– Очень привязаны к мистеру Джимми, как вы его называете?
Мэнни ответила:
– Я видела, как его крестили. – И добавила: – Кто угодно привязался бы к мистеру Джимми – он добр ко всем. Во всей округе не найдешь человека, который не любил бы мистера Джимми.
Лэм сменил позу и вытянул руку поперек стола.
– А теперь расскажите, пожалуйста, о тех случаях, когда клали ипекак в кофе миссис Леттер. Когда начали?
Он обратил внимание, что миссис Мэнипл ответила, не задумываясь:
– Это было в тот вечер, когда приехали мисс Джулия и мистер Энтони. Они два года сюда не приезжали, и я подумала: «Ладно, они проведут этот вечер, как раньше, когда миссис Леттер здесь еще не и не пахло». Однако она была в своем репертуаре: заставляла мисс Элли, которая с ног валилась от усталости, переставлять цветы в вазе – и та переставила их превосходно. И я подумала: «Нет, дамочка, не выйдет у вас!» Я знала, как это будет – мисс Элли и мисс Джулия не получат ни минутки покоя для разговора с мистером Джимми и мистером Энтони. Знаете, миссис Леттер терпеть не могла, когда обращали внимание на кого-то, кроме нее, поэтому я положила ипекак ей в кофе по-турецки – только она пила эту гадость. Ее вырвало, и она притихла, как я и думала.
Фрэнк Эббот перевернул страницу и продолжал писать. Лэм сказал:
– Так, это было в первый раз. Когда вы сделали это снова?
– На другой день, за обедом. Был подан фруктовый салат в отдельных салатницах, заправленный сливками. Миссис Леттер не ела сливок, поэтому одна салатница оставалась без них. Я положила ипекак туда.
– А потом?
– Один раз, когда мистер Джимми был в Девоншире по делам мисс Элизы Рейвен, и еще раз после его возвращения – кажется, в прошлый вторник. Потом в субботу мистер Джимми вернулся из Лондона и велел приготовить две чашки кофе по-турецки. Он сказал, что будет пить его всякий раз вместе с миссис Леттер. Тогда я перестала.
– Больше не добавлял ипекакуану в кофе?
Миссис Мэнипл посмотрела ему в глаза.
– Думаете, я рискнула бы вызвать рвоту у мистера Джимми?
– Нет, не думаю. Значит, вы больше не использовали ипекак. А где взяли морфий?
Мэнни спокойно, равнодушно продолжала смотреть на него.
– Не понимаю, о чем вы.
– О той отраве, что оказалась в кофе миссис Леттер в среду вечером, – это был морфий. Где вы его взяли?
– Я ничего о нем не знаю.
– Миссис Мэнипл, клали вы что-нибудь в кофе вечером в среду? Можете не отвечать, если не хотите.
Она с легким презрением ответила:
– С чего бы мне не хотеть? Я ничего не клала в кофе, это может подтвердить вам мисс Джулия. Она стояла там, наблюдая за мной, и может рассказать, что я делала. И если бы я в сто раз сильнее хотела убить миссис Леттер, думаете, положила бы яд в одну из тех чашек, позволила бы мисс Джулии отнести поднос и поставить там, чтобы они сами брали чашки – миссис Леттер и мистер Джимми, которого я не могла бы любить больше, будь он мой сын – и не знать, кто из них возьмет яд? Думаете, я бы это сделала? Если б решила отравить ее, думаете, я рискнула бы жизнью мистера Джимми, не зная, кто возьмет эту чашку? Глупость, и вы это знаете.
– Может быть, – сказал Лэм. И продолжал: – Я подробно расспрошу вас про среду, миссис Мэнипл. Миссис Леттер утром не выходила из своей комнаты, так ведь? Значит, завтрак ей подали туда. Кто понес его наверх и что она ела?
Миссис Мэнипл немного подалась вперед.
– За подносом спустилась Глэдис Марш и понесла его наверх. Там были гренки и яблоко, как обычно по средам.
– Не особенно сытный завтрак. Ну а потом? Спустилась она к обеду?
– Да, спустилась. Я не знала, что она будет есть, и послала Полли наверх спросить. Та вернулась и сказала, что миссис Леттер спустится.
– Значит, за обедом она ела то же, что и остальные. Что было на столе?
– Рубленое мясо с двумя видами овощей и бисквит со сливками.
– А за чаем что?
– Миссис Леттер уехала после обеда на своей машине. Вернулась только к семи часам – за чаем ее не было.
– Что вы подали на ужин?
– Рыбу – запеченную треску – и сладкий омлет. Но никто почти ничего не ел.
– Были очень расстроены?
– Похоже на то.
– А потом вы приготовили кофе, и мисс Уэйн унесла его?
– Мисс Джулия смотрела, как я его готовлю.
– Ладно – еще одно. Где вы брали ипекак, который добавляли в кофе миссис Леттер? Из аптечки в комнате мисс Мерсер?
– Тогда нет.
– Как это понять?
– Весной у меня был кашель, и мисс Мерсер дала мне пузырек. Я смешала чуточку его с медом, с уксусом, и выпила. И она сказала, чтобы я оставила пузырек себе, – он был наполовину пустым.
– Знали вы, что у нее в комнате есть аптечка?
– Все в доме знали.
– Она не запиралась, так ведь? Каждый мог прийти и взять что угодно?
Миссис Мэнипл выпрямилась.
– Никто в доме не сделал бы этого – разве что Глэдис Марш. Слава богу, в доме ничего не требовалось запирать! Но аптечку с лекарствами следует держать на запоре.
– Вы сами ничего не брали оттуда?
– Мне было не нужно, а если понадобилось бы, все равно бы не взяла. Попросила бы у мисс Минни.
– Просили вы что-нибудь из этой аптечки?
– Нет.
Лэм отодвинулся вместе со стулом.
– Хорошо, миссис Мэнипл. Теперь сержант Эббот отпечатает все свои записи на машинке, зачитает вам, и вы их подпишете.
Мисс Сильвер собрала вязанье и вышла, оставив их за этим занятием, но старший инспектор почти сразу же последовал за ней. Когда она оглянулась и увидела его, Лэм, по ее мысленному выражению, состроил гримасу, подошел к двери гостиной, открыл ее и жестом пригласил мисс Сильвер войти. Закрыв за ней дверь, спросил доверительным тоном:
– Ну, что об этом скажете?
Мисс Сильвер стояла, держа в руках новую сумку для вязанья, которую племянница Этель прислала ей в июле на день рождения – вместительную, из мебельного ситца с изображениями жимолости и колибри. Этой сумкой восхищалась не только она сама, но и кое-кто из давних ее подруг. Наверху ее, там, где расходились оборки, проглядывала светло-желтая подкладка. Чуть помедлив, мисс Сильвер ответила:
– Думаю, миссис Мэнипл говорила правду.
Лэм кивнул:
– Я тоже. Не вижу, зачем иначе ей вообще было что-то говорить. Шутка глупая, за которую, кстати, можно попасть под арест. Я бы немедленно арестовал ее, если бы думал, что миссис Леттер отравила она. Но я совершенно уверен, что она этого не делала.
– Согласна.
– Прежде всего миссис Мэнипл не призналась в ипекаке, если бы дошла до морфия – разве что решила во всем сознаться. Это у меня первая причина решить, что она этого не делала. Вторая более основательная. Кухарка убедила меня, сказав, что ни за что не рискнула бы жизнью мистера Леттера. Судя по всему, ни варившая кофе кухарка, ни мисс Джулия Уэйн не могли устроить так, чтобы кто-нибудь взял определенную чашку. Когда чашки брали, в комнате их не было. Значит, убийцей являлся либо тот, кому было не важно, кто отравится, что абсолютно нелепо, либо кто-то находившийся в комнате и имевший возможность сделать так, чтобы чашка с отравленным кофе досталась тому, кому предназначена. Значит, это кто-то один из троих – миссис Стрит, мисс Мерсер и мистер Джимми Леттер.
Мисс Сильвер кивнула:
– Относительно фактов я с вами согласна.
Лэм добродушно рассмеялся.
– Вот и чудесно! Не помню, когда вы соглашались со мной в последний раз. Век живи, век учись, как говорится.
Мисс Сильвер чуть отстраненно кашлянула.
– Я могу соглашаться с вами относительно фактов, но не принимать выводов, которые вы из них делаете.
Инспектор засмеялся снова.
– Ну да – мистер Леттер ваш клиент, так ведь? Вы не признаете, что это сделал он. Значит, остаются миссис Стрит и мисс Мерсер. На ком остановите свой выбор? Обеих выгоняли из дома, где они прожили двадцать пять лет – если возраст миссис Стрит не меньше. И у последней есть муж, которого она поселила бы здесь, если бы миссис Леттер не возражала. Таким образом, мотив есть у обеих, только не знаю, согласятся ли с этим присяжные. Нет, боюсь, положение у вашего клиента неважное. Скажите, а что думаете вы сами? Будьте откровенны.
Мисс Сильвер обратила на него невозмутимый взгляд.
– Пока что никакого мнения у меня нет.
Она вышла в коридор, улыбаясь своим мыслям. Она собиралась поговорить с Джулией Уэйн, но решила, что с этим можно повременить. Казалось, предоставляется отличная возможность для разговора с судомойкой Полли Пелл, довольно робкой девушкой – она постоянно находится на побегушках у миссис Мэнипл, и потому к ней непросто найти доступ.
Мисс Сильвер пошла в кладовую для провизии и сразу же поняла, что не застанет там Полли одну. Дверь в кухню была приоткрыта, и высокий голос Глэдис Марш был слышен отчетливо:
– В газетах появятся мои фотографии – вот увидишь.
Как леди мисс Сильвер сожалела о профессиональной необходимости. Леди не подслушивают, но иногда подслушать очень полезно. В профессиональной деятельности она без колебаний пользовалась такой возможностью. Взяв стакан, мисс Сильвер подошла к крану для питьевой воды. Услышанное она нашла очень интересным.
