После нескольких попыток поднять носилки с телом один из них сказал другому:
– Нам ее вдвоем ни хрена не унести… Тем более по ступенькам… Расшибем! Давай зови Федю.
Второй охотно кивнул, достал сотовый, набрал номер и произнес:
– Федя, давай сюда. Нам с Гешей вдвоем не справиться…
Выслушав, что ему ответили на том конце провода, он посмотрел на Гешу и, прикрыв трубку ладонью, сказал ему:
– Федя говорит, что он – водила и в грузчики не нанимался. Ему, дескать, за это не платят.
– Тогда скажи ему, что с сегодняшнего дня он может искать себе новое место, – раздраженно произнес Геша. – Потому что я обязательно поставлю в известность Антона Петровича о его отказе нам помочь…
– Ага, – кивнул санитар и произнес в трубку: – Слышь, Федя, тебе лучше прийти, а то Геша обо всем доложит Антону Петровичу. Что? Да, он «стукнет». А как ты хотел? И он не шутит…
Через две минуты в квартиру поднялся хмурый Федя. Втроем они подняли носилки с Макруи и понесли, ступая враскоряку, поскольку и втроем нести супругу Киприани было тяжело.
Когда квартира опустела, Альберт Иванович устало плюхнулся в кресло. Вот теперь все. Завтра можно начинать обустраивать новую жизнь. План был расписан в малейших деталях, остались лишь пустые формальности. Но это все потом… А для начала следовало помянуть почившую супругу. Он поднялся, прошел на кухню, достал из холодильника непочатую бутылку водки, свернул алюминиевую крышку, налил полный стакан и выпил его залпом. Затем прошел к себе в кабинет и плюхнулся на диван, после чего почти мгновенно уснул.
Его разбудил нескончаемо долгий звонок в дверь. Звонили, похоже, не в первый раз, и человек за дверью просто прижал звонок пальцем, потеряв терпение.
Альберт Иванович тяжело поднялся и пошел открывать. Он не спросил, «кто это» и «что надо», – просто распахнул дверь и выжидающе уставился на посетителя.
– Майор юстиции Михеев, – представился тот и, достав удостоверение, раскрыл его перед лицом Киприани: – Старший следователь Главного следственного управления. Вы позволите войти?
Альберт Иванович кивнул и отступил в глубь прихожей, давая возможность следователю пройти в квартиру.
– Куда прикажете? – поинтересовался старший следователь.
– Давайте пройдем в мой кабинет, – предложил Киприани. – Там как-то попривычнее, что ли…
– Давайте, – легко согласился Михеев и пошел следом за хозяином. – Мне надо снять с вас показания, – сказал он, усаживаясь в кресло.
– Меня уже допрашивали, – хмуро ответил Альберт Иванович, сев на диван.
– Я знаю, – произнес майор Михеев и похлопал по небольшому дипломату, что был у него с собой. – Дело в том, что дело об убийстве вашей жены и ограблении вашей квартиры передано в ведение Следственного комитета. А поскольку я веду расследования трех краж в Измайлове и недавнего убийства Аиды Владимировны Крохиной, супруги вашего друга Юрия Сергеевича Крохина, то все эти дела, включая и ваше, было решено объединить в единое производство.
– Почему?
– Имеется версия, и она является на данный момент основополагающей, что все пять преступлений совершил один и тот же злоумышленник. Действует он по схожей схеме: чисто вскрывает квартиры и похищает исключительно только деньги и драгоценности. Кстати, убийства Аиды Крохиной и вашей жены тоже весьма похожи. Вы ведь частный детектив, не так ли?
– Все так.
– И в органах долгое время работали?
– Верно, – ответил Киприани. – Вы хорошо осведомлены.
– Работа у нас такая… Значит, вы человек достаточно информированный и прекрасно знакомы со спецификой расследования. Скажите, Альберт Иванович, вы согласны, что во всех этих делах чувствуется одна рука?
– Пожалуй, что так, – сказал Альберт Иванович не очень твердо, поскольку открыто заявлять, что и грабит, и убивает, несомненно, один человек, а именно рецидивист Павел Кочетков с погонялом Кочет, было бы непростительной тактической ошибкой.
– Вот и я так думаю, – удовлетворенно произнес майор Михеев. – Мне даже известно имя этого преступника: Паша Кочет. И завтра я объявлю его в розыск! А теперь, – несколько виновато посмотрел он на Киприани, – вы уж извините меня, но мне придется задать вам несколько вопросов. Сами понимаете, служба…
– Да, понимаю, – кивнул Альберт Иванович и, нахмурившись, добавил: – Более, чем кто-либо.
