— Не всегда, Петя, ствол решает все проблемы. Даже если бы удалось тебе это мероприятие, вашей компании все равно пришел конец. Не понял ты значение того, что Дмитрий сидит в камере. Ведь сказал тебе об этом Виктор? Сказал. О Димане твой первый вопрос к нему был. Второй — обо мне. А пистолет ты зря вытащил. Зря с Нестором не посоветовался. Теперь, кроме прочих ваших художеств, в одночасье повисли на тебе еще и убийство с покушением. Это уже недалеко от «вышки».
— Я ни в чем признаваться не буду! — воскликнул он с таким отчаянием, что Костя заглянул к нам из кухни, но, увидев, что никакая опасность мне не грозит, удалился.
— Твои друзья расколются.
Необязательный у нас пошел разговор, и все оттого, что не захотела я отказать себе в удовольствии поиздеваться над этой тварью.
Когда кофе был готов и уже разлит по чашкам с минаретами на донышках, зазвонил телефон. Есть у милиции способность беспокоить людей в самое неподходящее для этого время.
— Вы заставляете себя ждать, — укорила я Красина, и моя претензия неожиданно взбеленила его настолько, что он едва не опустился до грубости. А когда я, дабы прервать тягучий поток его слов, без объяснений назвала адрес Самопрядова, опешил настолько, что сморозил откровенную глупость:
— Почему же не приехали, если знаете, что я здесь?
— Вот этого не знала, — ответила откровенно.
— Но что произошло здесь, вы в курсе?
— Конечно. И звонила я вам для того, чтобы сообщить, что убийца Самопрядова в моих руках. А вы заставляете себя ждать. Нехорошо!
— Куда нам приехать? — спросил он, можно сказать, вкрадчиво. — Вы дома?
— Дома, да. Но через минуту меня здесь не будет. Дела, знаете ли. Преступника сдаст вам мой друг, сэнсэй Чекменев. Да, да, на которого я покушалась. Кстати, настоящий покуситель с вечера в ваших руках находится, так что я свое обещание выполнила.
На его требование отложить дела и дождаться их, потому что с нарядом приедет он сам, лично, я ответила отказом и попросила зарезервировать в их заведении места для еще по крайней мере пятерых лиц мужского и одного женского пола.
— К какому времени?
Мне представилось его растерянное лицо, и, едва удержавшись от смеха, я положила трубку, ничего ему не ответив.
Пока я разговаривала с милицией, Константин, чтобы не терять понапрасну времени, занялся уборкой спальни. Причем в качестве рабочей силы он использовал безропотно подчинявшегося ему Петра. Отморозок на коленях ползал по стеклянным осколкам и собирал их с великой осторожностью, стараясь производить как можно меньше шума. А когда уронил, получил от сэнсэя хороший подзатыльник.
— Трудотерапия! — похвалился Костя своей выдумкой. — А почему сама не хочешь ментов дождаться?
Я попыталась промолчать, но он взялся бубнить, что вот, мол, как всегда, секреты, как всегда, лететь мне надо на всех парах, а ему — искать и находить меня то полубезумной от злости, то полумертвой от усталости.
Петр вместе со мной слушал его брюзжание, не прерывая своего занятия, морщился только, а я улыбалась, привалившись плечом к дверному косяку. Что мне нужно еще раз повидать авгуров, не объяснишь в двух словах. А после того как Петя попадет Красину в лапы, менты приедут за ними очень быстро и вряд ли дадут нам потолковать так, как мне хочется.
День, если уж он начался с такого представления, спокойным быть не может, это точно. Коньяк расширил сосуды и успокоил нервы, кофе поднял тонус и настроение, и из квартиры я вышла, готовая к продолжению, в какой бы форме оно ни последовало.
Лифт будто поджидал меня — зашумел разъезжающимися створками, как только я шагнула в его сторону. Вот оно и продолжение, пожалуйста.
Из лифта навстречу мне вышел Крапов, поморгал от неожиданности и поздоровался.
— А я к вам, — сообщил очевидное. — Привез новость. Решил не говорить по телефону.
Я обрадовалась его появлению.
— Василий Дмитриевич, как кстати! Вы не откажетесь подвезти меня? Наши общие враги опустошили мои конюшни.
Ну еще бы он отказался! Я затолкала его обратно в лифт и потребовала не говорить о делах, пока не окажемся в машине.
— Извините, что не пригласила в дом. Он сейчас по не зависящим от меня причинам не соответствует гостю такого ранга.
Сказала ему чистую правду, но он принял ее за лесть или любезность и остался доволен.
— Ничего, Татьяна Александровна, оставьте условности.
Да, милейший господин Крапов, условности, если и не все, то большая их часть сейчас не по мне.
У подъезда дожидался нас новенький черный «Фольксваген», поблескивая в лучах восходящего солнца.
Крапов галантно открыл передо мной дверцу, и я приняла это как должное.
«Жигуль» Димана, занявший с вечера место моей почившей в бозе «девятки», сквозь тонированные забугорные стекла выглядел до нелепости убогим.
Времени, которое потребовалось Крапову, чтобы обойти машину и усесться за руль, мне хватило, чтобы догадаться о причинах его приезда и встревожиться за Ларису. Все несложно. Нестор, не дождавшись теперь уже Петра и почувствовав на своей шее петлю, затеял элементарный шантаж, ключевой точкой которого должна быть Лариса. Для того чтобы подготовить что-то сложное, многоходовое и более действенное, времени у него не оставалось.
— Выкладывайте! — потребовала я от Крапова, едва он захлопнул свою дверцу.
— Куда вас отвести?
— Где Лариса?
— Дома! — Он пожал плечами. — Где ж ей быть еще?
Это меня озадачило. Неужели я ошибаюсь?
Не называя адреса Илоны, в двух словах я объяснила маршрут движения. Он сдал назад, развернул машину, и мы покатили в нужном направлении.
— Татьяна Александровна! — начал он многозначительно через некоторое время, за которое я оценила степень его спокойствия. Не соответствовало оно моему никак. — Я хочу обсудить с вами изменение условий нашего договора.
Я смотрела на него, опять замолчавшего, во все глаза и ругалась про себя, как извозчик начала века. Сколько? Пять. Пять покушений на меня. Чудом уцелевший Костя. Мертвый Самопрядов. Сгоревшая машина. А ты, козел, приехал обсуждать изменение условий! Что за рулем сейчас — это тебе повезло, потому что очень мне захотелось без обсуждений заняться изменением твоей внешности.
— Я слушаю вас, — проговорила, очень надеясь, что голос мой звучит спокойно, а тон достаточно дружелюбен.
— Мы обсудили с Ларочкой это дело. Она впервые сама заговорила со мной о случившемся, вы понимаете, чего ей это стоило? И попросила меня действовать так, чтобы не было огласки…
Я нахмурилась, с трудом соображая, о какой огласке он ведет речь. О суде над насильниками, что ли?
— Что касается вашего гонорара, все остается в силе, не подумайте, что я настолько…
— Может быть, вы вообще хотите прекратить расследование? — перебила я его. — Оставить все как есть и попробовать жить дальше спокойно? Мол, ничего непоправимого не произошло, Лариса жива и в общем-то здорова. А если и было что-то, то быльем порастет, и дело с концом? Перемелется — мука будет, так, что ли?
Он с самого начала моей короткой речи стал багроветь, а когда я закончила, остановил машину, чиркнув колесами по бордюру, и достал из кармана пачку сигарет. Рука его мелко дрожала, это я заметила, когда он прикуривал. С шумом выдохнув дым в открытое окошко, он посмотрел вверх и, опустив голову лбом на ладонь, потер его и простонал:
— А-а-а!
— Что произошло, Василий Дмитриевич?
И тут он почти взорвался.
— На первый взгляд ничего! — возмущенно воскликнул он, подняв плечи и брови. — Лариса встретила в нашем подъезде одного из тех, кто ее насиловал.
— Когда?
— Вечером. — Он отвернулся к окну. — Вчера. Прибежала сама не своя, рассказала. Я поспешил вниз, да где там!
— Поподробней, пожалуйста.
— Понесло ее к подруге, через улицу и возвращалась-то не поздно… А в подъезде столкнулась нос к носу с этим, таким, знаете…
— Белобрысым! — подсказала я.
— Вот именно.
Крапов удивленно посмотрел на меня и уронил пепел себе на брюки.
— Дальше, дальше! — поторопила я без церемоний.
— Возле лифта, на подоконнике. Он будто сидел и дожидался ее. А как увидел — встал и прошел мимо, к выходу. И не сказал ничего. Нет, она не ошиблась, это был один из тех.
Он замолчал и занялся сигаретой.
— Василий Дмитриевич, все время приходится вас поторапливать, замечаете?
— Да вот, собственно… — Он выбросил окурок, и мне захотелось заорать на него.
— Нет. Вы начали, высказав нежелание предавать дело огласке.
— Ларочке позвонила ее гадалка, мнением которой дочь дорожит до странности, и напугала ее еще больше. Сказала, что опять беда где-то рядом с ней. Предупредила, называется! И вы знаете? Раз-ре-ши-ла приехать к себе для консультации!
