- Это же!.. - Островой вскочил. Губы его конвульсивно подрагивали. - Это не по-джентльменски. Мне были обещаны гарантии.
- И кем же?
- Президентом вашего банка.
- Так чего ж молчали? Это совсем другой разговор, - Коломнин превратился в саму любезность. - Давайте сюда.
- Что давайте?
- Гарантию, конечно. Я должен убедиться.
- Но это были устные договоренности - от имени президента, - Островой требовательно поглядел на смешавшегося Янко.
- Извините, Василий Юрьевич, - пришел в себя тот, - но нам с Сергей Викторовичем необходимо переговорить.
Он подошел к Коломнину и требовательно потянул его к окну.
- Что еще? - Коломнин неохотно подчинился.
- Вы просто губите процесс! - горячий шепот Янко наверняка доносился до противоположного угла комнаты. - Отобрать все! Вы не даете ему поля для маневра. Кто ж на это согласится? Рупь за два, он действительно лучше предпочтет в тюрьму! Я бы на его месте - точно предпочел.
- Вот как? - заинтересовался Коломнин.
- Да вы понимаете, чем это кончится? Банк по вашей, извините, милости попросту не получит денег. Как, полагаете, на это посмотрит президент?
- У меня был с ним разговор перед отъездом. Президенту нужен результат, то есть деньги. А методы - это мое дело.
- Но, учитывая чрезвычайность ситуации, я... вынужден немедленно связаться с Дашевским.
- В самом деле? - Коломнин с любопытством приостановился. - Вы что же, намерены втянуть президента крупного российского банка в переговоры с международным преступником? Окститесь, Янко! Да и что собираетесь сказать? Вы уверили его, что три миллиона - предел желаний. А я собираюсь доказать, что предел этот - все девять. И полагаете, Дашевский будет возражать?...
Коломнин нетерпеливо освободился от цепкой руки, помимо воли владельца сжавшей его локоть. Вернулся к подрагивающему должнику.
- Так что надумал, Островой?
- Здесь и думать нечего. Я полагал, что доверяюсь порядочным людям. И оказался заложником...
- Брось пылить! Порядочные люди! Джентльмены! Ты-то тут причем? Ты обычный кидала. И им по гроб жизни останешься. Только сегодня ты вляпался. И потому выбор простой...
- Тогда сдавайте! - Островой прихлопнул изящной ладонью журнальный столик, так что по застекленной поверхности поползла паутина. - Ничего! Выживают и в русской тюрьме. Только вы у меня во чего теперь получите! Я вас с этим иском два года мурыжил. И, будьте покойны, еще лет на пять хватит. Не хотите по-доброму. Так вот вам мой максимум - четыре миллиона. И ни гроша сверху!
Он гордо откинулся, сцепив на груди побелевшие пальцы.
- Я же предупреждал! - подбежал Янко. - Отойдемте еще!.. Сергей Викторович! Нельзя так зажимать в угол. Дай ему вздохнуть. Ты и так невозможное сделал. Да за четыре лимона Дашевский тебя всего обсосет. Аж по гланды. О девяти никто и не думает. Ну, предположим даже фантастический вариант, - выбьешь их. Но дальше-то? Получишь жалкую премию тысяч в пятьдесят. Твоего ли масштаба деньги? А этот, я уверен, выложит тебе лично с поллимона. Улавливаешь? И все будут довольны. Давай я сам все порешаю. А ты как бы в стороне. У тебя что, в самом деле личных проблем не существует?
Под прищуренным взглядом несколько сбился:
- Не о себе. О тебе хлопочу. Это ведь бизнес.
- Очень уж русский бизнес.
- Гляди. Будет ли еще когда такая возможность деньжат влегкую срубить?
- Надеюсь, нет. А теперь отойди в сторону и - чтоб больше не дергался! потребовал Коломнин. - А тебе, Островой, отвечу так. Выживают и в российских тюрьмах - то правда. Только для этого большие деньги нужны и приличные связи. Связи ты все профукал. Потому что всех, кого мог, кинул. Знаешь, сколько в уголовном деле потерпевших? И все люди небедные. Уж они найдут способы тебя покарать. Да и с нашим иском не так все сумрачно. Ты ведь затягивал, потому что услуги адвокатов с "левых" счетов щедро оплачивал. Я думаю, там тоже немало наворованного. Но из Бутырки управлять зарубежным счетом тебе будет проблемно, я так рассуждаю. А, стало быть, адвокаты твои разбегутся. И процесс быстренько пойдет к завершению. Улавливаешь логику?
Островой все улавливал: в пронизывающе злом взгляде его углядел Коломнин надломленность.
- Так что, звонить?
- Совсем за глотку схватили! - прохрипел, вскакивая, Островой. - Давайте хоть на пяти, на шести даже сойдемся. Жить-то я на что-то должен!
- Но-но-но! Только без плача Ярославны на Путивле. На жизнь ты как раз нажировал.
