от них ожидать? В общем, осталась эта Османова при своих интересах.
— А пересмотр?
Борисик развел руками:
— А с пересмотром заминка вышла. Не управились залетные законники в установленные сроки. Так и спустили дело на тормозах. Ничего удивительного — вдова в предынфарктном состоянии. Вроде даже крыша у нее поехала. В общем, не до пересмотра истице стало. С другой стороны — ответчики — уважаемые в крае люди. А сам Османов вообще чеченец! Враг России! В общем, сложилось не в его пользу. Бывает…
— Значит, супруга опомнилась и начала мстить. Сколько времени прошло с решения суда до первого удара?
— Суд был в ноябре пятого. Фуникулер завис в декабре девятого. Четыре года…
— Странно. Могла бы сразу всех перестрелять…
— Мало ли… Может, и вправду болела. Может, с ребенком что. Или…
Шерше ля фам, или Баба с возу — кобыле легче
Июнь 2005, заимка в трехстах километрах от поселка Валюшино, Н*-ской области
— Па, а где мама?
— Сейчас покричим. Увлеклась земляникой, — отец взял сына за руку и вывел на пригорок. — Давай вместе!
Алик кивнул, сложил ладошки рупором.
— Мама! Мама! — огласило окрестности сочетание баритона и дисканта. — Мааа-ма!
— Вот так всегда, — Османов-старший заговаривал зубы взволнованному сыну. — Мужчина тут как тут, а женщине особое приглашение требуется.
— Па, а если она заблудилась? Мы что, тогда на катере не будем кататься?
Святая простота!
— Будем, но чуть позже. Тут особенно не заблудишься. Между участком, на котором стоит наша заимка, и рекой тянется полоса леса. Максимальная ширина — три-пять километров. С севера проходит линия электропередач, там широченная просека. Если мама на нее выйдет, то повернет назад и по солнцу за час до реки дойдет.
— Откуда ты все знаешь? — во взгляде сына плескалось явное восхищение. — Ты вообще все знаешь!
— Все знать невозможно, сынок. А знаю… когда-то в этих местах я служил. ВДВ — воздушный десант. Летали мы над тайгой. А сверху как по карте видно. Запомнилось…
— Круто! И все-таки давай еще раз маму позовем?
— Мама! Мааама!
— Привет, парни. Я на месте.
— Ого!
Валентина с победным видом продемонстрировала полное ягод ведерко.
— Ничего себе… — округлил глаза Алик и потянулся за земляникой.
— На варенье оставь, сластена! — рассмеялась Валентина. — Ну что, домой?
— Ага, домой, мы-то и половины ведра не набрали, — огорчился Алик.
— Могу я хотя бы однажды победить? На варенье хватит. И просто так поесть. Но, если перенесете свой катер назавтра, я вам такое местечко покажу…
— Нет, мамуля. Лучше завтра придем. Когда эти съедим.
— Тогда в темпе. Я вас обедом накормить должна, матросы! И с собой что-нибудь положить.
Три силуэта растворились в зеленом мареве. Полуденное солнце пронизывало лес душными пыльными лучами. Березовые листочки казались прозрачными. Еловые лапы — ажурными. Жаркий июньский день — бесконечным. Как и вся жизнь…
— Спасибо, было вкусно, — Алик чмокнул мать в щеку.
Мягкие детские губы пахли земляничным вареньем и оладьями.
— Добавочки? — таяла в потоках материнской нежности Валентина.
— Не-а… лучше с нами собирайся. Ну что тебе стоит?
— На этой колымаге? Ни за что! И вам не советую…
— Не трать времени даром, сынок! Наша маменька — отчаянная трусиха. Глубины боится.
— Врешь! Просто меня на волнах укачивает! Вспомни, как мы на море…
Взрослые вдруг смутились. Посмотрели друг на друга непонятными взглядами. Алик забеспокоился: что-то прошло мимо него.
— А что там на море?
Мама прыснула в кулачок, обняла сына. Прижала к себе.
— Па?
Отец почесал затылок:
— Да так, мама вдруг посреди моря потребовала вернуть ее на сушу. Категорически потребовала.
— И добилась своего?
— Не то слово!
Родители снова посмотрели друг на друга и расхохотались.
— И ведь добилась своего? — вспоминала Валентина часом позже, после коротких суетливых сборов мужчин на речную прогулку. Алик так ничего и не понял. Да и не к чему ему подробности собственного зачатия. Отсмеялся положенный срок и вернулся к утреннему страданию:
— Ма, давай с нами? Мы тихонечко, чес слово!
— Нет уж, лучше я вас на берегу подожду. Рыбки наловлю да почищу к ужину.
— Ну, ма…
— Послушай, сынок, — вмешался отец. — Ни к чему капризы. Мы же с тобой настоящие моряки. Морские волки! А на море есть примета: женщина на борту к несчастью.
— Правда? — зеленые глаза восторженно-недоверчиво распахнулись — Алик обожал всевозможные загадки.
— И не только на море, — хихикнула мать, — на суше все работает по тому же принципу.
— Это как?
— А так: баба с возу — кобыле легче!
— А кто это: кобыла?
— Это… жена коня.
— Ясно, — Алик совершенно запутался в народных премудростях. — Но ведь ты у нас не баба! И кобылы никакой у нас нет…
И они снова долго и вкусно смеялись, покатываясь по смятой, слегка пожелтевшей траве. Дурачились. Фотографировались, корча идиотские рожицы. Наслаждались жарким погожим днем, свободой, близостью, любовью…
Течение уносило катер все дальше от берега. Валентина забросила спиннинг в тихое место, с улыбкой наблюдая за удаляющимися путешественниками. Плавно вела удилище против течения. А мысли ее блуждали в прошлом…
Медовый месяц они провели через год после свадьбы. Так получилось. Три дня на дедовом хуторе не в счет. Воспоминание о них вызывало сплошное смущение. Как нелепо познавали они друг друга! Тыкались губами, носами, лбами, верхними и нижними конечностями куда приходилось. Сосредоточенно сопели, потели, стеснялись друг друга. Кажется, получилось у них лишь на третий день. И лишь бы как получилось. Осман боялся сделать любимой больно. Валентина боялась показать, что боится желанной близости…
Еще целый год понадобился влюбленным, чтобы научиться доставлять друг другу удовольствие. В тот незабываемый день Валентина решилась продемонстрировать мужу высший пилотаж. Накануне отъезда подружка Нинка принесла западный журнальчик. Изучение сексуальных премудростей заняло весь вечер. Девчата закрылись в спальне. Долго шушукались, хихикали, спотыкались о собственные моральные устои.
— Ну, все! — решилась наконец она. — Я ему покажу! Вот это. И это… надеюсь…
— Блеск! — позавидовала ей незамужняя Нинка. — А я пока суженого найду, всю эту лабуду сто раз забуду!
Валентина готовилась долго и тщательно. Благовония, романтический ужин, шикарное белье… И так некстати подвернулась поездка на яхте. Три каюты, девять человек — интим не предлагать! И отказаться не было никакой возможности. И тогда…
— Ося, мне плохо… — стонала она, с тоской наблюдая за островком, уплывающим вдаль. — Мне нужно срочно сойти на берег…
— Валюша, это невозможно, — шептал муж, нежно поглаживая ее плечи. — Мы час как отплыли. До берега далеко. Скоро стемнеет. Не можем же мы испортить людям прогулку! Хочешь, я попрошу таблетку?
— Нет… милый, я не выдержу… Меня укачивает… может, я
