и для «поставщика услуг» — Антону гарантировалась ответная анонимность, запрещалась съемка на камеру и даже запись голоса, все инструменты, которые применялись к нему, должны были содержаться в стерильности… В целом договор обладал юридической силой, хотя от второй стороны Горячев имел только незнакомую ему подпись. Да и Антон рассудил, что даже если его репутация будет запятнана — на его стороне информация, в случае раскрытия которой скандал разразится вокруг целой фирмы. Нужно было перестать жалеть себя и трусить. В конце концов курить травку в клубе своего лучшего друга — тоже полная херня. Просто Антон доверял и оттого не боялся личной ответственности.
Наврав друзьям с три короба, что он благополучно добрался домой после того, как отлично провел время («Спасибо, вы самые крутые! =))»), Антон первым влез в чат с хозяйкой. Обед плавно перетекал в поздний ланч, а это значило, что скоро нужно было выезжать, если встреча состоится. Но каково же было удивление Горячева, когда на вопрос о том, все ли в силе и ждут ли его, он получил совсем другой ответ.
«Нет, прости. У меня много дел, да и, признаюсь честно, для подобного рода отдыха мне необходим полный моральный комфорт. Которого пока нет. Так что отдыхай, Антон. Спасибо, что озаботился».
Горячев был обескуражен. Вот ведь ирония: даже там, где ему могли просто предоставить удовольствие по контракту, он умудрился просрать и это. Дела делами — но с моральным комфортом что? Камень-то явно в огород Антона. И принять бы это уже как знак, оставить все, но второй раз подряд он подобного вытерпеть не мог. Второй раз врать кому-то, врать себе и чувствовать себя неполноценным или нежеланным — нет. Впервые в жизни, стиснув зубы, Горячев согласился ждать.
«В таком случае напиши мне сегодня вечером или уже утром о своих планах. Завтра я свободен весь день», — отправил он. Постучал пальцем возле тачпада ноутбука, подумал… И вдруг искра азарта и безобидной мстительности вспыхнула в голове. Она любила сводить мужчин с ума, так она писала? Антон не собирался лишать ее возможности. Ухмыльнувшись, он добавил: «Надеюсь, ты не против, если сегодня я немного сорвусь, думая о твоих прикосновениях. =))»
Хозяйка пыталась пару раз что-то начать писать, вероятно, взбудораженная наглостью Антона, но вскоре просто вышла из сети. В воскресенье утром ему сообщили, что возможности встретится на этой неделе нет. («Мне очень жаль, но так вышло. Ты упустил мое свободное время».) Ручки сослались на кое-какие дела и обещали связаться с Горячевым тогда, когда все устаканится. Пришлось терпеть — и выплескивать застоявшуюся агрессию на боксерскую грушу и штангу.
6.02. Понедельник. Женсовет
В понедельник резиденция Nature’s Touch дышала полной грудью, и уже на пороге Антон заметил, что улей отчего-то был неспокоен. В светлых окнах виднелись мелькающие фигуры, кто-то курил на парковке и раздраженно что-то вещал по телефону. Горячев даже умудрился столкнуться с Романом и стал было извиняться («Хотел вернуть тебе флешку, забыл взять!»), но тот, отскочив от него в сторону, как мяч-попрыгунчик от стены, зашипел что-то неразборчивое и уполз обратно в свое механизированное царство.
— Доброе утро, — ехидно ухмыльнулась Елена, оказавшись за спиной Антона, когда он успел протиснуться в зал. Замдиректора сжимала в руках папку, что неплохо выделялась светлой пластиковой обложкой на фоне абсолютно черного брючного костюма. Было в Богдановой сегодня что-то такое колкое, едкое, словно за время отсутствия Горячева змея успела сменить шкуру и стала еще более ядовитой. — Рада тебя видеть. Сегодня тебе предстоит познакомиться с нашими коллегами. Я не разделяю желание Льва привязать тебя к коллективу, если честно. Но он считает, что так твоя работоспособность будет в три раза выше.
— Ну, если я правильно помню, ваши сотрудники — это и есть лицо компании и вы сами пользуетесь своей косметикой… — Антон напряженно дернул уголком губ. На фоне последних неудач Елена оказалась для него тем самым шестом, который привязывают к позвоночнику, вынуждая держать спину идеально ровно. Горячев пытался утешить себя тем, что это и к лучшему: целиком сконцентрируется на работе. И все же с самого приветствия его не покидало чувство, что Елена что-то знает о случившемся между ним и хозяйкой. Только к третьей официальной встрече он вел себя с Богдановой настолько собранно и сдержанно. — Полагаю, Лев Денисович хочет, чтобы с этим я и поработал. Очень неплохим пиар-ходом было бы организовать интервью с несколькими вашими сотрудниками — или сотрудницами — и с вами в первую очередь, то есть с людьми, непосредственно знакомыми с производством косметики и одновременно пользующимися ей. Я уже подобрал ряд изданий и маякнул своим знакомым из блогов — теперь дело за малым. Подготовлю вам новый пресс-кит, чтобы им всем было от чего плясать, а там — с десяток публикаций о вас, отзывы, обзоры, вот это все… Конечно, если я буду знать вашу кухню изнутри, и рассказать потом будет о чем.
