– А вы уверены, что Татьяна пребывала в неведении? Вдруг Ян Владимирович рассказал ей о существовании двоюродного брата?
– Исключено! Об этом Таня должна была узнать лично от меня, после смерти Коробова. Но, как вам известно, Жучковская сама погибла в автокатастрофе практически сразу после убийства Яна.
– И что же теперь будет? Кто станет опекуном Марата и кому достанутся деньги Коробова?
Аркадий Дмитриевич задумчиво почесал гладкий подбородок.
– Я сейчас серьезно подумываю оформить опекунство над Маратом. Это мой долг. Ведь, кроме меня, у парня не осталось людей, которые могут о нем позаботиться. Я выполню волю Яна, на том свете он может спать спокойно, Марат не останется покинутым. Надеюсь, теперь вы понимаете, что ваша версия не выдерживает никакой критики?
– Какая версия?
Самохин улыбнулся.
– Вас же интересовали капиталы Коробова. Наверняка вы предполагали, что Яна могли убить из-за денег. Так вот, вынужден вас разочаровать повторно, эта дорожка никуда не приведет. Здесь, как говорится, все давным-давно предопределено. Убийство Яна никоим образом не связано с деньгами.
– Тогда почему?
– Нам остается лишь надеяться, что следствие рано или поздно во всем разберется. – Аркадий Дмитриевич вопросительно посмотрел на Катку. – У вас есть еще ко мне вопросы?
Копейкина замотала головой.
– Извините, что отняла у вас время. До свидания.
– Всего вам доброго. И… желаю удачи в вашем пусть и дилетантском, но все же расследовании.
Покинув кабинет Самохина, Катка в нерешительности остановилась у стола секретарши.
Оторвав взгляд от монитора, Валентина покосилась на дверь, ведущую в кабинет шефа. Удостоверившись, что Аркадий Дмитриевич остался в кабинете, девушка поспешно засунула в верхний ящик стола две папки и, встав с кресла, подошла к Копейкиной.
– Простите меня, – дрожащим голоском проговорила Валя, – но мне кажется, я должна рассказать вам нечто важное.
Ката вопросительно смотрела на смущенную секретаршу.
– Я вас слушаю.
– Нет, не здесь, в любой момент может выйти Аркадий Дмитриевич, а я не хочу, чтобы кто-нибудь посторонний слышал нашу беседу. Вы ведь из прокуратуры? – Валя с надеждой взирала на Катку, моргая длинными ресницами.
– Ну… не совсем.
– Но имеете отношение к органам? – спросила Валя уже несколько разочарованно.
– Имею, – ответила Копейкина, боясь, что в случае отрицательного ответа Валентина окончательно в ней разочаруется, и тогда беседа может не состояться.
– Через сорок минут я иду обедать, вы можете подождать меня внизу?
– Конечно, подожду.
Валя провела рукой по пышным волосам и едва слышно произнесла:
– Надеюсь, я правильно поступаю и впоследствии не стану жалеть о сказанном.
Заинтригованная Катка спустилась вниз. Томиться в ожидании в душном салоне «Фиата» показалось ей делом совсем не благовидным, посему, заметив недалеко открытое кафе, из которого отлично просматривался вход в офис, она не замедлила устроиться в тени ярко-красного тента за пластмассовым столиком.
Потягивая сок, Ката время от времени смотрела на циферблат часиков, гадая, что именно ее не устраивает в апельсиновом напитке? То ли его вкус казался странным из-за того, что сок был слишком теплым, то ли он действительно отдавал плесенью. Не найдя ответ на поставленный вопрос, Катарина решила не рисковать и оставила стакан в покое.
Валентина появилась на улице в пять минут третьего. Девушка вышла из здания и, остановившись у входа, начала оглядываться по сторонам.
Катка крикнула и помахала рукой. Валентина поспешила к кафе.
Водрузив на стол кожаную сумочку, секретарша Самохина повторила сказанную ранее фразу:
– Надеюсь, мне не придется пожалеть.
– Валя, мне показалось или вы действительно, услышав, что я занимаюсь делом Коробова, испугались?
– Вам не показалось, – девушка вжала голову в плечи. – Я и сейчас трясусь, как заяц, попавший в логово волка.
– А в чем заключается причина вашего волнения?
– Простите, я не запомнила вашего имени.
– Катарина.
– А отчество?
– Можно без него.
Валя кивнула.
– Катарина, дело в том, что я… С девяностопроцентной гарантией я могу утверждать, что мне известно имя убийцы Яна Владимировича.
Катка подпрыгнула.
– Валя, вы серьезно?
