на греческом языке, хотя бы основные фразы. Пленницам даже понравилось, и Люся не раз просила Алину прекратить сопротивляться и стать послушной.
Но Алине даже думать о таком было тошно. Лучше терпеть боль физическую, чем душевную. Наверное, можно было бы притвориться, что ее сломали, дожидаясь удобного для побега случая, но Алина боялась, что притворство прилипнет навсегда, и она превратится в такую же глупенькую самочку, какими стали ее сокамерницы.
— Ты посмотри, какая кожа! — Люся только что вернулась от косметолога и с восторгом рассматривала в зеркале свое отражение. — Нежная, мягкая, просто светится изнутри! Я и не думала, что могу быть такой красивой. Прямо модель!
Дверь распахнулась, один из охранников молча зашел в комнату и поставил на тумбочку возле кровати Люси тарелку с большим куском торта.
— Это мне? — Люся была похожа на ребенка, получившего неожиданный подарок. — Но почему только мне? А Веронике? А другим девочкам?
— Откармливают тебя, — усмехнулась Алина, — слишком ты худенькая по их мнению.
— Ну и ладно, — беспечно махнула рукой Люся. — Я не против.
Охранник так же молча направился к двери, никак не отреагировав. А Люся радостно подбежала к тумбочке и, схватив тарелку, протянула ее Алине:
— Угощайся!
— Но, но! — гавкнул секьюрити.
Торопливо вернулся, силой усадил Люсю на кровать, схватил торт и начал совать его девушке в рот, заставляя есть.
Алина дернулась было помочь подруге, но распахнутая дверь укоризненно нахмурилась — чего встала, это же шанс, используй его! Сумеешь убежать — поможешь Люсе гораздо эффективнее.
И шанс был использован по максимуму — Алина юрким зверьком выскользнула из комнаты, захлопнула за собой дверь и торопливо задвинула засов. Вовремя — дверь судорожно затряслась под ударами опомнившегося охранника. Но пока держалась, крепкая была, дубовая. Надежная.
Алина приблизительно знала планировку дома, успела изучить. Их держали в подвале, из которого вели два выхода — один прямо в дом, другой наружу, на задний двор. В дом Алину почти не водили, там занимались покорными пленницами. А вот на заднем дворе ей приходилось бывать — строптивую девку иногда привязывали к столбу и оставляли на несколько часов без воды. К счастью, столб был под навесом, иначе солнце серьезно подпортило бы товар. Но и в тени стоять без движения несколько часов, не имея возможности сходить в туалет, было мучением не только физическим, но и моральным.
Зато Алина досконально изучила и сам участок, и распорядок дня обитателей этого дома. Знала, где находится ключ от боковой калитки, а еще — что в это время суток почти все, кроме дежурных, дрыхнут. Сиеста у них.
Поэтому девушка ни на миг не задержалась, выбежав из подвала. Пара минут — и она уже отпирает калитку, захлопывает ее за собой, выбрасывает ключ и…
И замирает на мгновение, осознав — удалось! Она свободна! Ну почти. Надо еще до ближайшего города добраться, попытаться найти русских туристов — их на Кипре в разгар сезона должно быть много. А они помогут связаться с посольством.
Вот только добраться будет не так просто — Алина помнила, что их из порта везли сюда около часа, а значит, дом расположен далеко от курортной цивилизации. Зато в глуши — узкая дорога пряталась в тени деревьев, и деревья эти росли довольно густо. На привычный лес не очень похоже, но заросли вполне подходящие для того, чтобы скрытно добраться до города.
Ну что, погнали?
Идти было на удивление легко, Алина не чувствовала усталости, хотя прошло уже несколько часов — солнце садилось. Чувство свободы окрыляло, хотелось петь — и она пела. Нашла ручеек, умылась, напилась вволю, с запасом, чтобы больше не задерживаться и дойти до города еще затемно. Иначе придется ночевать в лесу, ведь держать направление Алина могла только по солнцу.
Ее сияющий ориентир неумолимо скатывался к горизонту, сумерки сгущались, становилось ощутимо прохладнее, а вокруг угрюмо шелестел листвой все тот же почти лес. И никакого просвета.
Хотелось плакать, но Алина держалась. Сто метров, двести, очередные заросли раздвинуть, а за ними…
А за ними — дорога. Нормальная такая, асфальтированная. Не шоссе, конечно, но и не та грунтовка, что вела к дому-тюрьме. Самая лучшая в мире дорога, потому что она, попетляв вдоль склона невысокой горы, шаловливо пряталась в раскинувшемся у подножия горы городе.
— Ура-а-а-а! — Алина не смогла удержаться от победного вопля, вскинула руки, закружилась. — Я смогла! Слышишь, мамульчик, я смогла!
И ей ответили. Но не мама, нет.
Яростный собачий лай там, позади, из леса. И лай этот приближался.
Нет, не может быть, это нечестно! Она же почти дошла!
Алина сорвалась с места и помчалась по дороге, надеясь на встречу хоть с каким-нибудь автомобилем. Нет, не лоб в лоб, конечно, просто она проголосует, и человек обязательно остановится — не бросать же девушку одну в горах ночью!
Но дорога был пуста. А собачий лай все ближе. И радостные вопли охранников — тоже. Увидели, значит.
Нет, стойте, не все потеряно! Далеко впереди мигнул фарами едущий навстречу автомобиль. Алине показалось, что за спиной выросли крылья — так быстро она побежала-полетела навстречу своему спасению.
А в следующее мгновение в спину ударили собачьи лапы, опрокидывая девушку на землю. Алина ждала, что острые клыки сейчас вонзятся в ногу или руку, даже зажмурилась от страха, но пес только шумно дышал, капая слюной. Хотя и подняться не разрешал, угрожающе рыча при малейшем движении.
Через пару минут мимо промчался так и не ставший спасением автомобиль. А еще через минуту появился запыхавшийся хозяин собаки. И в следующее мгновение Алина задохнулась от удара ногой в живот.
Подбежали другие охранники, удары посыпались один за другим, один из них зацепил висок, и все исчезло.
Глава 14
— Почему?! Почему он до сих пор жив?!! — Дора смахнула со стола нагло ухмыляющуюся кричащими заголовками газету и повернулась к вошедшему в гостиную отцу.
От ярости девушку трясло, воспаленные от недосыпа глаза лихорадочно блестели, она осунулась — почти не ела после несостоявшейся свадьбы и взорвавшегося фейерверком дерьма скандала.
Все без исключения
