я и возьму, если подойдёт.
Платье пришлось впору. Также купив чулки и туфли на шпильках, Рита переоделась во всё это окончательно, и соседки вышли на улицу.
– Ловко ты это делаешь, сучка, – сказала Женька. Она тащила пакет со снятыми Риткиными вещами.
– Что ты имеешь в виду?
– Из чужих карманов деньги выуживаешь! Научишь?
– Конечно, нет. Воровать, как и сочинять стихи, нужно лишь тогда, когда ты не можешь этим не заниматься. Я тебя буду учить хорошим вещам. Ты помнишь, как Иисус сказал рыбакам: "Идите за мной, я сделаю вас ловцами человеков!"?
Женька глубокомысленно промолчала. Когда уселись в машину, она надела наушники, подсоединённые к плееру, и закрыла глаза. Рита, между тем, с помощью смартфона определила, что достичь центра проще всего будет через МКАД и по Волгоградскому. Запуская мотор, она ещё раз подумала: стоит ли? И опять решила, что да.
По МКАДу пришлось ползти на второй. Поглядев на Женьку, которая недовольно спала, Рита набрала короткое сообщение. Ей немедленно позвонили. Она ответила:
– Привет, Светка! Ты занята?
– Минут десять есть, – мяукнул мобильник, – корпоративчик у нас! Никак не доеду.
– Мигалку, дура, включи!
Света рассмеялась.
– Риточка! Если все судебные секретутки с мигалками начнут ездить, то фонари будут не нужны!
– Но ты уже не судебная секретутка, а прокурорская!
– Твою мать! Паскуда! Как ты пронюхала?
– Дура, что ли? Если ты едешь сейчас на паре гнедых, оглянись вокруг! Да, вам, прокурорским, не хочется покидать семнадцатый век, где ваши проблемы решала дыба, но на дворе уже двадцать первый!
– Без тебя знаю. Мне просто не пришло в голову, что Наполеон добрался до интернета. Чего звонишь?
Рита заняла правый ряд. Сворачивая на Волгоградский проспект, спросила:
– Нас сейчас кто-нибудь может слышать?
– Нет. Говори быстрее, я уже близко!
К центру поток шёл под шестьдесят. Набрав эту скорость, Рита опять взглянула на Женьку. Та, склонив голову, распустила слюни по подбородку.
– Светочка, конкуренты ваши совсем отбились от рук. Подпольные казино крышуют. Ты ничего об этом не слышала?
– Ритка!
– Что?
– Ты пьяная?
– Нет. Я еду по Волгоградке, на своём "Форде".
– Откуда "Форд" у тебя?
– Купила. Мне продолжать? Или нажать сброс?
Света колебалась.
– А ты о ком говоришь?
– Иди на три буквы, – очень спокойно сказала Рита, – на три, на три! Поняла? Или их назвать? Ф – первая…
– Поняла, не дура! Откуда знаешь?
– От одной девки. Она у них там работала, а потом решила, что может взять их за горло и потрясти.
– Она – идиотка?
– Нет, она умная. Даже очень. Всё у неё сорвалось из-за идиотской случайности – она ведь была одна! А нас теперь двое. Точнее, трое. Её никак нельзя обойти.
– Говори яснее.
– Куда яснее-то? Твоему начальству наверняка очень хочется наступить на хвост этому трёхголовому чудищу. Ведь у них – взаимное обожание! За три ляма в американской валюте я предоставлю эту возможность. Дам адресок. Всё поняла, Светочка?
– За три ляма?
– Конечно! Мне, тебе, ей. Светка, поработай башкой! Твоя гоп-компания клюнет. Ведь трёхголовые их ловили на крышевании казино! Есть великолепный шанс отыграться.
– Ты ненормальная! Эти люди знаешь, какие жадные? Меня грохнут только за то, что я заикнусь про такую сумму! Оно, вообще, в Москве, это казино?
– Эти казино, – поправила Рита, – и ни одного слова я более не скажу, пока не увижу денег! Короче, я жду звонка от тебя.
– Сказала уже, отстань!
Раздались гудки. Рита начала тормозить, так как впереди горел красный свет. Тут проснулась Женька. Поправив правый наушник, съехавший с уха, она зевнула, утёрла ладонью слюни и огляделась по сторонам.
– Что слушаешь? – очень громко спросила у неё Рита, – наверное, группу «Стрелки»?
Она её не услышала. Дожидаясь зелёного, Рита набрала номер Наташи. Та взяла трубку сразу.
– Ритка, привет! Я – в доме. Сфинкс – у себя. Поел. У нас всё отлично. Как у тебя дела?
– Ничего. Есть новости.
– Ну?
– А я их пока не знаю! Но они есть. Ты всё поняла?
– Конечно, – сказала бывшая чемпионка, и, рассмеявшись, ушла со связи. Следующий звонок был в "Ватрушки". Рита общалась с администратором, разгоняя "Форд".
– Это Маргарита Дроздова. Я буду через пятнадцать минут, со своей подругой. Пожалуйста, приготовьте утку.
– Сделаем, Маргарита Викторовна. Но, разумеется, не через пятнадцать минут. Тут все уже собрались.
– Ого! Кто бы мог подумать? Обычно я всегда была первая. Постараюсь двигаться побыстрее.
Но это было легко сказать. Трафик усложнялся. Когда свернули на Пятницкую, чудом не зацепив "Мерседес", Женька, сняв с головы наушники, заявила, что хочет ехать домой, так как не желает сегодня ни с кем общаться.
– Ну, и отлично, – сказала Рита, – ты будешь молча сидеть. Молчание – золото. В твоём случае – бриллиант.
– А хочешь узнать, какую я музыку слушаю? – вдруг спросила Женька, явно польщённая комплиментом. Рита с тяжёлым сердцем и задрожавшим голосом согласилась, решив в случае чего прикусить язык, чтоб не разораться. Но, когда Женька приставила к её уху наушник, она от ошеломления свой язык чуть не проглотила.
– Это ведь "Битлз"!
– Да, – подтвердила Женька, – знаешь, я очень люблю рок-н-ролл. А самый крутой рок-н-ролл – у них.
– Полностью согласна. Но почему ты "Битлз" слушаешь только через наушники?
– Потому, что пусть они для других молчат! Уж если моё молчание – бриллиант, то ихнее – эшелон с бриллиантами.
Так ответив, Женька надулась и стала молча смотреть вперёд. Молчала и Рита. Только уже паркуя машину возле "Ватрушек", она заметила:
– Твой художник за два часа ни разу не позвонил тебе. И ты также ему, по-моему, не звонила и не писала. Разве это нормально?
– Да, это очень даже нормально, если человек занят делом.
– А кто из вас занят делом – ты или он?
– Я – не человек, – возразила Женька, – я – бриллиантовый ангел. Но я умею яблоки продавать.
Рита промолчала. Ей стало грустно.
Глава четвёртая
Очень известный поэт, публицист, филолог и педагог Дмитрий Бликов прибыл в кафе "Ватрушки" после публичной лекции в ЦДЛ, которую он читал почти два часа. Лекция была о Цветаевой. Несмотря на дороговизну билетов, зал, как обычно на выступлениях Дмитрия Львовича, был битком. Администраторам пришлось даже поставить стулья в проходах. Часть слушателей составляли студенты Бликова. Одному из них – точнее, одной, которую звали Люба, он после лекции предложил составить ему компанию. Она с радостью согласилась. Уехать им удалось только через час – Бликову пришлось подписать пару сотен книг и пожать ещё больше рук. Оба этих дела Дмитрий Львович был вынужден, как говаривала Раневская, не закончить, а прекратить.
Любочка была невысока ростом, очень тонка, любопытна. Носила шляпу. Она была ей к лицу. Точнее – к глазам, в которых сиял целый океан тоски по романтике.
– Дмитрий Львович, а вы в "Ватрушках" тоже будете читать лекцию? – поинтересовалась Люба в машине. Сворачивая с Большой Никитской в плотный поток Садового, Дмитрий Львович ответил:
– Ты издеваешься, Любка? Если бы я читал сегодня не о Цветаевой, у меня хватило бы сил ещё на одну,