– Что ж, тогда начнем, – потер ладони старший следователь Главного следственного управления. – Скажите, Альберт Иванович, в котором часу утром вы обнаружили труп… вашей супруги? И если можно, поточнее, пожалуйста.
Киприани невольно вздрогнул, когда следователь произнес «труп вашей супруги», помрачнел взглядом и ответил:
– Было без семи или без восьми десять.
– Вы смотрели на часы? – поинтересовался Михеев.
– Да, но не сразу. Сначала я вошел, прошел в зал и увидел… лежащую Макруи. Где-то в это время я и посмотрел машинально на часы…
Главное было – не переиграть в чувствах и эмоциях. Следователи – ребята особые, очень внимательные и хорошие психологи, вранье распознают на раз. С ними всегда надо держать ухо востро и по возможности не врать. Но следаки могут почувствовать еще, что вы неискренни и чего-то недоговариваете. И сделают все, используя разного рода хитроумные приемы и подвохи, чтобы выудить из вас это недоговоренное…
– Входная дверь была открыта? – спросил майор Михеев.
– Да, – коротко ответил Альберт Иванович.
– И никаких повреждений на ней вы не обнаружили?
– Нет, не обнаружил, все было как обычно.
– Все правильно. Двери он вскрывает всегда чисто. Я полагаю так: вор вошел в квартиру, принялся искать деньги и драгоценности, прошел с этой целью в кабинет, ваша супруга услышала шум, подумала, что это вернулись вы, встала и тоже пошла в кабинет. Увидев ее, грабитель схватил с вашего письменного стола тяжелый бронзовый подсвечник и нанес два удара по голове. Кстати, – Михеев посмотрел на Альберта Ивановича, – уже установлено, что орудием убийства послужил именно этот подсвечник…
– Мне его подарили сослуживцы на тридцатилетие, – заметил Киприани с неизбывной печалью.
– В кабинете он взял деньги, – продолжил старший следователь, – потом прошел в спальню и похитил драгоценности вашей супруги. Отпечатков его пальцев нам обнаружить не удалось, поскольку работал он в перчатках, но уверяю вас, мы обязательно поймаем его. Это лишь дело времени.
– А вы уверены, что это все… проделал Кочет? – осторожно спросил Киприани.
– Уверен, – ответил майор Михеев. – Прямых улик у нас пока не имеется, зато налицо улики косвенные – воз и маленькая тележка. Ничего-о-о, – протянул он, – когда мы его возьмем и поработаем с ним, он признается во всем… Так в каком часу, вы говорите, обнаружили труп вашей жены?
– Без семи или восьми минут десять, – ответил Альберт Иванович.
– А где вы были ночью? Простите, но я вынужден задать вам такой вопрос.
– Я понимаю, – кивнул Киприани. И сказал, что всю ночь провел в машине возле дома, назвал его адрес и добавил, что этого требовали обстоятельства его работы.
– Вели наружное наблюдение?
– Да.
– А почему сами? Вы же руководитель агентства, а не рядовой служащий.
– Так сложились обстоятельства, – сказал Киприани. – Один сотрудник заболел, а другой отмечал юбилей жены. Ребят свободных больше не было, вот и пришлось мне на «наружку» выйти.
– Понятно, – записал что-то в записную книжечку Михеев.
«Будет проверять, – подумал Альберт Иванович. – Оно и к лучшему, пусть проверяет!»
Майор Михеев задал еще несколько уточняющих вопросов и ушел. А Киприани принялся думать.
Задуматься было над чем… Для начала следовало разложить все по полочкам.
Итак:
1. Следствие в лице майора юстиции Михеева двинулось по ложному следу, однако настораживало то, что прямых улик на главного подозреваемого вора-рецидивиста Павла Кочеткова у следователя не имелось. А что, если Кочет, когда его поймают, уйдет в «несознанку»? И если дело до суда все же дойдет (что отнюдь не факт), то как он воспримет отсутствие прямых улик на Кочеткова? Отпустить Кочета, конечно, не отпустят, но на доследование дело отправить могут. И оно попадет уже не к майору Михееву, а к другому следаку, возможно, более опытному и дотошному. А как оно там дальше повернется, предсказать никто не сможет…
