Михаил Александрович побагровел еще больше.
– С чего вы взяли, что в Риге у меня были какие-то проблемы?
В эту минуту Хоботов уже не смотрел на меня, а лишь нервно поглядывал в сторону двери и теребил запонку на манжете рубашки.
Пришлось удовлетворить его любопытство.
– На днях, Михаил Александрович, мне удалось заглянуть в ваше досье, – соврал я, но это была правдивая ложь.
Мой собеседник тяжело вздохнул и полез за платком, чтобы вытереть мокрое лицо.
Мне тоже захотелось чего-нибудь холодненького, хотя в кабинете работал кондиционер, и в помещении было не больше двадцати градусов.
– А вы предусмотрительны, – с явным сожалением изрек Хоботов и затем, поднявшись из кресла, медленно прошелся по кабинету.
Неожиданно он остановился напротив меня.
– По правде говоря, я боюсь этого человека больше, чем вас и ваших угроз, – признание нотариуса выглядело довольно искренним.
– Как его зовут? – настойчиво повторил я вопрос, заметив, что владелец конторы все ещё колеблется.
Хоботов молчал ещё минуту или две.
– Это мой старый приятель Андрей Гросс, – наконец, выдавил он признание. – Мы жили по соседству и учились в одном классе, пока он не загремел в колонию.
– За что его судили?
Хоботов тяжко вздохнул:
– Вооруженный грабёж при отягчающих обстоятельствах…
– Вы виделись с ним после переезда в Россию?
Хозяин кабинета едва кивнул:
– Андрей разыскал меня в Питере и одолжил крупную сумму денег.
– А в Москве? Гросс знает, что вы перебрались сюда?
После этого Хоботова будто прорвало.
– Издеваетесь?! – возопил он и снова побежал к своему креслу. – Конечно, знает! Иначе хрен бы вы пришли сюда с намёками на моё сомнительное прошлое!
Я подождал, пока он успокоится.
– Вы виделись с ним в последние месяцы?
Хоботов медленно покрутил головой.
– Нет, звонила какая-то Света и просила от его имени помочь в продаже двух квартир.
– Адреса называла? – насторожился я, но Хоботов махнул рукой.
– Адреса станут известны не раньше октября. Просто Андрюша, как всегда, готовит почву…
После этого мы беседовали с ним ещё минут сорок. В результате я окончательно укрепился в мысли, что Хоботов панически боится Гросса и будет счастлив, если ему больше никогда не придётся иметь дел со своим опасным рижским дружком.
Перед прощанием Михаил Александрович взял с меня слово, ни при каких обстоятельствах не выдавать его имя.
– Иначе мне не жить, – обреченно признался он.
– Не преувеличиваете?
Хоботов энергично замотал головой:
– Это редкостный мерзавец, хотя и очень обаятельный!
В субботние дни в нашем агентстве обычно работали немногие, и на мой вопрос о шефе, охранник Сергей ответил, что Маркелов, скорее всего, задет после обеда. О Косте Слепневе можно было даже не спрашивать, потому что по выходным он обычно наслаждался природой на своей каширской даче.
Я взял у Сергея ключи от кабинета и вскоре уже сидел перед своим компьютером, нетерпеливо поглядывая на оживающий монитор.
Заглянуть в базу данных по лицам, находящимся в федеральном розыске, я решил сразу же после встречи с Хоботовым. Информация о том, что Гросс загудел в колонию по разбойной статье, да ещё в зелёном возрасте, настораживала и заставляла отнестись к этому удальцу со всей серьёзностью.
Поиск оказался недолгим и, к своему удивлению (весьма неприятному), я обнаружил среди длинного перечня разыскиваемых знакомые имя и фамилию.
Щелчок мышью – и на экране появилось черно-белое фото Юлькиного любовника с сопутствующей информацией о его возрасте, особых приметах и прошлых судимостях.
На листке со всем этим фактажом, который я позднее отпечатал на принтере, помимо прочего, значилось, что тридцатидвухлетний Гросс разыскивается за убийство двух сотрудников милиции, которые пять лет назад попытались помешать ему совершить очередное ограбление в Петербурге.
Естественно, я обратил внимание и на тот абзац, в котором говорилось об общительности Гросса и его особом успехе у женщин.
Хотя фотография была сделана лет восемь – десять назад, Гросс выглядел на ней почти также как сейчас: мужественное лицо с крепким подбородком и слегка впалыми щеками, прямой взгляд серых безжалостных глаз. Единственным существенным отличием была, пожалуй, полоска светлых тонких усов, которые этот урка, вероятно, уже давным-давно не носил.
