первым делом открыл бардачок и, распечатав один из пластиковых пакетов, положил в него полотенце. Дело и впрямь закручивалось в далеко не простой узел. Гордеев засунул руку в подлокотник, нащупав помятую пачку «Собрания», и вытряхнул сигарету.
Конечно, вся прислуга могла быть в сговоре, но за всю свою практику Гордеев не мог припомнить у горничных столь убедительной актерской игры. Если гадалка затеяла этот спектакль, то точно решила довести его до конца. Конечно, в любой момент ее можно прижать и впаять доведение до самоубийства. Так было бы правильнее всего.
Гордеев снова пошарил в подлокотнике и, не найдя зажигалки, нехотя вернул сигарету обратно в пачку. В голове проносились десятки версий, реальными из которых можно было считать в лучшем случае две.
– Никому, кроме наследников, не была выгодна смерть этой несчастной старухи, – размышлял он вслух, сидя на своей кухне и разглядывая отчет о последних перемещениях погибшей.
Шестеро вписанных в завещание родственников, и без того настолько богатых, что могли бы легко обойтись и без наследства. Так кому из них понадобилось устраивать весь этот фарс с предсказаниями?
– Роза Михайловна… Отчего же вдруг вас начал мучить этот дурной сон?..
Время шло, телефон молчал. Гордеев открыл коробку лапши и продолжил рассматривать материалы дела. За последние два месяца Крылаева наведывалась еще по нескольким необычным для себя адресам. Два раза она заезжала в роддом, где работала ее знакомая. И один раз по странному адресу в Химки, где у ее окружения вряд ли могли оказаться друзья.
Смартфон завибрировал и медленно пополз к краю стола. Гордеев моментально поднял трубку.
– Похоже, ты не зря гонял нашу лабу, начальник, – ухмыльнулся Женя на том конце линии. – На полотенце мы нашли кое-что неожиданное. Я сейчас пришлю тебе отчет на почту.
– Срочно скидывай! У меня звонок на второй линии! – закричал Гордеев, услышав вибрацию входящего вызова.
– Сергей Борисович, – прошептала Наталья в трубку, голос ее дрожал. – Это случилось, снова.
– Успокойтесь. Объясните кратко, что произошло.
– Мы проснулись от криков. Садовник, у него приступ, он не может дышать. Скорая уже едет.
– Кто сейчас находится в доме?
– Только наша семья. Больше никого.
– Уже час ночи, он всегда оставался ночевать в вашем доме?
– Нет, я думала, что он уехал вечером, после поминок. Не знаю, зачем он вернулся. У него сильный приступ, кажется, он умирает.
– Наталья, послушайте меня, мне нужно осмотреть ваш дом, но так, чтобы об этом больше никто не узнал. После того как скорая уедет, отключите сигнализацию и оставьте заднюю дверь открытой. Когда все уснут, я войду в дом через кухню. Ждите меня там.
Гордеев припарковал машину за поворотом, чтобы не привлекать внимания. Огни скорой помощи уже удалились от особняка, и дом погрузился в темноту. Лишь редкие отблески света из окон напоминали, что в доме еще остались люди.
Он вышел из машины и направился к заднему двору. В воздухе стоял запах влаги и мокрой земли, на крыше едва слышно поскрипывал флигель. Гордеев аккуратно обошел знакомые кусты пионов, чье расположение он запомнил и, убедившись, что окна спален не выходят в эту часть сада, включил фонарь.
За кустами оказались четкие следы мужских кроссовок. Комья земли также виднелись на подоконнике у окна первого этажа. Его рама, как убедился Гордеев, была слегка приоткрыта. Он проследовал на кухню. Наталья уже ждала его там. Непривычно было видеть ее в ночной растянутой майке и домашних тапочках.
– Я хочу позвонить Луизе, – прошептала она, едва сдерживая всхлипывания. – Я боюсь, что это случится с детьми.
– Вначале мне необходимо осмотреть дом, – прошептал Гордеев. – Кто и где обнаружил садовника?
– Его нашел Нико, в мамином кабинете.
Они тихо проследовали через гостиную. Гордеев осторожно открыл дверь, помня, что она скрипит. Наталья включила настольную лампу, и в кабинете воцарился полумрак.
– Ваш муж не вернул картины, – прошептал следователь, освещая фонарем пустые прямоугольники на синих обоях.
– Нет. Я попросила его увезти их в нашу бывшую квартиру, она сейчас пустует. Так хотела бы мама.
– А остальные произведения искусства, похоже, не заинтересовали вашего садовника…
Гордеев осмотрел ковер и обнаружил крупицы свежей земли в проеме за шелестящими нитяными шторами с продолговатыми бусинами.
– Куда ведет эта лестница?
– Через башню сразу к спальням.
– Но сейчас в доме пустует только одна спальня, верно?
Они осторожно поднялись по скрипучей винтовой лестнице, стараясь никого не разбудить. Гордеев открыл дверь в комнату покойной, пропуская Наталью вперед. Внутри царил полумрак, и лишь слабые отблески уличных фонарей пробивались сквозь плотные шторы. Комната была отделана в темных тонах и обставлена старинной мебелью. Единственное, что было современным в этом интерьере, так это электронный тахометр на прикроватной тумбочке и кожаное массажное кресло у окна. Гордеев тихо прикрыл дверь и включил свет.
– Посмотрите, все ли здесь на своих местах, – попросил Гордеев, осматривая спальню.
Наталья кивнула и нерешительно стала изучать комнату. Осторожно выдвигала ящики комода, проверила, заперт ли сейф за картиной с серой лошадью, после чего подошла к столу с большим овальным зеркалом. За духами и баночками кремов стояла большая резная шкатулка. Она осторожно открыла ее и начала перебирать украшения. Вдруг ее лицо побледнело, и она резко выпрямилась.
– Колье… Его здесь нет! – воскликнула Наталья, сжимая пальцами края шкатулки.
– Вы уверены, что оно было здесь раньше? – Гордеев нахмурился и подошел ближе, чтобы рассмотреть содержимое шкатулки.
– Я сама вернула его на место, после того как в полиции нам отдали вещи из морга, – ответила она, едва сдерживая слезы. – Теперь оно пропало. То самое колье, что было на ней в мой день рождения.
– Наталья, думаю, я знаю, что происходит в вашем доме.
– Что?! – опешила она, чуть не вскрикнув.
– Мне нужно собрать доказательства. Сейчас идите спать и не сообщайте никому о пропаже. Я приеду утром с сотрудниками, и мне необходимо, чтобы вся ваша семья была в сборе.
Спустя семь часов, с наступлением рассвета, на модный поселок опустился туман с ближайших холмов. Густой, совсем осенний. Окутал красные дома, словно стараясь спрятать от солнца. Гордеев велел не включать мигалки. Две полицейских машины притаились в тишине утра, выдавая свое присутствие только светом дальних фар.
Следователь зашел на крыльцо под свод античных колонн и учтиво позвонил в дверь, прислушиваясь к возне внутри дома. Послышалось шарканье тапочек, и дверь распахнул Олег в махровом халате и с взъерошенными волосами.
– Какого черта вам опять нужно?!
– Доброе утро, – улыбнулся Гордеев, – боюсь, сегодня я привез вам неприятные новости. Позвольте войти.
– Нет, не позволю. Вы что, серьезно думаете, что можете являться сюда, когда вам вздумается? Да вы кто вообще такой? Кто вас уполномочил?!
– Олег… – в дверях показалась Наталья, выглядевшая еще более взволнованной, чем вчера, кажется у нее не получилось заснуть этой ночью. В руках она держала вскрытую пачку капсул, которыми собиралась заправить кофемашину. Наталья поспешила успокоить супруга. – Кое-что
