мутным потоком, сбивая концентрацию.
— Ничего себе в мистере Дитлинде страсти кипели. А с виду божий одуванчик был! — буркнула я, снова погружаясь в транс. На этот раз я была готова, потому удалось вычленить не только эмоции, но и местоположение.
Ректор ссорился с неизвестными личностями у стола. И гости, и хозяин дома были на взводе, бурно жестикулировали и перебивали друг друга.
— О, как интересно!
— Что? — вскинулись сразу оба мужчины.
— Вижу четверых. Одна знакомая аура, это точно сам мистер Дитлинд. — медленно, вслушиваясь в ощущения, произнесла я. — Второй — наш знакомец из подвала. И еще двое неизвестных.
— То есть список подозреваемых расширяется? — вздохнул Айзенхарт.
Бедняга, только уверился, что убийца почти у нас в кармане! Кто зайдет в тайник — тот и он. Ан нет! Вот еще кандидатуры.
— Давайте пока сосредоточимся на том, которого проще вычислить. — решительно заявила я, выныривая из видения. — Поймаем его, допросим, узнаем кто еще замешан.
— Как ты быстро вошла во вкус! — хмыкнул ректор. — Понравилось по эту сторону закона?
— Честно — не очень. Там все понятно. Хорошо заметай следы, скрывайся, не сбывай все в одном месте, и проживешь долго, счастливо и богато. А тут у вас бардак какой-то, без обид. Кого ловить, как, сплошные непонятки.
Я перешла к письменному столу, около которого когда-то ругались с мистером Дитлиндом неизвестные. Коснулась поверхности.
И заинтересованно вздернула брови.
Ну не может же все быть настолько просто!
Обойдя стол, устроилась в кресле. Покачалась со скрипом, привыкая к подлокотникам.
— Ваш мистер Дитлинд был редкостный затейник. — сообщила напряженно наблюдающему за мной Айзенхарту. — У меня к нему прямо-таки уважение просыпается, как к коллеге. Вы только полюбуйтесь!
С этими словами я нажала на небольшую выпуклость на внутренней стороне столешницы.
Мгновение ничего не происходило, я уж было засомневалась в собственных выводах. Но тут механизм зажужжал, и часть потолок с древними фолиантами вместе с куполом отъехала в сторону.
К сожалению, скрытого хода там не обнаружилось. Все-таки дом стандартный. Зато тайничок с двойным дном вышел отменный!
В узком футляре, оставшемся от шкафа, сиротливо висел один-единственный кулон.
Я выпрыгнула из кресла, в два скачка оказалась у разверстой дверцы, опередив опешивших мужчин, и запустила сканирующее заклинание.
После чего удовлетворенно кивнула.
— Так я и думала. Второй ключ у убийцы.
— В смысле? — Айзенхарт подоспел, проверил хранилище на предмет ловушек и ядов, и осторожно снял неказистое украшение. Обычный плоский диск из темного металла. Если не знать, для чего он, и не посмотришь дважды.
— Этот кулон висел здесь минимум года два, если не больше. Им не пользовались. — пояснила я, протягивая руку ладонью вверх.
Ректор поколебался, но ключ отдал.
— А теперь — в подвал! — скомандовала я и двинулась первой на выход.
— Чего это она раскомандовалась? — вполголоса поинтересовался Хаттегер.
— Того, что мы за все это время не раскопали и половины того, что нашла она. — прошипел в ответ Айзенхарт. — Молчи и иди.
Я довольно заулыбалась. Знает ректор, как польстить девушке!
На этот раз к тайнику пошли втроем. Хаттегеру тоже хотелось взглянуть на сокровищницу мистера Дитлинда. Тем более, что сейчас мы намеревались ее таки открыть.
Тех крох, что я считала во время сеансов погружения, как раз хватило, чтобы воссоздать ауру прежнего ректора. Ничего сложного, на самом деле. Мне часто приходится ненадолго перевоплощаться в других людей.
Ментально, конечно, для вскрытия подобных замков.
Физически тоже, но гораздо реже. При посещении банка, например, или когда нужно появиться в людном месте, но так чтобы никто не узнал. Возни много, лицо под гримом чешется, ужас.
Нет, маскировкой я стараюсь не злоупотреблять.
А вот сымитировать на время личные излучения владельца сейфа — с завидной регулярностью проворачиваю этот финт.
Решетка открылась, стоило мне изобразить мистера Дитлинда. Никаких дополнительных действий не потребовалось, сработала автоматика. Заслон отъехал в сторону и убрался в стену целиком.
Я нейтрализовала следилку, которую оставляла в надежде на появление сообщника, и шагнула к сейфу. Любовно огладила металлическую увесистую ручку, провела по гладкому сияющему боку.
— Кто у меня тут красавец? — промурлыкала я, кладя ладонь на все кнопки разом. Мощная защита сейфа блокировала все следы воспоминаний, но сам металл все равно их хранил. И если на какое-то время вывести его из-под воздействия щита… — Кто самый современный и неуязвимый? Откуда ты только в этом захолустье взялся! Иди к мамочке…
— Это она о тебе или о сейфе? — донесся как сквозь вату голос Хаттегера.
— Не обо мне, конечно. — хмыкнул Айзенхарт. — Вряд ли мисс Тейра годится мне в матери.
Ну, я бы не была столь уверена. Сколько там ректору — тридцать пять, сорок? Я его конечно не в два раза старше, но близко к тому.
Даже страшно сознаваться, если честно.
Мужское внимание лестно, приятно, и задевает струны в душе, которые как мне казалось давно атрофировались. Жаль будет потерять то восхищение, что то и дело сквозит во взгляде Айзенхарта.
Перебор кнопок затянулся. Комбинаций множество, а последовательность правильная только одна. Благодаря изобретенному мной плетению я прорабатывала по две в секунду, и наконец отыскала нужную.
Шестеренки внутри замка заскрежетали, становясь в пазы.
Я поспешно подняла медальон и приложила к выемке над ручкой.
По телу прошелся холодок. Сканер ауры подтверждал, что открывает сейф именно хозяин.
Пауза — задерживаю дыхание в предвкушении. Самый волнующий момент, ради которого я и работаю. Что же там, по ту сторону?
Петли проворачиваются бесшумно, дверца вздрагивает и медленно, торжественно открывается.
По одному, убегая вдаль, загораются светильники.
— Ничего себе! — присвистывает Хаттегер за спиной.
Даже я под впечатлением. Давненько не видела настолько просторного хранилища краденого.
А в том, что вещи здесь у кого-то незаконно экспроприированы, я не сомневаюсь. Достаточно взглянуть на ряд картин, небрежно прислоненных к стене. Как минимум троих почивших импрессионистов, безумно популярных в соседнем мирке Шварцмаре, узнаю по мазкам издалека.
Но основное внимание привлекают не произведения искусства, а накрытое тканью нечто в середине помещения. Оно стоит на небольшом возвышении, под лампой, и притягивает взгляд.
Слишком сильно притягивает взгляд. Будто гипнотизирует.
Прежде чем я успела остановить мужчин, они подошли прямехонько к постаменту, и Хаттегер сдернул ткань.
Под ней обнаружилось старинное ростовое зеркало с потрясающей красоты резной рамой. Правда, узоры угадывались смутно из-за того, что все оно было замотано тряпками. Особенно тщательно прикрыли отражающую поверхность.
— Зеркало Паркера! — выдохнула я с благоговением.
— Что за ерунда? — скептически хмыкнул Айзенхарт и вытянул руку, собираясь снять обмотку.
Я едва успела перехватить его запястье.
