маленькому, как правильно произносить слова! Нет, она все произносит по-своему. Я только из-за Андрея Викторовича ей двойку не поставил на экзамене: с переводом текста она худо-бедно справилась, а вот с чтением у нее все плохо – французы ее совершенно не поймут.
Я была немножко удивлена. Смазов патронировал школу № 23, поэтому ему нетрудно было держать ее сотрудников в узде, поперек слова ему скажут – и школа без средств останется. Но в вузе почему Смазову подчинялись?
– В каком смысле вы из-за Смазова двойку не поставили Лизе? – спросила я.
– Понимаете, Андрей Викторович писал настолько прибыльные статьи, что мы не хотели его терять, – сказал Олег Семенович.
– И преподавал он замечательно, материал умел подать, – добавила блондинка (скорее всего, волосы ее были крашеные) лет сорока.
– Но тут пришла Лиза – его дочь. Сначала мы обрадовались, все-таки такая честь – дочь известного профессора, который стал гордостью нашего института, пришла учиться к нам, а не в какой-то другой институт. Но кто б знал, во что это нам выльется… – последние слова пожилая дама произнесла разочарованно.
– Лиза часто пропускала лекции, иногда и практические занятия, – добавил преподаватель по французскому.
– На устных экзаменах плохо отвечала – ну видно же было, что не готовилась. Максимум тройку можно было поставить, – заметила блондинка.
– И на письменных то же самое, – добавил Олег Семенович. – Требуется эссе на целую страницу написать, а она абзац небольшой напишет, и все, сдала типа.
– Когда эти безобразия только начались, мы сказали сразу Андрею Викторовичу, что его дочь ведет себя… мягко говоря, некорректно, – сказала пожилая дама. – Попросили его, чтобы с дочерью хорошенько поговорил, а то так и из вуза вылетит. Да и вообще стыдно быть дочерью профессора и вот так безалаберно относиться к учебе.
– Но ответ его, не знаю, как моих коллег, но меня лично просто убил, – сказал «француз». – Точно не процитирую, но он так намекнул, что раз мы не уважаем его дочь, значит, не уважаем его, и он уйдет из вуза, а нам придется искать другого профессора, если мы не будем его дочери ставить хорошие оценки просто так. Но…
Мужчина замялся.
– Это очень плохо сказалось бы на нашей репутации, – закончила за него пожилая дама, – как мог многоуважаемый профессор уволиться из нашего института? Что его могло заставить уйти от нас?
– И потом, человека с такими познаниями в литературе и прекрасной памятью в нашем Тарасове сложно найти, – сказал Олег Семенович. – А нанять вчерашнего студента или малоопытного специалиста было бы непрофессионально, и звать академика из другого какого-нибудь города, скажем, из Покровска в наш, проблематично. Да и вообще, сами понимаете, как сложно найти компетентного сотрудника.
– Да, действительно, – согласилась я и сердито подумала: «Вот прыткий какой этот Смазов. Был бы преступником, то стал бы главой мафии». Хотя преподаватели вуза тоже хороши: все-таки зачем терпеть такие унижения? Ну поискали бы несколько месяцев нужного специалиста, нашли бы замену и нервов меньше тратили бы.
– Пришлось терпеть его дочь, – сказала блондинка. – А Лиза, между прочим, занимала бюджетное место. Когда она получила первые два «хвоста», уже была близка к тому, чтобы на место по договору перейти, но Смазов опять напомнил… наш «уговор», и Лиза осталась на бюджетном месте. На все шесть лет.
– А у вас нет разделения на бакалавриат и магистратуру? – спросила я.
– Есть, но только не в случае с Лизой… – устало сказал Олег Семенович.
И я поняла, что профессор Смазов и здесь подстраховался: сделал так, чтобы дочь попала в магистратуру в этом же институте, причем опять на бюджет.
– Вот, знаете, про нас и любые другие вузы говорят, что мы якобы бюджетников не любим, потому что мы их содержим и бесплатно делимся с ними знаниями, – усмехнулась пожилая дама. – Смотря какие бюджетники: если они стараются, учатся, а не просиживают штаны и могут сформулировать свою мысль – таких мы ценим и даже готовы пойти на уступки, а таких вот бюджетников вроде Лизы, которые просто занимают место и ничего не делают, конечно, мы не любим.
– Да уж, – сказала я, покачав головой. – Насколько мне известно, Лиза досрочно защитила диплом по причине своей беременности?
– Да, – подтвердила блондинка. – Но вообще, причина за уши притянутая.
– Почему? – спросила я.
– Да каждые два-три года обязательно находится студентка, которая забеременела во время учебы, – сказала пожилая дама. – И ничего – ждет даты защиты диплома или курсовой, все пишет, защищает, даже с большим животом. Никто не разродился во время защиты, хотя мы понимаем, это ответственный и морально тяжелый момент. Но все всегда проходило хорошо.
– А Лиза решила в принцессу поиграть, – возмущенно заметил «француз». – Хотя нам же легче – избавились от тяжкого груза.
– Ну, скоро мы даже Смазова не увидим, – сказал Олег Семенович.
– Почему? – спросила я.
– Смазова собираются уволить, – сказала блондинка, а я вскинула брови: вот это поворот.
– А все, – заметив мое замешательство, сказала преподавательница. – Мы уже ему ничем не обязаны: дочь его со скрипом выпустилась – прекрасно, свою миссию мы выполнили. И возраст его уже пенсионный: ему бы дома сидеть, внучка будущего нянчить. Хотя, учитывая его воспитание, из ребенка вряд ли хороший человек вырастет.
– А как же «талантливый профессор, единственный в Тарасове»? – спросила я, почувствовав какой-то подвох.
– Мы только вам это скажем, но ректор нашего института совсем недавно нашел человека с параметрами, как у Смазова. Тоже автор многочисленных исследований и статей в области литературы и истории, родом из Москвы, готов приехать к нам хоть завтра, – сказал «француз».
– И потом, Смазов после его фокусов с его дочкой упал в наших глазах. Нервы он истрепал нам конкретно, – сказал Олег Семенович.
Не могу сказать, что виню их. Сотрудники школы № 23 исстрадались конкретно из-за Смазовых, и здесь преподавателей эта парочка достала.
– Мне бы с однокурсниками Лизы поговорить, – сказала я, заглянув в ее учебный план. – Не подскажете, сегодня группа сто три учится?
– Нет, учеба кончилась, – сказала блондинка, – но студенты этой группы должны вот-вот прийти, у нас важное собрание через полчаса – сдача дипломов в печатном варианте и проверка всех документов, а через три дня защита. Собираемся в аудитории двести один, на втором этаже.
– Что ж, спасибо за беседу. Вы многое мне открыли, – сказала я.
Затем я направилась в нужную мне аудиторию.
Вывод могу сделать следующий: преподаватели Смазовых очень недолюбливают… но на преступления не способны однозначно – не стали бы они нападать на девушку.
Когда я подошла к аудитории 201, то увидела двух девушек и трех парней, которые держали распечатанные дипломы
