— Днем нам бояться нечего, — уверенно заявил я.
Патрушева отвела от меня глаза, посмотрела на Ширшову, затем на Тагерова, и озабоченно нахмурилась, видимо уяснив сложность ситуации. Но тут ее взгляд заблестел. Очевидно, ей в голову пришла какая-то остроумная мысль.
— Что ж, раз меня не хотят брать на охоту, отправлюсь-ка я за березовым соком. За ночь, наверное, натекло. Иван, не составишь мне компанию?
— Угу, — простодушно буркнул Попов, скорее всего, даже не осознав, что стоит за этим приглашением.
А за этим приглашением стояло только одно. Юле хотелось помирить Алана и свою подругу. Именно с этой целью она и стремилась оставить их наедине. Но Тагерова не обрадовал ее порыв, и он резко подался вперед.
— Я с вами.
— Нет, — остановила его Патрушева. — Мы же договорились, в одиночку не оставаться. Если ты пойдешь с нами, рядом с Лилей никого не будет. Так что оставайся здесь. Мы с Ваней и вдвоем управимся.
Она говорила столь жестким и не терпящим возражений тоном, что Алан не решился ей перечить. Он только тяжело вздохнул, и обреченно вытащил из пачки новую сигарету.
Я опустил голову, чтобы скрыть непроизвольно появившуюся улыбку. Ну и хитра же эта Юля! Ох, и хитра! Психолог!…
Не могу сказать, что поймать зайца мне удалось довольно быстро. Но, час с небольшим спустя, мое терпение было, наконец, вознаграждено, и в силках затрепыхало серое длинноухое создание. Связав "косому" лапы, я понес его к месту нашей дислокации.
У избушки был только Тагеров. Он скрупулезно придавал форму аккуратной горки кучке хвороста, собранного им для костра. От его угнетенности, которую я наблюдал утром, не осталось и следа. Алан снова стал привычным Аланом. Его движения были легкими, спина распрямилась, а глаза светились энергичным блеском. Я поймал себя на мысли, что он чем-то походит на возбужденного молодого кота, играющего с майским жуком. Правда, его бодрость меня скорее насторожила, чем обрадовала. В свете его последних откровений я догадывался об ее причине. Без "соды" здесь явно не обошлось.
Заслышав мои шаги, Тагеров обернулся.
— А, это ты! — воскликнул он.
Рассмотрев мою добычу, он восхищенно поцокал языком:
— Класс! Кстати, а почему ты один? Где наше великолепное любвеобильное животное?
— Какое животное? — не понял я.
— Известно какое. Ширшова, — усмехнулся Алан. — Она же вслед за тобой побежала.
Я сделал удивленные глаза.
— За мной? Я ее не видел.
На лице Тагерова появилась недоуменная гримаса.
— Странно, — с ухмылкой проговорил он. — Я думал, вы вместе охотитесь.
Я посмотрел на лежавшего на земле зайца, который отчаянно брыкался, не оставляя попыток освободиться, затем пристально вгляделся вдаль, и пробормотал:
— Куда она могла деться?
— Да не бери в голову, — махнул рукой Алан. — Может, ей одной побыть захотелось. Пусть побудет. Выплачет последние слезы. Слышал ночью ее рыдания?
— Слышал, слышал, — отозвался я. — Может, все-таки, ее позвать? По крайней мере, убедимся, что с ней все в порядке.
— Да ну ее! — злобно бросил Тагеров. — Давай лучше готовить завтрак.
Я еще раз вгляделся в сторону, куда, по словам Алана, ушла Лиля. Меня не покидало беспокойство. Меня терзало предчувствие чего-то нехорошего, а в душе нарастала тревога. Но, немного подумав, я все же решил не поддаваться преждевременной панике, и отправился за угол домика.
Начав разделывать свою добычу, я еще раз поразился тому, как сильно за эти три дня закалилась моя воля. Ведь после первой охоты, которую мы проводили вместе с Вишняковым, я не то, что боялся убить зайца, я даже не мог причинить ему боль. Теперь я об этом даже не задумывался, как будто в моих руках было не живое существо, а всего-навсего мягкая игрушка. Один удар ножом, и заяц безжизненно распластался на земле. Дождавшись, пока утихнут его предсмертные судороги, я принялся сдирать с него шкуру.
Шум и восклицания, донесшиеся до моих ушей, свидетельствовали о том, что вернулись Патрушева и Попов. Юля спросила про Лилю. Тагеров рассказал ей все то же самое, что и мне.
Закончив разделку туши, я вышел из-за домика, и с торжественным видом продемонстрировал ее ребятам.
— Браво, браво, — захлопала в ладоши Патрушева.
— Я надеюсь, охотник заслужил, чтобы ему дали напиться? — страдальчески простонал я.
— Заслужил, заслужил, — улыбнулась Юля, и подняла наполненную березовым соком баклажку. — Тащи свою кружку.
Утолив жажду, я помог Алану разжечь костер, и вместе со всеми уселся у огня. Но при этом меня не отпускало волнение. На душе было как-то скверно, и я раз за разом бросал пристальные взгляды то в одну, то в другую сторону.
— Чего ты головой вертишь? — спросила Патрушева.
— По-моему, у меня начинает "ехать крыша", — смущенно признался я. — Я явно становлюсь параноиком. Мне все время кажется, что за нами кто-то наблюдает. Я постоянно чувствую на себе чей-то взгляд.
Юля нахмурилась.
— Мне тоже это кажется, — тихо произнесла она. — А может, так оно и есть?
Услышав наш диалог, Ваня и Алан принялись беспокойно озираться по сторонам.
— Может, все-таки, позвать Лилю? — предложила Патрушева. — Хватит ей в одиночестве сидеть.
— Зови, если хочешь, — пожал плечами Тагеров.
— Лиля! — громко крикнула Юля.
Никто не отозвался. Тогда мы стали кричать хором:
— Лиля! Лиля!
Но ответом снова была тишина. Патрушева заволновалась.
— Пойду, поищу ее, — пробормотала она. — Что-то у меня на душе неспокойно. Куда, говоришь, она пошла?
Алан, к которому был обращен последний вопрос, нехотя показал рукой. Юля в сопровождении Попова направилась в указанную сторону. Мы с Тагеровым остались одни.
— Чего за ней бегать? — недовольно проворчал он. — Сама придет. Небось, сидит где-нибудь, и сопли глотает.
— Зачем ты отпустил ее одну? — упрекнул его я.
— А она, что, меня спрашивала? Взяла и пошла, ни слова не говоря.
Алан медленно поворачивал шомпол на вертеле. Корочка тушки становилась все золотистее и золотистее. Но я в тот момент думал не о еде. Меня мучило предчувствие, что сейчас, вот-вот, произойдет что-то очень страшное. Внутри живота появился неприятный холодок, дыхание участилось, а колени охватила нервная дрожь. Я напряженно вслушивался в отдалявшиеся крики Патрушевой.
— Лиля! Лиля!
Предчувствие меня не подвело. Зов Юли внезапно сменился паническим визгом:
— А-а-а!
Мы с Тагеровым вздрогнули и испуганно посмотрели друг на друга. После этого мы, ни слова не говоря, резко вскочили на ноги, и бросились на помощь нашим спутникам. Старательно лавируя между деревьями, мы сломя голову мчались вперед, и вскоре заметили их на опушке. Подбежав ближе, мы замерли.
Юля, сгорбившись и подогнув колени, стояла, прижавшись к Ване, уткнув голову ему в плечо. Ее трясло, как в лихорадке. Лицо Попова было белым, как мел. Его руки заметно дрожали, а широко открытые, наполненные ужасом, глаза заворожено смотрели на мертвую Ширшову. Лиля висела на толстой ветке огромной сосны. Ее шею сдавила петля, а ноги не касались земли.
— Повесилась! — вырвалось у Алана.
Нас сковал шок. Какое-то время мы не могли даже пошевелиться. Первым опомнился я. Я подошел к безжизненному телу Ширшовой, взял ее за руку, и зачем-то принялся нащупывать пульс. Но мне тут же стало очевидно, что это излишне. Ощутив холод Лилиной руки, я резко отпрянул назад.
— Надо ее снять, — прохрипел Тагеров.
Он достал из кармана перочинный нож, выдвинул лезвие, поднялся на цыпочки, и принялся разрезать конец петли.
— Повесилась на поясе от собственной куртки, — монотонно пробормотал он.
Когда пояс был перерезан, мы осторожно уложили обмякшее тело Лили на траву.
— Что заставило ее покончить с собой? — горестно произнес я, и мысленно сам себе же ответил на этот вопрос. Видимо, ее психика не выдержала свалившегося на нее напряжения. Авиакатастрофа, убийство Вишнякова, разрыв с Тагеровым, недоедание, недосыпание, постоянное чувство страха — все это помутило ее рассудок, и столь страшное решение показалось ей единственно возможным выходом из создавшегося положения.
— Не что, а кто! — раздался гневный возглас Патрушевой. Она чуть ли не с кулаками набросилась на Алана. — Это ты виноват в ее смерти! Ты довел ее до этого!
— Да я тут при чем? — истерично стал оправдываться Тагеров.
— При том! — не унималась Юля.
Между ними вспыхнула яростная перепалка. Я попытался их разнять, но у меня ничего не получилось. Взаимные оскорбления и обвинения сыпались, как из рога изобилия.
— Да заткнитесь вы! — раздраженно бросил Попов. — Она не покончила с собой! Ее убили!
Патрушева и Тагеров смолкли и изумленно посмотрели на него. Ваня сидел на корточках возле тела Ширшовой и пристально разглядывал ее голову. Мы подошли к нему.
