И поскольку ничего иного в голову не приходило, то именно это и пришлось говорить:
— Понимаете, я недавно в вашем городе и названий улиц толком не помню, но могу показать дорогу. Если вас не затруднит, — добавила я.
— Ни капельки. Я рад побыть в роли личного водителя столь очаровательной девушки, — широко улыбнулся Михаил Павлович и повернул ключ зажигания.
Очаровательная!
С каких это пор я стала для него очаровательной? Помнится, когда я появилась на пороге его квартиры, он в мою сторону едва смотрел.
А теперь вдруг нате вам — «и очаровательная», и «личный водитель». Кушайте, что называется, Татьяна Александровна, не обляпайтесь.
Впрочем, с бритоголовым у меня складывается примерно такая же ситуация. Сначала мы чуть не убили друг друга посреди улицы, а вот теперь, пожалуйста, проживаем в одном номере.
Мне определенно пора пересмотреть свои отношения с мужчинами.
— Вы что же, так редко навещаете свою бабушку? — прервал Михаил Павлович мои размышления.
— Что? — не поняла я.
— Ну, бабушку, ту, что подарила вам ожерелье. Неужели вы так редко ее навещаете, что не запоминаете названий улиц нашего небольшого города? — пояснил ювелир, не отрывая взгляда от дороги.
Вот гад, а про бабушку-то он все запомнил. Знала бы, что он окажется таким понятливым, ни за что бы не села в его машину.
— Честно говоря, редко, — ответила я. — Вот здесь поверните налево.
— А откуда же вы к нам приехали?
— Из Тарасова.
— Тарасов… Тарасов… Нет, никогда там не был, ну а как вам наш город?
— Ужасно, — на автопилоте ответила я, но тут же спохватилась: — В смысле, ужасно красивый город. Здесь живут такие милые люди.
— И надолго вы к нам?
— Еще не решила. А теперь налево.
— Налево? — переспросил Михаил Павлович.
Что-то ему в этом слове определенно не понравилось. Или дело было не в слове, а в том, куда мы ехали?
— А сейчас я, вероятно, везу вас к вашей бабушке? — спросил Михаил Павлович после минутного молчания.
— Ага, к бабушке, — охотно согласилась я. — А теперь езжайте вниз по этой улице до конца.
Михаил Павлович совсем посуровел и говорить со мной больше ни о чем не пожелал, зато сосредоточенно размышлял о чем-то. Скорее всего, гадал о том, откуда у старушки, живущей на окраине города в каких-то трущобах, может взяться такое ожерелье.
Я размышлений Ломового прерывать не решалась и сохраняла молчание до тех пор, пока он не остановил машину.
— Здесь? — спросил он, поворачиваясь ко мне.
— Да, большое спасибо.
— Хотите, я подожду вас?
— Нет! — перепугалась я.
Еще не хватало, чтобы этот приличный человек был свидетелем того, как девушка, которую он опрометчиво назвал очаровательной, скачет на сломанных каблуках от двух здоровенных мужиков. Боюсь, что подобное зрелище может травмировать ранимую душу ювелира. Хватит с него и того, что он привез меня в эти трущобы, — у бедняги и так глаза на лоб лезут.
— Мне совсем несложно подождать столь милое создание, — с подкупающим доверием произнес Михаил Павлович.
— Я надолго, — упиралась я как могла.
— Это не имеет значения. Я никуда не тороплюсь.
— Нет. Я не могу так бессовестно пользоваться вашим расположением.
Я потянулась к ручке, чтобы открыть дверцу.
— Мне было приятно исполнять роль вашего шофера, Татьяна Александровна, — успел сказать напоследок ювелир, когда я уже поставила ногу на асфальт.
— А мне было приятно видеть вас в роли своего шофера, и… — я задумалась, а может ли очаровательная девушка говорить то, что хотела сказать самоуверенная, корыстная, алчная и немного стервозная особа, каковой я и являлась на самом деле. Но потом я плюнула на все эти сложности и, улыбнувшись, произнесла: — И можете называть меня просто Таней.
Я почти тут же выскользнула из салона машины. Помахав на прощание ювелиру рукой, я поспешила в глубь дворов.
Зайдя за ближайший дом, я стерла с лица маску наивной проститутки и попыталась настроить себя на предстоящие неприятности, а в том, что таковые не за горами, сомневаться не приходилось.
Поплутав немного среди полуразвалившихся, покосившихся домов, я наконец отыскала нужный двор и остановилась напротив знакомого подъезда.