– Более чем. С мая месяца я места себе не нахожу, мучаюсь, терзаюсь, а посоветоваться мне не с кем. В милицию два раза идти собиралась, но в самый последний момент меня что-то останавливало. А однажды уже практически дошла до следователя, но у меня так живот скрутило – хоть кричи. Пришлось возвращаться домой, я тогда подумала, что это был знак: мол, сиди и не рыпайся. – Валя на мгновение умолкла. – А сегодня, узнав, зачем вы пожаловали к Самохину, я поняла: хватит играть в молчанку, пора раскрыть карты, и будь что будет.
Копейкина внимала каждому слову Валентины.
– Говорите, не останавливайтесь. Кого вы подозреваете в убийстве?
– Луизу, – слетело с пересохших губ девушки.
– А кто такая Луиза?
– Моя двоюродная сестра.
– Вот те раз. – Схватив сок, Катарина залпом осушила содержимое стакана. – Почему вы подозреваете сестру в убийстве?
– Все указывает на то, что Луизка зарезала Яна Владимировича. Выслушайте меня и сделайте соответствующие выводы. – Валентина наклонилась чуть вперед и заговорила: – Я работала секретарем у Коробова около трех лет. Как шеф он целиком и полностью меня устраивал. Платят мне хорошо, офис располагается недалеко от дома, в общем, я всем была вполне довольна. А тут полтора года назад ко мне из Ярославля приехала Луизка. Сестре уже было под тридцать, а она до сих пор никак не могла найти себе занятие. Работы Луизка меняла как перчатки, нигде не задерживалась дольше, чем на полгода. Характер у нее еще тот, заносчивая, вспыльчивая, с гонором, все мечтала получить высокооплачиваемую должность и целыми днями заниматься ничегонеделанием. Как вы понимаете, ее мечта вряд ли могла когда-нибудь осуществиться. Луиза попросила меня сделать ей прописку, дабы она смогла устроиться няней и приглядывать за детьми.
Разумеется, я прописала сестру к себе, и спустя три месяца она приступила к новым обязанностям – начала нянчить двухлетнюю девчушку. Три месяца спустя она объявила, что уволилась, мол, те деньги, которые ей платят, не стоят того, чтобы целый день сидеть с капризным ребенком. Затем Луиза стала осваивать профессию сиделки. Но и там сестрица не продержалась больше месяца. В итоге она повисла у меня на шее, сетуя, что найти достойную работу в столице практически невозможно. Однажды Луиза умудрилась посеять ключи от квартиры и заявилась ко мне в офис, чтобы я отдала ей свою связку. В тот момент, когда она вальяжно развалилась в кресле, в приемной появился Ян Владимирович.
* * *
Коробов бросил взгляд на Луизу, затем кивнул Валентине и, попросив девушку приготовить кофе, прошествовал в кабинет.
Луиза оживилась.
– Это и есть твой начальник?
– Как видишь.
– Хи-хи, – Луиза облизала верхнюю губку, – я представляла его несколько иначе. Мне он виделся эдаким старым уродцем с брюшком и лысой, как колено, головой.
– Ты ошибалась, – Валя включила кофемашину. – Бери ключи и отчаливай, мне работать надо.
– Гонишь сестру? А может, я тоже хочу крепкого кофейку испить.
– Выпьешь дома, – огрызнулась Валя.
Нехотя поднявшись, Луиза направилась к выходу.
А вечером, едва Валя вернулась домой, Луиза зачастила:
– Слушай, Валька, а у твоего шефа есть любовница?
– Понятия не имею, а с чего вдруг такие вопросы?
– Интересно узнать, окучивает кто-нибудь этого папика или нет?
– Прекрати. Ян Владимирович – деловой человек, ему некогда тратить время на всякую ерунду.
– Секс не ерунда, он же не железный, должен время от времени скрашивать свое одиночество с какой-нибудь красоткой.
– Коробов передо мной не отчитывается. Луиз, ты приготовила ужин?
– Не-а.
– Совести у тебя нет. Целый день дома торчишь, хоть бы у плиты постояла.
– Да ладно тебе, Валька, тут моя судьба решается, а ты с ужином лезешь.
– Какая судьба? Удалось найти работу? Где, кем, когда приступаешь?
– Секрет фирмы. – Луиза поудобней уселась на кровати, поджав ноги.
Три дня спустя она вновь заявилась в офис к сестре.
– Ну, чего на этот раз, опять ключи потеряла?
– Нет. Будешь смеяться, но я не к тебе.
– А к кому?
– К Коробову Яну Владимировичу.
– Луизка, кончай прикалываться. У Коробова сидят люди, и давай-ка вали отсюда.
– Расслабься, Валь, я по делу к твоему боссу пришла. Хочу, чтобы он дал мне работенку.
Валентина едва не грохнулась на пол.
