— Операция отменяется. Надо уезжать.
Такси тронулось с места. Мы пригнулись, чтобы случайный взгляд не обнаружил нас, едущих в желтом автомобиле.
Мы вернулись в отель.
— Что будем делать? — спросила Настя.
— Придумаем что-нибудь.
Я села к телефону и набрала номер. Телефон не отвечал.
— Подождем, — сказала я. — Чувствую, нам еще придется не раз воспользоваться услугами таксистов. Все-таки удобная штука. Как ты думаешь?
— Согласна, — подняла брови Настя. — Есть новая идея.
— Идея старая, проблемы новые.
До Патерсона я дозвонилась спустя час.
— Что за дело, девочки! — начал возмущаться он. — На свидание надо являться.
— Ты обманул нас, Алексей. Серж стоял рядом. Ты рассказал ему.
Алексей заткнулся. А потом стал возражать.
— Он сам догадался. Что я мог сделать?
— Каким образом догадался?
— Ну…
Понятно, что он врет.
— Что вы хотите?
— Мы? Тридцать тысяч. Вы будете жить спокойно.
— Хорошо. Только говорить мы будем с тобой наедине и без оружия. Ты понял? Если обманешь — останешься ни с чем.
— О'кей. Где и когда встретимся?
На этот раз мы назначили встречу на углу Четвертой улицы и улицы Овертон. Подальше от того места, где находился наш отель.
Мы снова воспользовались такси. Точнее, такси воспользовалась я. Настя осталась в номере. За это время мы успели снять еще один номер в другом отеле. На всякий случай.
Патерсон уже был на месте. Я удивилась его пунктуальности на этот раз.
Я попросила водителя притормозить. Такси остановилось прямо около Патерсона.
Открылась задняя дверца.
— Садись! Скорее!
Патерсон нагнулся и заглянул в машину.
— Быстрее! — настаивала я.
Он сел на заднее сиденье рядом со мной. Такси тронулось.
— Куда мы едем? — поинтересовался Патерсон.
— За деньгами, — уклончиво ответила я.
Такси остановилось возле нашего отеля.
— Вы здесь живете? — спросил он.
— Здесь.
— А деньги?
— И деньги здесь.
Патерсон успокоился.
Мы прошли мимо портье.
— This is my friend, — улыбнулась я.
Портье внимательно посмотрел на Патерсона. В одном из кресел сидел детектив Харли, работающий в отеле.
— Hi, Bill! — сказала я. (Привет, Билл!)
— Hi! — ответил Билл Харли.
С Харли мы были на дружеской ноге. Мы познакомились с ним на следующий день после того, как поселились в отеле. Несколько минут задушевного разговора, и мы уже были в приятельских отношениях.
— This is my friend, — сказала я Биллу. (Это мой друг.)
Патерсон стал недовольно шипеть:
— Что ты говоришь ему?
— Говорю, что ты мой друг.
Гоблин успокоился.
— Надеюсь, пистолет ты оставил дома? — настороженно спросила я.
— Конечно, — рассмеялся Патерсон. — Тебя не перехитришь. Лучше не делать того, что тебе не нравится.
Так я и поверила. Где-то в одежде у него спрятан нож, к ноге привязан кастет. Или еще что-нибудь.
Мы поднялись в номер. Я постучала в дверь, которая тут же распахнулась. Настя стояла на пороге с вымученной улыбкой. Она хотела казаться приветливой. Это у нее получалось с трудом.
— Привет, Настек! — хитро улыбаясь, проронил Патерсон.
— Здравствуй, — сдержанно произнесла Настя.
Мы вошли в номер.
— Располагайся, — кивнула я Патерсону, который тут же уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Он оглядел обстановку, затем полез за сигаретами.
— Здесь можно курить?
Мы не возражали.
Патерсон достал из кармана пачку «L&M», закурил сигарету и выдохнул целое облако белого дыма.
— Ну, как говорится, ближе к делу? — спросила я.
Он кивнул.
— Сразу хочу предупредить. Все должно быть чисто. Мы вручаем сумму в 20 000 $. Как договорились, ни цента больше. Больше у нас здесь просто нет.
Патерсон сделал неопределенное движение головой, мол, мне уже все равно.
Настя вынесла «дипломат», опустила его на журнальный столик и открыла. Внутри лежали аккуратные пачки банкнот достоинством 20 и 50 долларов.
— Те самые? — поинтересовался Патерсон.
Настя покачала головой:
— Другие. Как выдали в банке.
Бандит хмыкнул.
— И как ты провезла столько через границу?
— Помогли.
— Кто?
— Тебе не обязательно знать об этом.
Патерсон причмокнул.
— Да, это не мои проблемы. А вообще-то ты ловко все провернула. Мы не ожидали.
