копия!
Она бросила на постель свернутое в трубку полотно:
— Это копия!
— Что будем делать?
— Ничего.
— Вернем ее на место?
— Зачем?
— Чтобы не заметили.
— Ерунда.
Оказалось, не ерунда.
Мы приехали на виллу. Я встретил Лимону и сказал ей, что полотно не подлинник. Она не поверила:
— Неправда. Вы обманываете! Вы не хотите делиться.
И начала кричать. Вмешалась Вильма…
— Это правда. Я тебе привезу это полотно.
— Конечно! Вы нарисуете копию. Мне нужны мои деньги. Я все сделала, что обещала. Если вы мне не заплатите, я все расскажу Аде. Вы подонки. Вас всех надо в тюрьму. Уж я-то позабочусь. Сегодня же расскажу Дине. Министру.
Я пытался ее успокоить:
— Подожди, мы что-нибудь придумаем.
— Жду до завтрашнего дня. Если не будет денег, вы все пойдете в тюрьму.
Мы с Вильмой спустились к морю.
— Что-нибудь можно сделать? — спросила она.
— Таких денег у меня нет. Есть у матери. Но она не даст.
— Ладно. Я поговорю с Кубиком. Может быть, что-нибудь придумаем.
Понял ли я тогда, как Кубик может решить проблему? Понял, но отступить уже не мог.
И Кубик снова решил проблему.
* * *
Я понял, что из этого города надо уезжать. И быстрее.
Вильма согласилась ехать со мной.
Брак мы решили оформить у меня дома. Я подготовил ей приглашение. Тогда уже разрешение на выезд давали быстро. Но все равно нужно было ждать три недели. И мы ждали.
Аду и министершу я больше не видел. Дину тоже. Что касается Бориса, он был такой несчастный в солдатской форме, без денег. Дина исчезла, и он не знал, что делать дальше. Я дал ему свои шаровары, мы с Вильмой съездили в магазин и купили ему пару рубашек. Вильма перебралась ко мне в номер, а Бориса мы поселили в ее квартире.
Борис очень хороший парень. Он оказался в этой компании совершенно случайно.
Через три недели Вильма получила разрешение на выезд. Мы уехали. Потом была свадьба.
Теперь у нас две дочки. Мама передала мне управление заводом. Я в этом деле соображаю мало, и все дела ведет Вильма, хватка у нее директорская.
На этом записанные воспоминания Леонарда Белого заканчиваются.
Свидетель Елена Ирге, министр культуры
Прошло пятнадцать лет. Пятнадцать лет! Мне уже скоро пойдет шестой десяток.
Когда позвонила Ада и сказала, что Борис в Москве, я ее попросила отложить встречу на два дня, чтобы я успела прилететь.
Пятнадцать лет. Новый век, новые люди. Я многого достигла. После получения независимости меня назначили министром иностранных дел, потом я снова вернулась в свой кабинет министра культуры.
У меня прекрасная вилла у моря, квартира в городе.
У меня много поклонников. Я не утешаю себя мыслью, что они любят меня, а не мой пост, мои возможности. Пусть. В конце концов, привилегию быть любимой из-за положения я заслужила.
Я пришла в кафе на полчаса раньше. Когда он появился, я сразу узнала его. Он был таким же, как тогда на улице. Вы можете думать обо мне все, что хотите, но я храню эти фотографии.
Пятнадцать лет. Тогда все началось из-за брата, который пытался сбыть фальшивые купюры. Все, что тогда придумывала Дина, было на грани закона. Глупая история с картинами. С Лимоной.
Мой брат отсидел восемь лет. Теперь живет в Нью-Йорке. Я его давно не видела. Говорят, торгует картинами. Думаю, скоро опять сядет.
Зиновий. Лимона. Кто их мог убить? Я тогда сразу сказала: не Борис. Он не из тех, которые убивают. Даже на фотографиях тогда на улице у него доброе лицо и пугливый взгляд. Ада поддержала меня.
Я уверена, к убийству прямое отношение имеет этот мерзавец Кубик. Сам он не мог, он глуп и труслив. Его люди. Проходили сквозь стену? Проходить сквозь стену можно, только если есть ключи от двери. А у него ключи были.
Но зачем ему нужно было убивать Зиновия и Лимону? Не знаю. Может быть, не ему, а кому-то другому. А он только выполнял приказ. Но чей? Зачем?
Потом он утонул. Утонул средь бела дня в бассейне моего родственника. Тот держит VIP-сауну с бассейном. Я спросила его:
— Он утонул сам или помогли?
— Не знаю, но догадываюсь, что помогли.
— Кто?
— Я не хочу иметь с ними дело.
— Криминалитет?
— После независимости он связался с какими-то мутными типами.
— А не из-за той истории на вилле у Ады?
— Может быть.
Как-то я завела разговор об этих событиях с министром внутренних дел. Он меня спросил:
— Что будет, если мы узнаем правду?
Я пожала плечами.
— Во-первых, правду мы не узнаем, — сказал он, — а во-вторых, никому эта правда не нужна. Это все прошлое, которое не стоит ворошить.
Он прав. Это прошлое, которое не стоит ворошить. Никому. И мне в первую очередь.
Дина. Лимона. Королева. Картины. Прошлое. Далекое прошлое. Пятнадцать лет.
Мы с Адой видимся часто, бываем в гостях друг у друга, делимся секретами.
* * *
Я подошла к столику. Борис встал. Он меня сразу узнал. Значит, я не настолько постарела, что меня нельзя узнать.
— Я очень рада тебя видеть, Борис.
Он засмеялся. Та же улыбка, добрая и застенчивая:
— Я давно уже не Борис, я Кузьма. Кузьма Платонович Робинзонов.
Робинзонов!
— Вы прекрасно выглядите, госпожа министр.
Конечно, это обязательный комплимент, но приятно.
— Ты все в театре?
— Куда мне без Мельпомены!
— Я смотрю твои сериалы. У нас их любят. Я распорядилась, чтобы их чаще показывали по нашему телевидению.
Ада повернулась ко мне:
— А почему бы тебе не выступить спонсором для производства длинного-длинного сериала? Рабочее название «Робинзон Крузо и голая Афродита», при условии, что Борис будет играть главную роль.
С Адой накануне мы все обговорили по телефону. Ада умница, она предложила снимать фильм у нас в городе. И конечно, с Борисом в главной роли. Нужен сценарий, нужны спонсоры. «Робинзон Крузо и голая Афродита»! Это она придумала утром. Меня не предупредила. Голая Афродита.
— Со сценарием проблем не будет, — сказала вчера Ада. — А со спонсорами сложнее.
— Я попытаюсь, — пообещала я.
39. Идиллия на берегу моря
Ада нашла трех лихих писак, и те за месяц подготовили не то чтобы шедевр, но и не полную ерунду. И я начала искать спонсоров.
Наш банк и компания по производству пива вызвались помочь даже без моей настойчивой просьбы. Этого было достаточно, чтобы начать работу.
В Москве была создана съемочная группа. Через месяц к нам приехали первые техники и