- Хоть семь! Для чего-то я сюда приехал.
- Вот за этим ты приехал! - Коломнин достал из портфеля и помахал пачкой документов. - За собственной свободой. И это ее цена. Девять! Или - звоню.
- Тогда звони! - отчаянно выкрикнул Островой. Но рука Коломнина столь стремительно метнулась к телефону, что он понял - это не блеф. Странный банковский безопасник на самом деле только и ждет повода, чтобы сдать его Интерполу.
- Ладно, ладно! - быстро произнес он. - Согласен! Он развернулся к Янко, все это время пытавшегося привлечь его внимание, с чувством рубанул ладонью по сгибу другой руки:
- А тебе во!
Янко стремительно побледнел.
- Стало быть, все девять? - с плохо скрытым сожалением уточнил Коломнин.
- Сказал же! - Островой поднялся, схватил со стола мобильник, барсетку, смяв ее пальцами. - Банкуйте, суки! Завтра оформим.
- Немедленно! - остановил его голос Коломнина. - Вызывайте своих адвокатов. Мы - своих. И прямо сегодня составим мировое соглашение.
- Но прямо сейчас стремно, - Янко под испепеляющим взглядом Острового замялся. - Адвокаты могут быть заняты. Мы не предполагали, что так скоро... Это - Европа. Здесь не привыкли решать столь стремительно.
- Раз я здесь - будут привыкать. Янко! - Коломнину все это изрядно начало надоедать. - Ты с швейцарскими адвокатами банковскими денежками рассчитываешься. Вот и изволь заставить отработать.
- Но даже если соберем немедленно, - Островой угрюмо покачал головой. Пока утрясут, отредактируют, - тут работы даже не на часы. Может, на сутки.
- А ничего, не соскучимся, - успокоил его Коломнин. - Вы в преф играете?
- В преферанс? Играл студентом.
- Во! Стало быть, будет, чем ночь занять. Люблю я, знаете ли, ловленного мизера половить. Ну, что застыли, добры молодцы? Работаем, работаем!
Островой и Янко изумленно переглянулись, - в человеке, только что добившемся своей, казавшейся недостижимой цели, явственно проступало необъяснимое раздражение. Островой еще раз внимательно присмотрелся, пытаясь отгадать причину непонятной ему личной озлобленности. Но напрасно Василий Островой судорожно перебирал в памяти "кинутых" им людей. Озлобленность Коломнина была обращена против другого - против самого себя. Озлобленность, в которой перемешались гадливость и отвращение. Потому что в эту минуту разошлись интересы банка и государства: исполнив волю Дашевского, он предал Волевого. Следователя и бывшего коллегу, который два года неустанно, отказываясь от отпуска, жертвуя выходными, преследовал преступника, охваченный единственным желанием: посадить его на скамью подсудимых и тем доказать, что в России пришло время возмездия ворам. Этой же страстью был прежде охвачен и сам Коломнин. И вот теперь он возвращает преступнику улики и - избавляет от тюрьмы. Он предал не только Волевого, но и свое прошлое. Себя в себе. Что-то надорвалось внутри Коломнина.
Еще в Женевском аэропорту Коломнину дозвонились из секретариата Дашевского и предупредили, чтобы по прилете в Шереметьево он прошел в vip-зал и там дождался Льва Борисовича. Президент вместе с Ознобихиным улетает на банковский симпозиум в Лондон, но перед отъездом хочет обязательно переговорить.
И теперь утомленный Коломнин попивал шереметьевскую минералку перед огромным телевизором, прикидывая рейс, на котором сегодня же успеет вылететь в Томильск.
- Гигант! Просто гигант! - послышалось от двери. Коломнин едва успел подняться, как его обхватил и принялся охлопывать стремительно, по своему обыкновению, вошедший Дашевский. Сзади груженный дорожным портфелем поспевал один из помощников. - Всех поразил! Это, я тебе скажу, - vip-результат. Хоть, знаю, прошел по краю. Не боялся, что все вообще обломится? Или... на принцип пошел?
Проницательный Дашевский испытующе вгляделся, определил что-то, отчего зрачки несколько потемнели.
- Ну, и черт с тобой! Победителя не судят. Немедленно дам команду, пусть готовят на тебя премию... в пятнадцать тысяч долларов. Заслужил!
- Не надо мне премии, - Коломнин с трудом сдержал усмешку: Андрюша Янко, предсказывая ему "жалких" пятьдесят тысяч с барского плеча, явно погорячился.
- Что значит "не надо"? Намекаешь, что мало?!
Впрочем он и сам прекрасно понимал, что мало. Слишком мало, чтоб по банку не пошли новые пересуды о его скупости.
- Ладно! Черт с тобой, вымогатель. Пользуйся моей добротой. Получишь... сорок тысяч. Этого, надеюсь, тебе довольно или прикажешь весь банк к ногам положить?
