— Ну ты вообще, Татьян, даешь! Не дом, а Чечня, в натуре! Ты чего, хочешь, чтобы я зондеркоманду вызвал? Какое право имеешь…
— Погоди ты! — возмутилась Олеговна его бесцеремонностью. — Таня, что случилось? Опять воры? Сама-то цела?
— Ох, извините, дорогие мои! — зачастила я скороговоркой, чтоб не перебили. — Извините! Нет никаких воров и вообще никого посторонних, все в порядке.
— Ничего себе в порядке! — возмутился муж Олеговны, мощный старикан с пучками седых волос за ушами и круглым тугим животом, на котором ни один ремень не способен удержать штаны на полагающемся им месте. — Правду Генка сказал — пальба, как в Чечне. Ты знаешь хоть, сколько времени?
— По какой причине канонада? — выступил вперед пенсионер в звании бывшего майора, имени которого я никогда не знала, но здоровалась с ним регулярно.
— Несчастный случай. Взрыв трех шумовых патронов при проведении технического обслуживания газового оружия, — объяснила я ему как знатоку. — Приношу свои извинения и заверяю, что впредь такое не повторится.
— Вольно! — скомандовал он и, удовлетворенный рапортом, повернулся к остальным: — Ничего, товарищи, страшного. Никто не пострадал, это — главное, а за неудобства нам принесены извинения.
— Ну уж нет! — Мужу Олеговны хотелось ругаться, и она тоже поддержала его:
— Безобразие, Таня! Разве можно заниматься такими вещами в квартире, а уж тем более в такую рань!
— Зондеркоманду… — воскликнул Гена, но майор перебил его, возвысив голос до половины командного:
— Оставьте это словцо! И подумайте о том, что я терплю ваши еженедельные празднества без претензий и возражений, хотя мне от них достается более прочих.
Внезапно возникшая перепалка отвлекла от меня внимание соседей, и я потихоньку ретировалась, осторожно, но плотно прикрыв за собою дверь.
— Свет включи, — попросил Константин, едва я перешагнула порог комнаты.
— Тихо, Костя, только тихо! — потребовала я прежде всего. — Они там и так едва в милицию не позвонили.
— Почему бы и нет? — проворчал он и отвернулся к человеку, сидящему на стуле посреди комнаты. — Сидеть! — прошептал безо всякой, на мой взгляд, нужды.
Свет я зажгла, а его вопрос оставила без ответа. Мой очередной несостоявшийся убийца сидел смирно и смотрел на меня со звериной злобой, прищурившись и кусая бледные губы. От неожиданности я даже забыла, что надо придерживать полы халата, хорошо, что сразу опомнилась. Придется выйти и поискать что-нибудь менее стесняющее свободу движений, но не могла я удалиться, не перекинувшись для начала хотя бы парой слов со знакомым человеком. Он меня опередил:
— Везет тебе, шалашовка, ох как тебе везет!
Петр покачал головой, и я оценила спокойствие, с которым он держался, хоть и угадывалась в этом спокойствии немалая доля отчаяния.
— Подожди, сэнсэй, — остановила я Костю, двинувшегося было к нему. — Не при мне, ладно?
Константин, находясь в приподнято-боевом настроении, возможно, и не обратил бы внимания на мою просьбу, не удиви я его смехом.
Я рассмеялась неожиданно для себя, и это не было истерикой. Просто надоело мне все это! Начиная с первой встречи с Василием Дмитриевичем Краповым на той презентации пошла какая-то непрерывная полоса мордобоя и опасностей. Хорошо авгурам и их опричнине, они развлекаются этим, сменяя друг друга, и поэтому не теряют азарта. А мне одной уворачиваться приходится.
— Не при мне, Костя. Я дам тебе время для испытания этого бандита на прочность. Из рук его выпускать нельзя ни в коем случае. Ты возьмешься за это?
— Ты, шалашовка! — прогундел Петр, неосторожно игнорируя существование Константина. — Может, договоримся?
Не успела я ему ответить, что поговорим обязательно, а договариваться не будем… Костя стоял от него на расстоянии вытянутой руки, рукой и схватил его за горло. Подбородок у Петра задрался, голова приподнялась от такой хватки. Указательный и большой палец сэнсэя пришлись как раз под мочки его ушей, и он сдавил ими шею отморозка не сильно на взгляд со стороны, но лицо Петра побагровело, разъехались в стороны губы. Руками он попытался вцепиться в запястье мучившей его руки, но Костя ее уже убрал, вытер пальцы о воротник рубашки Петра и отвернулся от него с брезгливым выражением лица.
— Оставь свою крутизну, отморозок, — посоветовала я Петру, — не тот случай. Как ты узнал, что я здесь? Что я вообще жива? Отвечай быстро и покладисто.
— Да-а! — задрал он лицо в отчаянном кураже. — Узна-ал! От дружка твоего!
— Иди, Таня, приводи себя в порядок, сейчас он мне на все и за все ответит. Ты только скажи, о чем спрашивать.