До сих пор мне казалось, что самым сложным будет выбраться из квартиры братков со своим имуществом, и только теперь, стоя напротив полуразрушенного дома, я сообразила, что прежде следовало бы задуматься над тем, как я вообще туда попаду. Не могу же я подняться на третий этаж, позвонить в дверь к своим вчерашним похитителям, а когда мне откроют, выдать самую ослепительную улыбку и небрежно сказать: «Привет, мальчики. Это я».
Вот уж они обрадуются.
Я, конечно же, люблю удивлять и радовать людей, но это был не тот случай.
Я потопталась еще немного во дворе, а потом побрела за дом. Благополучно преодолев кусты сирени, спугнув рыжего кота, гревшего спину на крышке люка, я наконец-то остановилась под тем самым окном, из которого не так давно совершила триумфальный прыжок. Прислонившись спиной к дереву, я с тоской принялась всматриваться в это окно, но поскольку ничего интересного не наблюдалось, то мой взгляд принялся бесцельно скользить по всему зданию и натолкнулся на пожарную лестницу.
В голове тут же мелькнула мысль, показавшаяся мне гениальной. По крайней мере, она была таковой до тех пор, пока я не попыталась ее осуществить. Моментально отпрянув от дерева, я принялась лихорадочно искать окно кухни похитителей. Узнать его сразу было сложно, поскольку из него мне еще не доводилось выпрыгивать, зато, по моим расчетам, это окно должно было быть как раз рядом с пожарной лестницей.
И точно! Более того, окно было открыто, вернее, открытой оставалась только форточка, но это уже обнадеживало. По крайней мере, не придется выбивать стекла.
Я осмотрелась по сторонам. Людей поблизости не было, видеть меня из окон тоже вроде бы никто не мог. Поблизости росло дерево, и его ветки надежно закрывали пожарную лестницу и даже касались окон. Короче говоря, обстановка благоприятствовала.
Не благоприятствовала только экипировка, а именно, все те же многострадальные туфли и коротенький сарафан. И дернул же меня черт переодеться!
Я ухватилась за подол, потянула его вниз и сделала решительный шаг к пожарной лестнице.
Пожелав самой себе удачи, я подпрыгнула, ухватилась за нижнюю металлическую перекладину и подтянулась на руках.
«Оказывается, — подумала я, хватаясь за новую перекладину, — покидать квартиру через окно куда легче, нежели пытаться попасть в нее таким же образом!»
Добравшись до нужного уровня, я заглянула в интересующее меня окно. Что ж, мои расчеты оказались верны, это действительно была та самая кухня. Мальчики, будучи в неведении о моем визите, находились в одной из комнат, либо их вообще не было в квартире. Лично меня такое положение дел вполне устраивало, а когда я еще и заметила свою сумочку, лежавшую на краю стола, то и вовсе чуть не свалилась с лестницы от счастья. Однако мысль о том, что в случае падения я, скорее всего, не смогу совершить подвиг второй раз, заставила меня удержаться.
Короче, нужно было пользоваться моментом. Уцепившись за следующую перекладину, я переступила одной ногой на подоконник и ухватилась за раму открытой форточки. Через секунду я уже стояла на подоконнике и, просунув руку в форточку, пыталась дотянуться до ручки нижней части рамы.
«Возможно, это и неплохо, что я одета именно в короткий сарафан, а не в шорты и топик, — подумала я, изворачиваясь всем телом. — В случае появления под окнами нежелательных свидетелей сарафанчик явно отвлечет внимание».
Но под окнами никто не появился, и я после пары минут бесплодных попыток, одна из которых чуть не закончилась моим приземлением в кусты сирени, наконец-то дотянулась до ручки, повернула ее вниз и тут же свалилась по ту сторону подоконника на деревянный пол кухни. Поднявшись на ноги, сделала пять шагов на цыпочках к кухонному столу, протянула руку к заветной сумочке и…
— Явилась не запылилась?
Я подпрыгнула на месте от ужаса.
В дверях кухни стоял Женя и улыбался — как всегда, погано и нагло.
— Ой! — пискнула я, рванула сумочку к себе и прижала ее к груди.
Я и впрямь почувствовала, что меня здесь заждались, но особой радости от этого не испытала.
А Женечка между тем сделал шаг мне навстречу…
— Мы ведь привязались к тебе, уже скучаем, — продолжал он. — Ты, я вижу, тоже соскучилась?
— Не очень, — честно призналась я.
— А чего тогда пришла?
— Да вот, — я скосила глаза на сумочку. — Забыла…
— А… — протянул Женя.
Я не стала продолжать беседу и метнулась к окну.
— Уже уходишь? — расстроился Женя.
Он даже и шагу не сделал, чтобы меня остановить.
