дорого. Роскошь, которую ее семья не могла себе позволить.
Она с трудом верила, что ей выпал шанс переехать в Исландию. Там наверняка холодно, но, с другой стороны, работа хорошо оплачивается. Ей очень хотелось съездить в Европу, и в то же время не отпускала внутренняя тревога. Она уже сейчас скучала по семье. Но и решилась на переезд, прежде всего, ради них. Хотела обеспечить им благополучное будущее.
Описание работы было вполне ясным. Сервисное обслуживание в гранд-отеле. Звучит просто замечательно. Бесплатное проживание и питание. Возможно, ей удастся откладывать всю зарплату. По счастью, она немного знает английский. Как они ее нашли? На сайте, где она зарегистрировалась в надежде получить работу. Исландец заверил ее, что знание английского особо не потребуется. И улыбнулся.
Маленький самолет был забит людьми до отказа. Элиаса вновь охватило неприятное чувство. Только бы выбраться живым. В то же время он был рад возвращению в столицу.
В редконаселенной глубинке, где жила девушка, ему вдруг вспомнился хутор в Исландии, в Скагафьордюре, с которым были связаны его детские годы; и это было самым настоящим адом.
Первое лето, ему тогда было шесть лет, и он очень ждал этой поездки на хутор. Однако мечта быстро обернулась кошмаром.
Началось все со словесных оскорблений. В них не было ни остроумия, ни сарказма, чистое злорадство. И чем дальше, тем жестче. У него стали забирать все, что присылали родители. Дело дошло и до физического насилия.
Когда били, старались не оставлять следов. Но избиение еще не самое страшное. О самом страшном он никогда не рассказывал. Если насилие принимает грубые и примитивные формы, его нельзя описать словами. Мальчики не говорили об этом даже между собой, хотя Элиас был уверен, что все они испытывали одно и то же. Даже Йонатан, младший сын супругов, который, однако, был на несколько лет старше его. Вероятно, Йонатану приходилось хуже всех, потому что он не мог осенью уехать.
После первого лета Элиас снова пошел в школу, изнуренный душой и телом. Однако делал вид, будто ничего не случилось. Угрозы даже особо не маскировали. Стращали, что родители попадут в «аварию». И он был вынужден обещать, что никому никогда не расскажет и приедет следующим летом. «Мы не можем остаться на лето без вас, ребята».
Он и сам не испытывал никакого желания обсуждать события на хуторе. Стыдился того, что случилось. Был уверен, что в этом есть доля и его вины. Никогда никому не говорил об этом. Ему нужно было разобраться с этим жизненным опытом самому. Но, по правде говоря, он понятия не имел, как к этому подступиться.
Следующего лета он со страхом ждал всю зиму. Плохо спал по ночам, иногда просыпался в поту, испуганный и дрожащий. Родители ничего не понимали, а он молчал, держал свое обещание. Никогда ни о чем не рассказывал. Когда наступила весна и на смену тьме пришел свет, домашние объявили ему планы на лето. Он снова поедет на тот же хутор. «Элли, дорогой, разве ты не рад?»
Рад? Он уже и забыл, что это такое. И ничему не радовался: ни зиме, ни лету, ни Рождеству, ни дню рождения. Все вытеснил страх. Он душил его, как мара.
Ему удалось пережить и второе лето в этом месте. Он и сам не понимал как. Их группа уменьшилась, но в то же время пришли два новых мальчика. Элиасу очень хотелось их предупредить. Сказать, чтобы бежали, отправлялись домой, пока не поздно. Но ему не хватило мужества. Насилие возобновилось в тех же формах, что и прежде. Только теперь наказывали уже за каждую мелочь. Вести себя по правилам, существовавшим лишь в больном воображении, как выяснилось, совершенно невозможно.
Неудивительно, что после второго лета Элиас потерял веру в жизнь. Внутри у него будто что-то умерло. А когда пришло время снова ехать на север, он внезапно заболел. Целыми днями лежал, слабый и бледный. Врач так и не смог поставить диагноз. Не дал никаких удовлетворительных объяснений. Поправился Элиас в разгар лета, когда ехать на хутор было уже поздно; кроме того, врач рекомендовал оставить ребенка в городе под его наблюдением. Лишь спустя десятилетия Элиас снова поехал в Скагафьордюр. Те события словно остались в иной жизни, произошли с каким-то другим мальчиком. Единственное чувство, которое они оставили в его душе, – ненависть. Потребность в мести. Однако трудно мстить тому, кто лежит в сырой земле.
Поэтому он нашел другой выход для чувства мести.
Из аэропорта они отправились прямо в гостиницу. Нужно было переночевать в Катманду. Элиас забронировал сьют для себя – несмотря на обвальное падение кроны, в этой части мира до сих пор за нее давали много – и маленький одноместный номер для девушки. Гостиница была не лишена лоска, красивый и продуманный дизайн интерьера, услужливый персонал. Ему тут нравилось. Девушка говорила мало, вела себя скромно. Он сообщил ей, что они вместе поужинают. В его обязанности это не входило, просто не хотелось есть в одиночку. К тому же девушка была очень красивая и совсем юная – не исполнилось и двадцати.
В гостинице Элиас сразу лег, но потом пошел прогуляться по центру города. Толпы людей ошарашивали. Шум и гам, узкие улочки, иногда даже трудно передвигаться. Повсюду бросались в глаза яркие вывески, разнообразная реклама – рестораны, прачечные, телефонные и сетевые услуги.
Мысли снова унесли его домой в Исландию. В Скагафьордюр. В Сиглуфьордюр.
Когда ему предложили работу на строительстве тоннеля, он без колебания согласился, хотя из-за этого ему пришлось перебраться из Акюрейри в Сиглуфьордюр. Там ему обещали большие деньги. А они ему были очень нужны.
Через несколько месяцев после переезда в Сиглуфьордюр он обнаружил, что там живет сын супругов с того самого хутора. Единственный из братьев и сестер, кто остался на севере. Он иногда видел его издалека, но заговорить так и не решился. Им нечего было сказать друг другу. Их объединяли лишь страдания давно минувших лет. Йонатан плохо выглядел, старше своего возраста. Впалые щеки, хромой, сгорбленная спина.
Сам Элиас выглядел существенно лучше.
Возможно, летние каникулы на хуторе родителей Йонатана имели для него менее разрушительные последствия.
Элиас никак не мог приспособиться к низкому столику в гостиничном ресторане, сидел на чем-то вроде подушки, скрестив ноги. Девушка сидела напротив него, и ей, похоже, все нравилось. Он заказал шесть блюд, которые порекомендовал официант. Меню было на английском, однако Элиас все равно понимал, что это за блюдо, только когда начинал есть: суп