Костя, обняв меня за плечи, подтолкнул к двери спальни, по пути ткнув, не обернувшись, приподнявшегося Петра локтем.
— Пистолет? — спросила я, и он кивком указал на дверь. — В качестве темы для обработки спроси его про остальных из его команды, а особенно про белобрысого Вовку. Где и как их найти. А мне, Костя, действительно до приезда милиции кое-что сделать надо.
Константин слегка кивнул, прикрыв глаза: сейчас, мол, все будет, иди. Даже мне жутковато стало при виде его окаменевшего лица и поджатых губ.
— Иди! — Он улыбнулся и опять стал прежним, моим Костей. — Иди, я его не покалечу.
Пистолет я увидела сразу, как зажгла свет. Он лежал среди зеркальных осколков у ножки кровати. Обычная наша ментовско-армейская «дура».
В комнате захрипел Петр, а Костя что-то тихо и медленно ему сказал и повторил еще раз.
Я достала из шкафа носовой платок и, оберегая отпечатки пальцев, завернула в него «макаров», положила его на подоконник, за шторы, с глаз долой. Быстро оделась и поспешила к телефону, выйдя из спальни через другую дверь, чтобы не мешать Константину в его деле.
Красина на месте еще не было. Рано. Оперативный дежурный отказался назвать мне его домашний телефон и согласился позвонить ему сам, передать, что Татьяна Иванова ждет его звонка по такому-то номеру. Записав на листочке адрес Самопрядова, я подсунула его под аппарат — для Кости, если мне вдруг придется уехать до звонка следователя.
Костя отдыхал, развалясь в кресле напротив открытой балконной двери, и дымил сигаретой. За его спиной на том же стуле сидел отморозок, но теперь уже скорчившись в три погибели и упрятав лицо в ладони. Надо полагать, допрос окончен. Быстро управились.
Не стала я предлагать Косте коньяк, а просто пошла и налила, опорожнила графинчик в два бокала, себе — на палец, не больше, а остальное — ему. Он не отказался, взял и пригубил с удовольствием. Спохватился и встал, чтобы уступить место, но я усадила его обратно.
— Будь хозяином, сэнсэй, тебе оставаться здесь с этим, дожидаться или моего возвращения, или приезда милиции.
У Петра опущенная голова ушла в плечи. Ничего, пусть погорюет, его мне не жалко. Я вспомнила, как Виктор уходил от меня к углу своего дома, и поняла — еще немного, и начну злиться. Выручил Костя — обнял за талию и, притянув, усадил к себе на колени.
— Тебе рассказать про белобрысого?
— Не надо, — поморщилась я. — Потом. Он для милиции интерес представляет, а мне пока не важен. Главное, что эта информация у нас есть. Ты уверен, что Петр сказал правду?
Он хмыкнул вместо ответа.
Мы допили коньяк, Костя вызвался сварить кофе и ушел на кухню, а я заняла его место и закурила тоже. Дождалась, когда выпитое теплой волной пошло по телу, и спросила негромко:
— Где архив?
Петр всхлипнул, пошевелился, и тем же звуком, что я слышала спросонья, зашуршала его болоньевая куртка. И что это он в таком старье ходит? Специально надел, чтобы незаметней быть?
— У Илоны за зеркалом. В сейфе, — ответил со слезами в голосе.
Как Косте удалось так быстро его обработать? Какие-нибудь дальнеазиатские примочки типа воздействия на болевые центры. Лучше не знать.
— Что Самопрядов? — задала я необязательный вопрос.
Петр в полном отчаянии согнулся еще больше, сцепил пальцы на затылке и сдавил виски запястьями.
— Он у себя, — пробубнил, как в подушку. — Это он про тебя сказал.
— Кому еще сказал, кроме тебя?
— Я один у него был.
— Чем ты его?..
— Из пистолета…
Понятно. Быстро и просто расправился с фотографом и, воодушевившись, нагрянул сюда, решив покончить сразу со всеми проблемами. И нарвался.
— Как узнал о Самопрядове?
— Диман не приехал. А у Илоны его ждали. Нестор послал проверить Витькину квартиру.
Ну и нюх у старика, я поражаюсь! Не хуже моего. Хотя чему удивляться? Думаю, что именно благодаря ему банда авгуров существует в Тарасове больше года. Помнится, предупреждала Илона не доверять Нестору ни под каким предлогом. Я и ей не доверяю.
— Не всегда, Петя, ствол решает все проблемы. Даже если бы удалось тебе это мероприятие, вашей компании все равно пришел конец. Не понял ты значение того, что Дмитрий сидит в камере. Ведь сказал тебе об этом Виктор? Сказал. О Димане твой первый вопрос к нему был. Второй — обо мне. А пистолет ты зря вытащил. Зря с Нестором не посоветовался. Теперь, кроме прочих ваших художеств, в одночасье повисли на тебе еще и убийство с покушением. Это уже недалеко от «вышки».