— Человек не зря учился в финансовом колледже, — вставила я, — кое-чему там все-таки научили. Здесь нужен точный математический расчет. А у Насти с математикой совсем неплохо. Правда, Настя?
— С этим проблем нет, — согласилась Настя.
— А у тебя как с математикой? — спросила я Патерсона.
— Нормально, — заявил тот, — считать деньги я умею.
— Тогда считай.
И я подтолкнула к нему «дипломат».
Патерсон принялся пересчитывать банкноты, шевеля губами и теребя каждую пачку пальцами. Я молча смотрела на эту процедуру, следя за его манипуляциями и пытаясь проконтролировать ситуацию.
Настя возилась в стороне, готовя бутерброды из купленных заранее экзотических продуктов.
Патерсон оторвался от дела, поднял голову, видимо, почувствовав аппетитный запах.
— Закуска? — спросил он игриво.
— Конечно, — ответила я, не отрывая взгляда от купюр, — это дело надо обмыть. По русскому обычаю. Я думаю, ты не станешь возражать.
Патерсон повеселел. Стоит русскому человеку намекнуть, что его ждет рюмочка, и у него сразу поднимается настроение.
Вскоре ему надоело считать.
— Да ладно, все нормально, — сказал он и закрыл чемодан.
— Тогда приступим к самой приятной процедуре, — предложила я и достала бутылку водки.
— Ого, «Столичная»! — воскликнул Патерсон.
— Американского розлива, — уточнила я, открывая бутылку со священной жидкостью.
На столике появились три бокала и небольшой поднос с бутербродами.
Патерсон разлил водку по бокалам.
— Себе можешь налить побольше, — посоветовала я, — у нас дозы мелкие.
Бандит не возражал. Он плеснул себе порядочную порцию водки и поднял бокал.
— За что пьем?
— За дружбу, — сказала я, пристально глядя ему в глаза.
— О'кей, за дружбу!
Он выпил первым, следующей была я. Настя никак не решалась приступить. Я бросила на нее сердитый взгляд. Действуй, а то влипнем. Малейший повод для подозрения — и весь план может лопнуть.
Мы сидели уже полчаса. Патерсон разомлел. Американская водка быстро шибает в голову, правда, потом ее действие начинает ослабевать.
Настя включила музыку. Послышался голос Джо Коккера, его медленная композиция.
Патерсон откинулся в кресле и разулыбался.
— Классная музыка, классные девочки, может, потанцуем?
Он поднялся с места и притянул меня к себе. Пришлось опустить руки на его плечи и заставить себя двигать бедрами.
Я сделала знак Насте. Она взяла в руки маленький пакетик с белым веществом и незаметно приблизилась к столику.
Музыка кончилась.
— Бокалы наполнены, — сказала я, — можно к столу.
Мы снова подсели к столику и выпили.
— Еще будем? — спросила я. Голова уже сильно кружилась.
— Посмотрим, — уклончиво проронил Патерсон, жадно уставившись на мою грудь.
— Пойду пока вымою бокалы.
Я собрала бокалы, поставила их на поднос и направилась в ванную комнату. Пристроила поднос на краешек раковины и прильнула ухом к двери.
— Как думаешь, он позвонит? — шепотом спросила проводившая меня сюда Настя.
— Будем надеяться.
Патерсон встал с кресла, подошел к телефону и снял трубку.
— Звонит, — шепнула я.
Мы услышали приглушенный голос Патерсона.
— Серж, ты? — спросил наш гоблин. — Мы в отеле. Называется «Коммонвелт Хилтон», номер пятьдесят два. Все здесь.
Он положил трубку.
Мы вышли из ванной комнаты как ни в чем не бывало.
Патерсон порядком осоловел. Он нагнулся ко мне и положил тяжелую руку на мое колено.
— Классная вечеринка, — заплетающимся языком произнес он. — Надо было пригласить Сергея. Нас двое, вас двое… Как насчет продолжения банкета?
Я поняла, что он хочет.
— Может, Настя погуляет пока? — ухмыльнулся Патерсон.
— Может быть, — улыбаясь, произнесла я.
Его рука скользнула выше по ноге, пока не коснулась трусиков.
Настя встала и снова направилась к ванной.
— Могу пока принять душ.
Я осторожно отвела руку Патерсона в сторону.
— Разденься, — предложила я.
Он понятливо кивнул и направился к кровати.
Уже стемнело. Патерсон качался из стороны в сторону, неловко освобождаясь от своих одежд. Ему даже пришлось опуститься на краешек ложа. Чтобы подыграть ему, я сбросила платье и осталась в трусиках. Патерсон взглянул на меня, еще раз качнулся и произнес только:
