— Так не бывает, — грустно заметила тетя Маша.
— Как не бывает? — не понял главврач.
— Чтобы всем хорошо было, — ответила она.
— А вот лет через тридцать-тридцать пять посмотрим — бывает или нет, — сказал главврач, потянулся, зевнул и добавил, — не убирайся сегодня у меня в кабинете, не надо. На метро я опоздал, посплю сегодня здесь. Устал я чертовски. А завтра утром сына своего увези домой, а то вдруг проверка нагрянет. Влетит всем.
Говоря это, Лев Соломонович склонил голову на руки и захрапел прямо на столе. Тетя Маша взяла ведро и швабру, и вышла в коридор. Проходя мимо палаты, где спали малыши, она притормозила и остановилась. Рядом с дверью, ведущей в палату, за своим столиком так же мирно, как малыши, спала и медсестра, которая обязана была глаз не смыкать. Тетя Маша зашла в палату и подошла к кроватке своего Антона. Он улыбался во сне. Тетя Маша взяла его на руки и прижала к груди. Взгляд ее упал на соседнюю кроватку, где лежал еще один крепенький и здоровенький новорожденный малыш.
В свете ультрафиолета тетя Маша прочитала на спинке его кровати: «Антон Сливянский». Тетя Маша нагнулась над малышом, который родился с «золотой ложкой» во рту и обратила внимание на то как похожи их дети. Поменяешь одного на другого и никто не заметит. Тетя Маша вздохнула, положила своего Антошку на место и пошла к выходу. У самой двери она остановилась, как вкопанная, минуту стояла, затем резко повернулась и мягко ступая пошла обратно к кроваткам.
Секретарша генерального директора Белла скучала, раскладывая на компьютере пасьянс «Косынка». Ее шеф слегка задерживался и это обстоятельство дало ей возможность урвать от рабочего времени пяток минут расслабленного безделья. Пасьянс не сходился и от этого Беллочка несильно раздражалась. В то время как игра зашла в полный тупик, дверь в приемную скрипнула и секретарша, моментально свернув карточную игру, стала в бешеном темпе печатать что-то на клавиатуре. Но это был не шеф — в обитую для звукопоглощения дверь просунулся угреватый нос главного бухгалтера фирмы — Елены Петровны, за спиной называемой сотрудниками «Гебельс». Она за всеми следила, подглядывала, докладывала и лишала премии. За что ее и недолюбливали. Но Елене Петровне было на это абсолютно начхать.
— Печатаешь? — спросила она с нескрываемой нелюбовью глядя на глубокое декольте блузочки секретарши и ее коротенькую юбочку, едва прикрывающую бедра.
Гебельс не могла хорошо относится к Беллочке — секретарша была молода, привлекательна, не то что располневшая Елена Петровна, которой уже перевалило за пятьдесят пять. Девушка мило улыбнулась и ответила:
— Печатаю, а что?
Но сказать ей хотелось другое: «А не пошла бы ты отсюда старая ведьма!», но секретарша этого не сделала.
— А какой сегодня день? — спросила каверзным тоном Елена Петровна.
— Обычный, рабочий, — ответила Белла, — а что?
— Число, число какое? — повторила бухгалтерша.
«Вот привязалась, старая грымза», — подумала секретарша и взглянула на календарь.
В ее настенном календаре 10 сентября 2003 года было отмечено какой-то красной точкой, но с чем была связана эта точка, секретарша не помнила. И поэтому она, как ни в чем не бывало, ответила:
— Сегодня десятое сентября. А у вас что, календаря нет?
Услышав подобный ответ, Елена Петровна протиснулась в приемную всем своим телом и нависла над секретаршей.
— Милая моя, — произнесла она тоном инквизитора, — я три месяца назад перед вашим отпуском просила вас пометить этот день в календаре и никогда не забывать что случилось в этот день.
— А что случилось в этот день? — недоумевала секретарша.
Белла иногда забывала о том, что ей говорили вчера, а уж что было три месяца назад — она не могла бы вспомнить и под пытками средневековой инквизиции. Елену Петровну заколотило от бестолковости секретарши, похоже у нее начинался припадок ярости, но она взяла себя в руки.
— В этот день тридцать три года назад родился наш генеральный директор Антон Сергеевич, — напомнила сухим тоном бухгалтерша, — и если бы я этого не помнила, я не знаю что бы тогда было!
И тут секретарша все вспомнила! У Антона Сергеевича сегодня день рождения!!! Как же она могла забыть о такой дате?
— Вы, милая моя, крайне рассеянны, — попеняла Елена Петровна секретарше, — и хоть, если вы и забыли о такой дате, то потрудитесь собрать сотрудников в обеденное время в переговорном зале.
— А подарок? — растерянно спросила Белла.
— Антон Сергеевич не любит, когда его сотрудники делают ему подарки, — высокомерно ответила Елена Петровна, — мы просто поздравим его и все.
И гордая собственной значимостью бухгалтерша удалилась.
— Бе-бе-бе, — сказала ей вслед Белла и вдобавок высунула ей вслед свой длинный розовый язычок.
Не успела она всунуть своя язычок обратно как дверь отворилась и вошел начальственного вида молодой мужчина, одетый в серые брюки и белую рубашку. При появлении его Белла немедленно вскочила с места и выпалила:
— Здравствуйте, Антон Сергеевич!
— Здравствуй, Белла, — ответил генеральный директор, не глядя на красавицу секретаршу, рассматривая между делом утреннюю корреспонденцию, которую он держал в правой руке, — какие-нибудь важные звонки были?
— Никаких, — ответила Белла, томно глядя на шефа, ведь он был неженат и секретарша все ждала, когда же он обратит на нее внимание, — с утра только звонила ваша мама, но я так думаю, что хотела поздравить вас с днем рождения.
— Ты помнишь, что у меня сегодня день рождения? — оторвал удивленный взгляд от прессы Антон Сергеевич.
— А как же? — с лукавой улыбкой промолвила хитроумная Белла. — Я ведь из Египта вам привезла подарок, ждала вашего дня рождения, чтобы подарить.
С этими словами она достала из стола египетскую пирамиду из оргстекла, наполненную водой. Потрясешь ее и внутри поднимается песчаная буря. Белла купила таких пирамид в отпуске пять штук и они лежали у нее в столе, ожидая решения своей участи. Три уже ушли по знакомым, одна досталась генеральному директору на день рождения.
— Спасибо, Белла, — сказал Антон Сергеевич, покрутив игрушку в руках, — пусть она у тебя на столе стоит, ладно?
— Хорошо, — согласилась секретарша.
— Так что моя мама вам сказала, когда звонила? — спросил Антон Сергеевич.
— Ничего особенного, просто попросила вас ей в больницу перезвонить, — ответила Белла, — а еще Елена Петровна просила вас в обед, если вы не заняты, подойти в переговорный зал. Сотрудники хотят вас поздравить.
— Ладно, посмотрим как день сложится, — ответил Антон Сергеевич, но по лицу его Белла поняла, что генеральному не хочется идти на это мероприятие.
Он вошел в свой кабинет, дверь прикрыл неплотно и секретарша услышала, что Антон Сергеевич звонит матери. Не прошло и пяти минут как он вышел опять в приемную, повернулся к Белле и сказал ей:
— Возможно я не смогу поприсутствовать на вашем поздравлении, проведите его без меня, ладно? Поздравьте вместо меня Елену Петровну.
Белла заметила, что шеф расстроен.
— У вас что-то случилось? — спросила она.
— Матери стало хуже, — ответил Антон Сергеевич, — мне нужно побыть возле нее.
Белла знала, что мама генерального директора лежит в больнице то ли с раком, то ли еще с чем-то смертельным, поэтому она профессионально состроила сочувственное лицо и закивала головой, как бы говоря: «Конечно-конечно, ведь мама это самое дорогое у человека». Антон Сергеевич знал, что секретарше нет никакого дела до его мамы и его проблем, поэтому он вышел в коридор и пошел вниз по лестнице.
— Вы уходите, Антон Сергеевич? — с удивлением и даже с отчаянием спросила Елена Петровна.
Ее можно было понять — она самолично писала на ватмане большой транспарант: «С Днем рождения поздравляем, счастья-радости желаем!». Неоригинально, конечно, зато в самую суть, а вот генеральный директор куда-то собрался и наверняка на поздравление не придет.
— Да, Елена Петровна, — кивнул Антон Сергеевич, — извините, но у меня появились неотложные дела.
Он не стал рассказывать ей о больной матери, достаточно было и того, что он проговорился об этом секретарше Белле. Вообще Антон Сергеевич старался не посвящать сотрудников фирмы в свою личную жизнь.
— У меня к вам бумаги на подпись… — грустно пропела вслед генеральному Елена Петровна.
— Я появлюсь к вечеру, — пообещал Антон Сергеевич и скрылся в дверях, которые услужливо приоткрыл охранник.
По правде говоря, у него самого было запланировано на этот день много дел, несколько встреч и переговоров. Все теперь придется отменить. Антон Сергеевич никогда не справлял день рождения. Он не любил этот праздник, еще с той поры, когда в детском доме их — именинников поднимали из-за стола за обедом и потчевали дополнительной кружкой компота. А все вокруг хлопали в ладоши, но уже через пять минут забывали о том, что среди них сидит именинник и что ему сегодня стукнуло столько-то лет. Мама тоже постоянно забывала какого именно числа у него день рождения и всегда то ли приходила раньше, то ли опаздывала.
