— Да, Спенсер Персиваль, застрелен в восемьсот двенадцатом.
— Тогда, если верить вашей модели, Мориарти должен был пребывать там довольно долго.
— Именно. Возможно, несколько часов, или дней, или даже недель. И подобное повторится в две тысячи сто семидесятом году.
Я выдавил из себя смешок:
— По крайней мере, у нас есть время подготовиться!
Но ни Холмс, ни Лили не отреагировали на шутку.
— Кроме того, — начал вслух размышлять я, — убийство Персиваля было первым, о котором Мориарти знал: эту трагедию ещё помнили во времена его детства. Но ведь он знал и о более ранних убийствах, до Персиваля, где мог бы задержаться даже дольше. Мне кажется, он оставил бы какие-то свидетельства своего пребывания в предыдущих случаях. Достаточно, чтобы историки обратили внимание.
Холмс просиял:
— Именно! Уотсон, вы не ошиблись в итоге в своём выборе! Любопытно, что мне не удалось отыскать следов Мориарти до восемьсот двенадцатого года, хотя, как вы верно предположили, они должны быть куда более явными. Возможно, с тех далёких времён осталось слишком мало задокументированных фактов. Или же я неверно истолковал данные, и после какой-то точки время его пребывания пошло на убыль. Или же…
— Или же что? — поторопила его Лили.
— Или мне просто надо больше информации. Время покажет, в прямом смысле слова. Как ваш муж подметил минуту назад, у нас его просто огромное количество.
— И всё? — удивлённо спросил я. — После всего вами сказанного мы должны сидеть сиднем и собирать информацию, пока это чудовище угрожает цивилизации?
— Уотсон, нам придётся двигаться день за днём, поскольку природа наложила на нас это ограничение, то есть мы живём в обычном времени, а наш враг перепрыгивает через годы. Если я прав касательно убийства Мартина Лютера Кинга, то следующий скачок доставит к нам Мориарти через тринадцать лет. Его визит продлится более одной секунды, но меньше двух минут.
Не знаю, что меня заставило содрогнуться, мысль о предстоящем визите заклятого врага или же холодный, лишённый эмоций тон. каким Шерлок Холмс объявил об этом.
Глава пятнадцатая ЭКСПЕРИМЕНТЫ, ОБЪЯСНЕНИЯ И КАНИКУЛЫ
Война в Азии так и не началась. Уверен, неслучайно так совпало, что Шерлок Холмс покинул сельскую глушь на несколько месяцев в конце 2001 года и вернулся только в начале 2002 года, и за это время крайне сложная ситуация, возникшая после убийства Пхитсанулока, внезапно загадочным образом разрешилась. Мне было ясно, что Холмс ездил в Азию с секретным заданием — то ли по поручению правительства региона, то ли от лица британского правительства, но уж всяко не обошлось без его брата Майкрофта. Кроме того, я понимал, что мой друг поработал столь успешно, что подавил в зачатке цепную реакцию, которая могла в противном случае привести к мировой войне. По возвращении Холмс подтвердил мои подозрения и рассказал мне о некоторых деталях своей поездки, которые вошли, в числе прочих, в мои записи под названием «Зловещий китайский болванчик».
Оставшись в одиночестве (поскольку миссис Хадсон воспользовалась отсутствием хозяина, чтобы насладиться редкой возможностью взять отпуск), мы с Лили с удовольствием бездельничали дома, копались в оранжерее и занимались пчёлами, будто парочка пенсионеров. И правда, я вдруг понял, что Лили-то всего под сорок, а мне-то уже почти сто пятьдесят лет! Физически мы оба соответствовали возрасту около двадцати пяти лет, но объективные наблюдения над собственным мышлением и особенностями поведения вновь пробудили старый страх, что медовый эликсир пусть и поддерживает молодость тела неограниченно долгое время, но, вполне вероятно, не может защитить от старения мозг. Эта мысль меня взволновала, и зимой я с новыми силами взялся за изучение чудодейственного вина, отчаянно пытаясь разгадать его секрет. Как ни странно, впервые за много десятилетий я, как мне думалось, хоть как-то продвинулся в этом вопросе.
Единственное, что нарушало идиллию, было враждебное отношение Лили к Шерлоку Холмсу. После приезда на ферму её отношение к моему доброму другу существенно изменилось. Если раньше она обожала Холмса и трепетала перед ним, то теперь, к моему глубочайшему прискорбию, она считала его грубияном и хамом, который даже не пытается облечь свои топорные замечания налётом культуры.
— Да, он любит высокую кухню, хорошую музыку и искусство, — горячо спорила она, — но как он обращается с тобой!
Я много говорил с Лили о долгой дружбе с этим человеком, о моём восхищении им, о том, что наши взаимоотношения в прямом смысле проверены веками — даже полутора веками, — и большую часть этого времени я осознавал, что в душе он несчастлив и уязвим.
— Ему удалось на десятки лет отгородиться от профессии, которая ему наилучшим образом подходит и которой он так кропотливо обучался.
Разговор имел место в оранжерее. Лили перестала энергично вскапывать грядку:
— Из-за того, что хочет защитить свою тайну?
Я вздохнул:
— Если бы. Нет, он безнадёжно отстал от современных специалистов. Когда-то Холмс был на передовой в криминологии, не только благодаря своему дедуктивному методу, но и потому, что в числе первых применил при поимке преступников свежайшие научные открытия. Но за прошедшие десятилетия он оказался в хвосте прогресса и не состоянии порой даже просто понять те технологии, которые взяты на вооружение в Скотленд-Ярде или во французской сыскной полиции. Вспомни, как он остро реагировал на моё предложение использовать новейшие методы для борьбы с Мориарти и на невинную шутку по поводу того, что он в итоге воспользовался советом.
Немного поколебавшись, я решил пересказать Лили признание самого Холмса, которое он сделал мне когда-то на пути в Гросс-Пойнт:
— Но самое ужасное — насколько бесполезными стали его сведения о табачных смесях, рисунках велосипедных шин, составе почв в разных районах Лондона и влиянии профессий на форму рук и образование мозолей, все эти бесценные мелочи. Он разгадывал преступления на базе этих обширных знаний, целой энциклопедии, которая существовала только в его голове и на основе которой он мог бы писать уникальные монографии. А теперь, когда табак и велосипедные шины производят в промышленных масштабах, а все через одного работают в офисе, какая ему от всего этого польза? А типы почв… Где ты в сегодняшнем Лондоне или любом другом городе найдёшь незаасфальтированный кусок земли?! Разве ты не понимаешь, что я просто не могу обижаться на его периодические… м-м-м… грубости?
— Ну да, — с неохотой признала Лили, а потом внезапно отбросила лопату. — Понимаешь, в чём дело, Джон. Мы с тобой женаты уже довольно долго, но никогда не были по-настоящему одни, как тогда в Чикаго, десять лет тому назад.
— Чудесное было время, — мечтательно согласился я.
— А теперь, если рядом нет Шерлока, то есть миссис Хадсон, или наоборот. У этой миссис Хадсон хоть имя-то есть?
— Если и есть, то я никогда его не слышал, — признался я. — Но ведь сейчас, дорогая, здесь нет ни Холмса, ни миссис Хадсон.
Она улыбнулась, как обычно обворожительно:
— А ну-ка пойдём, мой старый пуританин! В огороде покопаться мы всегда успеем.
* * *
Я отлично понимал, что нам с Лили нужен длительный отпуск вместе и вдали от фермы, и я пообещал себе и ей, что вскоре мы отправимся на каникулы. Я просто не мог бросить работу с медовым эликсиром на полпути, когда наметился наконец какой-то прогресс. Лили не понимала моего фанатизма, но ведь она не знала, что такое старость. Так прошли без изменений почти тринадцать лет.
Когда в итоге произошёл прорыв, я ощутил разочарование. После почти века экспериментов и подсчётов, стоило мне удовлетворить самолюбие и доказать, что жизнь можно продлевать бесконечно с помощью смеси ингредиентов, которые продаются в любом приличном цветочном магазине, как первой мыслью стала жалость к нашим пчёлам. Десятки лет они трудились для нас, многие безвестные поколения пчёл работали во имя нашего эгоистичного желания жить вечно, а теперь оказались ненужными.
Интерес самого Шерлока к насекомым давно уже угас, он хотел лишь, чтобы пчёлы пребывали в добром здравии и производили животворящий мёд. Миссис Хадсон с самого начала испытывала перед ними необъяснимый страх. Мне же эти трудолюбивые жужжащие козявки с их самоотверженной преданностью интересам роя казались более чем зловещими. Теперь, когда я наконец выяснил их секрет, мы могли ездить по миру, куда нам заблагорассудится, и Лили не нужно больше заниматься пчёлами, чтобы как-то отвлечься. Жизнь снова открылась нам в полной мере, но вскоре она закончится для наших маленьких неутомимых слуг.
* * *
Прекрасным ясным дней весной 2014 года мы с Лили загрузили новый чемодан в такой же новый автомобиль и отправились в Лондон в долгожданный отпуск, который столько откладывался. Холмс вышел пожать мне на прощанье руку, а миссис Хадсон со слезами на глазах прижимала к себе Лили и даже, продемонстрировав, что оставила в прошлом все привычки девятнадцатого столетия, обняла меня.
