смех сквозь слезы. Это сырость. Капли за воротником, чавкающие в лужах подошвы, грязь на брюках. Не могло быть для него ничего прекрасного в ненастье.
Он подошел к окну, отдернул штору, выглянул. За стеной дождя еле угадывался наплывающий рассвет. Сильный ветер уже морщинил успевшие собраться под окном лужи. Нечего и мечтать о прогулке под парусом. А они собирались! Ему остро хотелось пройти на яхте по водохранилищу, чтобы теплый ветер ласкал израненную кожу на лице, трепал волосы, и в голове ни единой мысли, ни хорошей, ни плохой. Он устал, изранен физически и морально. Хотелось спокойствия, комфорта, беззаботности.
– Иди ко мне, милый, – нежным голосом позвала его Катя. – Иди в кроватку.
Ее нежность неожиданно успокоила. Злость и раздражение дикой семейной ситуацией вылетели, как воздух из спущенного шарика. Он послушно улегся с ней рядом, уткнулся носом в шею. Катька потрясающе пахла.
– Дождь будет недолгим, – убаюкивающим голосом шептала она, поглаживая его плечи. – Когда мы проснемся, снова будет светить солнце. И мы пойдем под парусом. Возьмем с собой вина, свежевыпеченного хлеба, яблок.
– Где ты найдешь здесь свежевыпеченный хлеб? – отозвался он уже сонным голосом. – Я не видел ни одной булочной.
– Смешной. – Ее мягкие губы прошлись по синякам на его лице. – Я уже заказала в местном ресторане. К одиннадцати утра все будет готово.
– Ты лучшая, Катька, – пробормотал он с довольной улыбкой и, чтобы она не сильно размечталась, добавил: – Лучшая секретарша в мире.
– Смешной… – Она приложилась губами к его лбу. – Спи…
Но телефон зазвонил снова. Настойчиво, долго.
Первой мыслью было не отвечать. Наверняка это отец. Допил очередную бутылку и решил, что не все гадости сказал в его адрес. Не станет он их слушать.
Но телефон звонил не переставая. Эдик вытянул руку и, не глядя на дисплей, устало выдохнул:
– Да, папа. Ну что опять?
– Эдик, мальчик мой. Это мама. Нам надо срочно встретиться. Я буквально загнана в угол. Мне нужна твоя помощь. Запоминай адрес…
Она не дала ему опомниться, не позволила вставить хотя бы слово. Скороговоркой дважды повторила адрес и отключилась.
– Мне позвонила мать! – Эдик истеричным шепотом обрушил на сестру правду. – Она здесь, в городе! Никуда не сбегала! Она просит о встрече. О помощи, твою мать! Что делать, Эльза?!
– А ты шепчешь-то почему? – Сестра хихикнула. – Боишься разбудить свою жопастую секретаршу?
– В смысле? – прикинулся непонимающим Эдик.
– Ой, хватит ломать комедию, братец. – Она раздраженно запыхтела. – Будто никто не знает, что ты с ней укатил за город на два дня.
– А кто знает?
– Все! Она постаралась, донесла до сотрудников новость. – Сестра шумно зевнула. – Хотя это и не новость вовсе. Всем известно, что ты ее шпилишь, братец.
Эдик закатил глаза. Хорошо, что он высадил Катьку возле ее дома и дальше поехал один. Окажись она сейчас рядом, точно схлопотала бы по пухлым щекам.
Зачем трепать языком? Вот дура!
– Что будем делать, Эльза? – отвлекся он от неприятных мыслей о собственной секретарше. – Мы что-то должны…
– Мы-ы? – протянула она насмешливо. – Если я правильно поняла, мать попросила о помощи тебя. Мне она не звонила. Вот ты и разруливай.
– Не могу! Ты что, не понимаешь? Я не могу поехать туда один. И не ехать не могу. Что делать?!
Он громко заскулил. Как в детстве, когда его кто-то обижал в школе, и он жаловался сестре. Эльза всегда ему помогала и словом и делом. Она была сильнее. Она всегда была круче.
– Эдик, как ты меня достал, – пробубнила она беззлобно и сквозь очередной зевок изрекла: – Вы все меня достали.
– Прости, – пошел он другим путем. – Ну, прости меня – непутевого. И помоги, малышка. Я без тебя никак. Только отцу не говори ничего. Хотя…
– Хотя?
– Он звонил мне полтора часа назад. Уже был пьян.
– А звонил зачем?
– От скуки. С похмелья. Да мало ли. Кстати, он сказал, что выплатил тебе мой долг. Почему не сказала? – он выслушал сбивчивый путаный ответ сестры. – И про свою болезнь тоже?
– Про какую? – неудачно изобразила она удивление.
– У тебя же диабет! А я-то думал, что за шприцы? Уж, думаю, не подсела ли моя сестрица?
– Мне кажется, на нашу семью достаточно одного наркомана, – грубо оборвала она. – А моя болезнь никого не касается, кроме меня. Отвали. И не вздумай снова ныть и просить ехать куда-то в семь утра! В выходной день!
Можно подумать остальные дни у нее отличались от выходных. Эдик ядовито ухмыльнулся. Она же нигде не работала. И желания не проявляла, хотя отец не раз предлагал ей место у него на фирме. Любое кресло предлагал, на ее выбор. Эльза категорически не согласна была просиживать зад с девяти утра до шести вечера и заявляла, что на их семью хватит пары бизнесменов. А она останется скромным рантье. На всю жизнь.
Он, конечно, мог бы поспорить насчет «скромного». По слухам, Эльза за последние четыре года обзавелась неплохой недвижимостью. Было что-то даже из промышленных объектов. Эдик не раз из зависти пытался разузнать подробнее, но у него не выходило. Информация была на уровне слухов. И злился, да.
Он вынужден работать буквально за гроши, отчитывается за каждый потраченный рубль. А Эльза пользуется безлимитными субсидиями. Несправедливо же, ну!
– Тебе не надо никуда ехать, малышка, – начал он подлизываться сладким голосом. – Я уже возле твоего дома. Ты же на квартире, так?
Эльза промолчала, принявшись едва слышно чертыхаться.
– Мать одна. Просит о помощи. И не забывай, при ней бабла – миллионы! – использовал он свой последний козырь.
– Тяжело бежать? – фыркнула сестра. – Она же тебе позвонила, а не мне. Я зачем там? Ладно… Далеко хоть ехать-то?
Он продиктовал ей адрес.
– Жди… – коротко отрезала сестра и отключила телефон.
Через сорок минут она вышла из подъезда. Они сверились с навигатором. Ехать было двадцать минут, и она немного смилостивилась, перестав брюзжать.
Всю дорогу до нужного адреса они молчали. Колеса машины мягко шуршали по лужам, оставленным угомонившимся майским дождем. Ветра не было. Солнечные лучи сверкали в каплях, свисающих с молодой листвы. День обещал быть чудесным. Эдик снова с раздражением подумал о звонке матери. Поломала все его планы на прогулку под парусом, и он вынужден мчаться к ней через весь город. Потом должен каким-то образом решать ее проблемы. И да, почему она не позвонила Эльзе?
– Ты всегда был ей ближе, – отозвалась сестра, когда он задался этим вопросом. – Вы с детства с ней шушукались. А я больше с отцом.
Это было не
