в голове все детали дела.
«Может, я ищу не в той стороне?» — он постоянно мучил себя, задавая один и тот же вопрос.
Полковник перебирал все возможные сценарии преступления, подставляя, как пазлы в мозаике, имеющихся персонажей. Достав из кармана список постояльцев отеля, он вновь пробежался по нему глазами, останавливаясь на каждом из них.
Номер 1 — Виноградовы
Номер 2 — Автушко
Номер 3 (люкс) — Сябитов Аркадий Александрович
Номер 4 (люкс) — Котовский Алексей Владимирович
Номер 5 (люкс) — Аксёнов Игорь Николаевич
Номер 6 — Три девушки:
Виктория, Александра, Евгения
Номер 7 — Семья Бородко
Номер 8 — Две подруги: Тамара и Екатерина
Номер 9 — Двое юношей: Арсений и Дмитрий
— Ума не приложу, при чём здесь может быть, к примеру, семья Бородко? — вслух размышлял он. — Или эти милые женщины Тамара и Екатерина! — он остановился глазами на последнем пункте, и его лицо скривилось, как после съеденной банки горчицы. — Арсений и Дмитрий. Ужас! Из-за этих двоих я потерял с десяток своих прекрасных волос! — полковник вспомнил, как на днях он увидел в коридоре отеля целующихся молодых людей. Он со злостью смял список и небрежно запихнул его в карман шортов. — Я даже это комментировать не хочу! О боги, сотрите мне память! — он встал с песка и принялся быстро ходить из стороны в сторону.
— Остаётся лишь «золотая» троица! — продолжил вслух размышлять он. — Либо это действительно тайный незнакомец-маньяк! — он остановился. — Чушь! Всё должно быть просто и логично!
Полковник услышал приглушённый сигнал телефона. Он похлопал себя по карманам, а затем побежал в сторону звука. Телефон жужжал всё глубже в песке.
— Совсем забыл! — он отряхнул его и выключил будильник, который предварительно завёл ровно на девять часов утра. Повозившись немного с записной книжкой, он набрал нужный номер.
— Я знал, что ты соскучишься по мне! — на другом конце трубки звучал голос Беляка. — Ты даже отдохнуть без меня не можешь!
— Привет, мой дорогой друг! Мне нужна твоя профессиональная помощь. Я звоню тебя прямо с берега Чёрного моря, и это значит, что каждая минута здесь стоит почти как бутылка светлой «Аливарии».
— Ничего себе! Говори быстрее!
Полковник пересказал другу детали гибели девушек, стараясь затрагивать только самые важные моменты.
— Ты даже в отпуск нормально съездить не можешь! Ладно. Что ты хочешь, чтобы я узнал?
— Узнай мне всё об этой троице. Всё, что только возможно и невозможно. Попроси своих людей наведаться в этот клуб. Пусть они как следует его потрясут. Мне важна любая информация. Особенно, как туда устраиваются девушки. Откуда они? Есть ли у них семьи или они сироты?
— Сироты?
— Да! Это очень важно! Информация мне нужна как можно скорее. Прямо сейчас!
— Понял. Ты хоть понимаешь, с кем именно играешь?
— Понимаю. Мне всё равно.
— Я думаю, что как только мы начнём под них копать, им станет сразу известно об этом!
— Вот и замечательно! Посмотрим на их реакцию, — он снова сел и свободной рукой начал перебирать песок, усеянный осколками ракушек.
— Нет чтобы лежать на солнце и греть свой большой живот! Тебе и за тысячу километров нужно было найти приключения на свой тощий зад!
— Большой живот и тощий зад! — полковник искренне засмеялся. — Не видя меня полностью, можно подумать, что я какой-то заморский уродец.
Оба громко и заливисто рассмеялись.
— Всё, заканчиваем! Ты и так проговорил уже десять бутылок моего любимого пива!
— Если ты раздобудешь мне всю необходимую информацию, я по приезду куплю тебе два ящика! Согласен?
— По рукам. Отключаюсь.
Полковник положил трубку и спрятал телефон в карман шортов.
— Теперь остаётся только ждать и думать. Думать и ждать, — повторил он и опустил руки в тёплый песок.
— Я действительно не хочу, — Александр Петрович сидел на балконе у себя в номере и курил.
— Ты пережил перелёт ради того, чтобы просиживать штаны в номере? — Алла Владимировна ловко закручивала волосы в тугой пучок на затылке, безжалостно пронзая его металлическими шпильками.
— Дорогая, поверь, я сделал это исключительно ради тебя! Я с таким же удовольствием плавал бы в своей бочке на даче и грел своё старое тело под белорусским солнцем.
— Я не сомневаюсь в этом! — она поправила выбившийся волос и развернулась к мужу. — Ты точно не пойдёшь?
— Я приду попозже. Хочу немного подумать. И я жду звонка Беляка.
— Куда же мы без нашего верного друга! — фраза была сказана без всякого злого умысла.
— Я приду чуть позже. Я знаю, на каком шезлонге тебя найти! — он широко улыбнулся, обнажив зубы.
— Саша, когда ты сходишь к стоматологу? Кто-то просто обязан заделать эту щель!
Полковник ещё раз улыбнулся, демонстрируя супруге ровную щель между больших зубов.
— Чем тебя она не устраивает?
— Это как щель в окне! Мне всё время кажется, что тебя может продуть!
Виноградов сложился пополам от смеха.
— Что значит сотрудник библиотеки! Вот это аллегории! — он резко стал серьёзным. — А вообще, меня всё устраивает! Может, это моя особенность. Фишка!
— Фишка! Ещё немного, и туда сможет залететь птица!
— Ты действительно хочешь поговорить сейчас о моих зубах? — он приподнял брови. — Тебя заждались Автушко. Вот твоё парео, иди уже, — он протянул ей шифоновый платок и ласково подтолкнул к дверям, не дав супруге сказать и слова.
— Женщины! Их голова — сплошной лабиринт! — закрыв дверь, сказал полковник. — Мысли скачут, обгоняя друг друга. Видите ли, зубы ей мои не нравятся! Вот что творится в её голове! — он буквально упал в ротанговое кресло, отчего дерево издало жалобный писк.
Рядом на столе стояла чашка горячего кофе с молоком. Справа лежала открытая пачка сигарет, а слева — несколько исписанных листков, вырванных из блокнота. Он закурил, запивая никотин кофеином.
— Её глаза, они не дают мне покоя! Что всё это значит? Притворяется Виктория или ей действительно нужна помощь? — он крепко затянулся, прикрыв веки и пытаясь снова представить перед собой девушку. — Сначала она ненавистно смотрела в мою сторону, а её взгляд порой открыто говорил мне о войне. Затем растерянность и ложь. И что в конце? Я вижу глаза загнанного человека. Человека, у которого нет выхода. У которого вообще ничего нет. Только страх. И больше ничего, — полковник разговаривал сам с собой, делая многозначительные паузы и меняя тембр голоса, как будто он был не в номере отеля, а играл главную роль на сцене драмтеатра.
Из глубоких мыслей полковника вырвал стук в дверь. Он был тихим, почти бесшумным. Как будто кто-то до последнего момента сомневался, стучать или нет. Александр Петрович недовольно нахмурился.
— Ох,