Прежде чем выключить компьютер, я некоторое время сидел, размышляя над сложившимся положением.
Потом я запер кабинет и, попрощавшись с охранником, вышел на улицу.
«Боже, а если бы не банкир с женой и я улетел с Юлькой на юг?!», – от этой запоздалой мысли меня прохватил озноб, хотя вокруг висела полуденная жара, а пыльный асфальт податливо проминался под ногами.
Я забрался в машину, но не стал включать двигатель и просто откинулся на спинку кресла.
План действий вырисовался в голове довольно быстро, хотя какие-то вопросы ещё предстояло уточнить. Причём, в самое ближайшее время.
После я убедился, что всё необходимое находится под рукой. Кредитная карточка и мобильник лежали в кармане, паспорт – в бардачке. Кое-что из вещей вполне можно было бы купить по дороге в аэропорт.
– Меня это тоже касается! – неожиданно буркнул я со злостью, будто рядом кто-то сидел.
Когда окончательное решение было принято, стало легче и даже веселее. Я уверенно повернул в замке ключ зажигания и нажал на газ.
В том, что Андрей Гросс отдыхает в Дагомысе вместе с Юлькой, я, естественно, не был уверен до конца. На это смелое предположение натолкнул один из недавних телефонных разговоров с ней, а также откровенный Юлькин скепсис относительно перспектив моего отпуска, который, следует заметить, я поддерживал, как мог.
Идея навестить парочку в Сочи со стороны, вероятно, показалась бы кому-то неудачной, а то и просто глупой, если бы не некоторые обстоятельства. Во-первых, мне хотелось лично удостовериться в том, что Юльку охмуряет именно Гросс, а не просто похожий на него мужик и, во-вторых, если это таки был он, следовало срочно принять меры, чтобы этот субчик поскорее оказался за решеткой.
Конечно, можно было бы поступить гораздо проще и сразу перебросить ценную информацию ментам, однако по опыту я знал, что милицейская машина частенько дает сбои. Кроме того, в этом деле присутствовал мой личный интерес, от которого я не мог и не желал открещиваться, не смотря ни на что! Последняя причина, в конце концов, оказалась определяющей.
Бросок на юг пришлось совершить в два этапа, прежде всего, потому, что так и не удалось приобрести билет ни на один из сочинских рейсов.
В Ростов прилетели около полуночи, а часам к десяти воскресного утра я, наконец, добрался до цели на такси.
Таксист, немолодой говорливый абхазец высадил меня рядом с громадой дагомысовского комплекса и, пожелав счастливого отдыха, умчался развозить остальных пассажиров.
«Какой там отдых!», – мысленно чертыхнулся я, шагая к пансионату с небольшой дорожной сумкой на плече.
Интуристовская гостиница, в которой при более благоприятном стечении обстоятельств мы с Юлькой должны были бы вместе наслаждаться курортной жизнью среди пальм и пышных цветников, в это безоблачное воскресное утро напоминала огромный просыпающийся муравейник: на балконах разных этажей возникали или исчезали полураздетые фигуры, а из центрального входа непрерывным ручейком выползали отдыхающие с детьми, кульками и разноцветной надувной пластмассой и затем лениво брели в сторону пляжа.
Я не стал маячить перед комплексом и, обогнув здание, принялся изучать ситуацию с тыльной стороны, благо, вокруг хватало зелени для маскировки.
Служебный вход сразу выдали два огромных автофургона, которые доставили в местные рестораны очередную порцию прохладительных напитков и ещё каких-то продуктов. Рядом с машинами суетилось шестеро загорелых мужиков, сноровисто выгружавших содержимое фургонов на ленту транспортера.
Я прикинул, как незаметней попасть внутрь гостиницы и затем направился к заднему крыльцу.
На входе меня остановил крепкий паренек в форме охранника. У него было незлое смышленое лицо, и это обстоятельство добавило мне решимости.
– Добрый день!
– Здравствуйте, – дружелюбно ответил страж, окидывая меня внимательным взглядом.
Я молча протянул ему служебное удостоверение.
– Хотелось бы пройти в ресторан, – пояснил я, когда парень вернул книжицу.
Брови охранника удивленно взметнулись вверх.
– Через служебный вход?
– Через служебный, – подтвердил я. – К сожалению, другой вариант меня сейчас не устраивает.
В глазах стража мелькнуло неподдельное любопытство:
