Над крышей дома, стоявшего в полукилометре от школы, высилась круглая башенка с луковицей. Она была увенчана восьмиконечным крестом. Рядом с этим домом-храмом виднелись стены строящейся церкви.
Тем временем Лев Иванович достал из кармана квадратное зеркальце и перегнулся через парапет крыши. Он свесил руку с зеркальцем и при его посредстве внимательно осмотрел прямоугольную пустоту в кладке. В дальнем углу этого паза сыщик заметил щель между двумя кирпичами. Скорее всего, она образовалась из-за того, что когда-то каменщик положил тут слишком мало цементного раствора. Вот в этой щели Гуров и увидел нечто темное, заметно отличающееся от общего светло-серого фона силикатного кирпича.
— Что-то есть? — спросил Крячко, напряженно наблюдая за действиями товарища.
— Да, похоже, есть нечто очень интересное и во многом неожиданное, — вполголоса произнес тот, продолжая изучать свою находку. — Стас, ножик есть с собой? Дай-ка на минутку!.. — попросил он.
Крячко торопливо достал из кармана складной нож и протянул приятелю.
— А что, а что там такое? — поинтересовался он и свесился с крыши, чтобы заглянуть под нижний край карниза.
— Сейчас посмотрим! — На ощупь орудуя острием ножа, Гуров напряженно наморщил лоб. — Стас, осторожнее! Смотри, вниз головой не спикируй! Тогда уж точно придется принять, как основную, версию о злодеяниях, которые совершила неупокоенная душа какого-то японского офицера.
Под нажимом его руки что-то заскрипело, захрустело. Вниз полетел какой-то маленький темный предмет.
— Арсений Михайлович, пожалуйста, поднимите то, что сейчас упало, а то вдруг мы сами не сможем найти, когда спустимся, — попросил он Корчака.
— Понял! — нагибаясь, откликнулся тот.
— А что там, что там было? — не унимался Стас, толкая Гурова в плечо.
— Я пока что и сам не понял, но мне показалось, что это похоже на пулю от нарезного оружия, — ответил Лев Иванович с сомнением в голосе. — Сейчас посмотрим.
Их спуск, как и подъем, прошел без намека на какие-либо форс-мажоры и эксцессы. Гуров подошел к директору школы, взял у него из рук маленький продолговатый увесистый конус и осмотрел его с разных сторон.
— Пуля, скорее всего, от японской винтовки «Арисака», калибра семь и семь, — негромко прокомментировал сыщик. — Надо думать, она была выпущена из оружия с очень хорошим глушителем и пламегасителем, раз никто даже не заподозрил факта использования огнестрельного оружия.
Директор школы глядел на них, растерянно хлопая глазами.
— Вы хотите сказать, что кто-то издалека выстрелил из «Арисаки» и выбил из кладки кирпич, чтобы тот упал на капитана? — ошеломленно спросил он.
— Вот именно! — Лев Иванович подбросил чуть согнувшуюся и деформированную пулю на ладони.
Он рассматривал ее так, словно читал некие загадочные письмена, процарапанные на металле.
— Теперь мы твердо знаем, что на Шумбумаи безобразничает не бесплотный дух, не пришелец из иных миров и даже не подземные чудища с белыми глазами, а живой негодяй. Возможно, он сейчас ходит по улицам, высматривая себе очередную жертву. Кстати, Арсений Михайлович, к вам настоятельная просьба: абсолютно никому ни слова о нашей находке! Пусть преступник думает, что мы о нем в полном неведении. Если он поймет, что его присутствие раскрыто, то станет действовать намного осторожнее. Тогда поймать поганца будет гораздо труднее.
Корчак торопливо закивал в ответ и уважительно заявил:
— Да, теперь я полностью уверен в том, что вам по плечу раскрыть все эти темные происшествия. В конце концов, установить, что беды, происходящие у нас, являются делом рук конкретного человека, — уже настоящий успех. Подумать только! Но тогда выходит, что несчастный случай с майором Литваковым тоже подстроен неким преступником? Впрочем, вы наверняка очень скоро разберетесь и с этим!
— Мы куда более скромно оцениваем начало своей работы, — сдержанно проговорил Гуров. — До реального успеха нам еще далековато. Найденная пуля только лишь подтвердила то, в чем мы были уверены изначально. На острове действует какой-то хитро затаившийся отморозок. Или даже шайка таковых. Нельзя исключать и этого. Кстати, Арсений Михайлович, вернемся к школьным плохишам. Вы не могли бы составить их психологические портреты? Кроме того, было бы неплохо указать, чем они сегодня занимаются, их предполагаемое местонахождение и так далее? Нам это очень пригодилось бы.
Корчак взглянул на облака, плывущие по небу, вздохнул и несколько развел руками.
— Ну, если это надо, то постараюсь сделать! К завтрашнему утру вас устроит? — Он вопросительно посмотрел на оперов.
— Вполне! — Крячко просиял жизнерадостной улыбкой. — Пожалуйста, не забудьте включить туда даже тех, кто уже ушел в мир иной. Мало ли что! В нашей практике было немало случаев, когда заведомые покойнички вдруг оказывались живее всех живых.
Директор школы недоуменно повел головой. Мол, бывает же такое!
В этот момент в кармане Льва Ивановича запиликал телефон спутниковой связи.
Гуров достал его, нажал на кнопку включения и услышал голос Петра Орлова:
— Привет, драгоценные мои! Как вы там? У вас сейчас что, день или ночь?
— Здравствуй! — откликнулся Лев Иванович и подмигнул Стасу. — У нас дело к вечеру. Мы уже на Шумбумаи, приступили к работе. Что делаем? Изучаем обстановку, общаемся с местным населением. Добыли немало интересной информации. Только что обнаружили пулю, выпущенную из ствола японской винтовки «Арисака». Ею был выбит кирпич из карниза школьного здания. Тот самый, который упал на голову оперуполномоченному Николенко.
— Ого! — В голосе Петра звучало нескрываемое восхищение. — Вот это я понимаю — класс работы. Лихо начали, мужики! Ценю!
— Кстати! — В голосе Гурова зазвучали строгие нотки. — Про пулю давай-ка никому ни слова говорить не будем. Договорились? Не дай бог, новость уйдет в СМИ. Тогда не будет никакой гарантии, что эта информация каким-то образом не доберется до ушей нашего клиента, пока еще не найденного.
— Понял, Лева! Никому ни звука. Как там природа, люди?
— Природа изумительная, люди замечательные. Разместили нас в отличном гостевом домике. Кормят как на убой. Так что у нас тут грешным делом мелькнула мыслишка. — Лев Иванович испустил задумчивый вздох. — А не остаться ли на Шумбумаи насовсем? Это действительно рай земной. Москва — отдыхает. Ты зря смеешься! Сейчас передам телефон Станиславу, пусть он подтвердит.
Петр некоторое время молчал, после чего с тревогой проговорил:
— Не надо. Итак. Слушай, Лева, а на вас случайно не могли как-то так воздействовать какие-нибудь там геомагнитные поля? Не просто же так нам иногда по телевизору рассказывают про всякую аномальщину! Нет, что же, и в самом деле, за чертовщина там творится-то, а? Так!.. Вот что, Лева! Хрен я вам это позволю! Да! Неужто это в самом деле всерьез и ты меня не разыгрываешь? Если так, то даю слово, что сам отправлюсь на этот ваш заколдованный остров и за шкирку обоих приволоку в главк. Понял? Ладно, до связи. Пока! Вот обрадовал ты меня. Твою дивизию! — В аппарате раздались короткие гудки.
Стас вовремя подошел поближе и достаточно ясно слышал слова Орлова. Он беззвучно хохотал, вскинув большие пальцы. Дескать, ты прекрасно разыграл Петруху!
Видимо, Корчак тоже понял суть прикола и рассмеялся.
— Да, правильно говорят, что настоящий талант не может быть обделен чувством юмора, — сказал он. — Я так понял, вы разыграли своего непосредственного руководителя? У вас это получилось очень даже здорово. На его месте я бы тоже очень расстроился.
Опера попрощались со своим собеседником и отправились на улицу Крабовую. Их путь пролегал мимо строящейся церкви, откуда доносилось звонкое цоканье молотков каменщиков и категоричное вжиканье ножовки, вгрызающейся в доску. Когда они уже почти миновали новостройку, из проема главного входа, пока еще пустого, вышел пожилой седобородый мужчина в будничном духовном одеянии с наперсным крестом.
Священник увидел незнакомцев, приветственно склонил голову и осенил их крестным знамением. Не ответить на приветствие было бы явным моветоном. Поэтому опера раскланялись, а потом пожелали батюшке доброго дня и успехов в зодческих трудах.
— Вы, молодые люди, надо понимать, прибыли к нам из столицы? — спросил тот, с интересом глядя на них.
— Да, мы из Москвы, — подтвердил Лев Иванович, с не меньшим интересом глядя на священника, который, скорее всего, был ненамного старше их. — А вы ведь будете отец Николай?
— Вот! Сразу видно профессионалов от сыска. — Спускаясь к операм по ступенькам, батюшка понимающе покачал головой. — Значит, есть надежда на то, что зло, поселившееся на сей земле, будет изобличено и обезврежено. В миру меня зовут Николаем Ивановичем. Я прежде был инженером-гидроэнергетиком. Строил электростанции на реках. А потом потерял старшего сына-студента, подававшего большие надежды. Его душа была помрачена демоном, именуемым наркоманией, о чем, к сожалению, я даже не догадывался, будучи постоянно в разъездах. Когда узнал о его смерти от передозировки, то понял, что совсем не на то потратил многие годы своей жизни. Поэтому решил поменять свои ориентиры. Постиг богословие, был рукоположен и сам попросился в самый отдаленный приход. Теперь служу Господу вот здесь, занимаюсь возведением храма.
