class="p1">Дорога до квартала многоквартирных домов оказалась длиннее, чем предполагала Сусанна. Шум машин с 347-й трассы доносился как отдаленный гул. Казарма Агнеты, насколько помнила Сусанна, была синяя, квартира на первом этаже.
Территория напоминала лабиринт, открытый всем ветрам. Почти все домофоны сломаны, что, впрочем, очень кстати. Сусанне пришлось зайти в несколько подъездов, прежде чем она нашла то, что искала. Обнаружив дверь семьи Мякитало, она позвонила, но ничего не услышала. Судя по всему, звонок не работал – тогда Сусанна постучала в дверь.
За дверью послышались шаги, ей открыла Агнета. Вид у нее был весьма удивленный. Из квартиры вышел кот и ускользнул куда-то вверх по лестнице.
– Сусанна! Но… как я р-рада! Чего ты хотела? Кискис, иди сюда, дам тебе с-сливок.
Из квартиры раздался оглушительный хохот. Нет, это не телевизор. Не забастовка и не локаут. Сусанна вдруг почувствовала себя ужасно глупо – как ей вообще могло прийти в голову, что Биргитта будет сидеть и с кем-то общаться? Да еще в таком месте?
– Ой, я, наверное, не вовремя… У вас гости?
Агнета бросила взгляд через плечо.
– Не-а, это мама. У нее обострение. Но оно уже давно продолжается, так что скоро она н-наверняка успокоится… Подожди, я принесу сливки.
Агнета скрылась в квартире, там было темно. Сусанна ждала, ощущая нарастающую панику, даже подошвы ног зачесались – что она тут делает? Какая сверхидиотская идея – заявиться сюда! В подъезде резко пахло чистящим средством и готовящейся едой.
– Киса, иди сюда, киса, вот тебе…
Кот скользнул, словно тень, и снова скрылся в квартире, Агнета вышла на лестницу и почти совсем закрыла за собой дверь, оставив лишь маленькую щелку, чтобы она не захлопнулась. Вид у нее был невеселый. Сусанна точно не знала, что там с мамой Агнеты, и не ставила себе целью это выяснить.
– Так Биргитта не у тебя? Не знаешь, куда она пошла после «Полярного круга»?
– Так ее разве нет дома?
Сусанна покачала головой.
– Хочешь, з-зайди, посидим. Я испекла бисквит.
В квартире мама начала петь – громко и фальшиво. Похоже, на финском – или на меянкиели [30].
– Нет, мне пора домой.
Это прозвучало слишком жестко, Сусанна попыталась смягчить свои слова улыбкой.
– Мы ведь увидимся на следующем «Полярном круге», – сказала она. – А то и раньше.
– Книга, которую предложила Биргитта, – сказала Агнета. – Ты прочла ее?
Сусанна провела рукой по лбу, роясь в памяти – что же это была за книга? Ах да…
– «Убийца полицейских»? Нет, я не читала, а ты? Хорошая?
– Мне вообще нравятся Шёваль и Валё, – начала было Агнета, но ее прервала мама, которая начала не то выть, не то петь йойк [31].
– Короче, мне надо пойти присмотреть за ней.
Сусанна попятилась, сказала «пока», и Агнета закрыла дверь. Из квартиры донеслись голоса, но слов было не разобрать. Мама кричала и сердилась. Сусанна поспешила прочь, чуть не споткнувшись в дверях подъезда. Выйдя, посмотрела на окна первого этажа – там резко двигались тени.
Она поспешила домой – так быстро, насколько позволяли узкие джинсы. В волосах застревали мокрые снежинки, прическа сплющилась, как блин. Не желая ни с кем встречаться, опять прошла к центру по тропинке за школой. Всю дорогу до дома держалась боковых улиц, прячась от смеха и машин.
В дом она вошла через гараж, замерзшая до мозга костей. Мопед Поросенка стоял в самой глубине, что весьма необычно для вечера пятницы. Она потопала ногами, чтобы стряхнуть с себя растаявший снег. Прекрасные светло-коричневые ботинки размокли и потеряли вид.
– Сусанна, это ты?
А кто еще может войти через гараж в половине десятого вечера?
– Да, мам.
– Ты поела?
Рулет из тонкой лепешки с салатом, съеденный на бегу – между школьным автобусом и «Полярным кругом».
– Да, поела.
Она потянулась за вешалкой, чтобы повесить свою розовую куртку. Мама, слегка разрумяненная, выбежала из гостиной, с блеском в глазах наклонилась к Сусанне.
– Знаешь, – прошептала она, – Хокан привел девочку.
Руки Сусанны замерли в воздухе.
– Что? Привел девицу? Подружку?
Мама кивнула.
– Они пришли час назад, пошли прямиком к нему в комнату. Это так мило…
Сусанна не могла вздохнуть.
– Кто? Кто она?
– Твоя бывшая одноклассница, с такими пышными красивыми волосами.
Грудь сдавило.
– Карина?
– Да, точно, вот как ее зовут. Я ведь ее сразу узнала.
Мама снова повернулась в сторону гостиной.
– Герберт, хочешь еще чашку кофе?
– Спасибо, дорогая, не надо, – ответил ее папа.
Мама погладила Сусанну по щеке.
– Подумать только, вы уже такие большие…
Сусанна в одних носках поднялась по лестнице, избегая третью и седьмую ступеньку, которые жутко скрипели. Беззвучно закрыла за собой дверь своей комнаты. Услышала, как Хокан за стенкой что-то говорит, девушка смеется в ответ. Это смеется Карина, ее глаза неотрывно смотрят ему в глаза, в магнитоле крутится кассета.
Они сидят на его кровати. Или полулежат. Одежда растрепана, холодные руки касаются горячего тела.
Сусанна начала решительно срывать плакаты со своей стены.
Оставив позади аэропорт Каллакс, она выехала навстречу темноте. Лед, сковывавший асфальтовое покрытие, хрустел под зимней резиной. В роли водителя она чувствовала себя неуверенно. За руль всегда садился Кристер. Вцепилась в руль. Йеддвик, Антнэс и далее 94-я трасса – на северо-запад.
Ранним утром шторм утих, но обильный снегопад продолжался. Она ехала медленно. Представляла себе сырое яйцо между подошвой и педалью газа, как ее учили в автошколе Польссона в Стентрэске сорок лет назад.
Каждый раз так странно возвращаться назад в Норрботтен. Об этом они часто говорили с Кристером: стоило приземлиться в Лулео, как десятилетия, проведенные в Стокгольме, превращались в лирическое отступление. Повседневность в Тэбю отодвигалась, становилась сном – это была жизнь, которую проживали другие, возможно, отдаленно похожие на них.
При мысли о Кристере внутри все сжалось. Сразу после поворота на Клёвертрэск Сусанне пришлось остановить машину на обочине. На несколько минут она уронила голову на руль, дождалась, пока боль отступит.
В прокате ее статус повысили – дали машину больше, чем она заказывала, BMW X5 с автоматической коробкой передач. Неоптимально, если занесет.
Она поехала дальше, резко сбавив скорость. Попала в снежную колею, колеса буксовали и проскальзывали.
Снежинки мерцали в свете мощных фар. Конусы света образовывали тоннель, обрамленный отяжелевшими от снега деревьями. Бесконечно красиво.
Теперь она не сомневалась: приехав сюда, она поступила правильно. Оба сына работают в рождественские праздники: Эмиль – полицейским, Линус – барменом. Братья обычно шутили, что находятся по разную сторону баррикад. Однако они всегда
