Спустившись с душного чердака и выйдя на улицу, я вдохнула полной грудью посвежевший к вечеру воздух. «Кажется, собирается дождь», — подумала я, посмотрев на небо, на котором и вправду понемногу сгущались дождевые облака.
Я устроилась в своей машине и закурила. Дверцу оставила открытой, включила негромко музыку…
Значит, все так, как я и думала с самого начала. Крамер убили вовсе не из-за вещей. Просто убийца решил все обставить так, как будто произошло ограбление. Прихватил из квартиры вещи, показавшиеся наиболее ценными, и бросил их на чердаке.
Валерик сказал, что, прежде чем они забрали эти вещи, они пролежали там несколько дней. Выходит, преступник даже не собирался забирать их с собой. Оно и верно. Зачем ему вещи, которые наверняка будут находиться в розыске? Их смогут опознать… А так — выбросил, и дело с концом… К тому же преступник рассчитывал, что вещи и на чердаке долго не пролежат. Кто-нибудь из местных пьяниц или бомжей быстро присвоит их. В принципе, так и вышло. И если бы не случай…
Да, я все же была права. Мария Викентьевна погибла не из-за вещей и драгоценностей, что находились в ее доме. И вовсе не случайный грабитель забрел к ней. Цель и мотив убийцы были совсем иными.
Но теперь, когда совершенно ясно, что Виталий Владимирович Остапчук не имеет отношения к гибели Марии Викентьевны Крамер, надо искать новые зацепки. Получается, что вся та работа, которую я проделала до этого момента, полетела к чертям собачьим. Она попросту оказалась ненужной. И я снова нахожусь в самом начале пути. И снова понятия не имею, с какой стороны подступиться к делу.
Где же искать преступника? Или преступников… Хотя сосед Марии Викентьевны сказал, что ему показалось, будто на площадке возился один мужчина. Вероятно, это и был убийца. Он вытаскивал из квартиры убитой им женщины вещи и прятал их на чердаке. Черт! Как жаль, что никто в это время никуда не выходил и не видел этого человека!
Интересным мне показалось и то, что убийца не оставил вместе с прочими вещами зажигалку. Понятно, конечно, что вещица красивая и дорогая, и каждому, наверное, хочется иметь такую. Но, с другой стороны, и видеомагнитофон — вещь тоже не самая дешевая. Да и нужная к тому же. Что уж говорить про деньги… С драгоценностями, конечно, сложнее. Судя по достатку Марии Викентьевны, драгоценности у нее были не ширпотребовские. Скорее всего — дорогие, эксклюзивные вещицы. Так что преступника вполне можно понять: сам он носить женские украшения не стал бы, а сбывать их дело нелегкое и опасное.
А вот зажигалку он почему-то решил оставить себе. На память, что ли… Звучит, конечно, весьма кощунственно, но, похоже, именно так и рассуждал убийца.
Но… так все было бы в том случае, если бы убийца был маньяком. Однако, судя по почерку преступления, это вовсе не так… Убийца наверняка не маньяк и не душевнобольной человек. Тогда зачем же ему оставлять у себя «на память» вещь жертвы?
И тут в мозгу у меня будто сверкнула молния. А что, если… Ну да, точно! Ведь убийцей мог оказаться человек, некогда близкий Марии Викентьевне. Может, и убил он ее случайно. А потом с испугу, впопыхах представил все как банальное ограбление. Потому и деньги не взял. Не в себе был после убийства… А вот зажигалку оставил у себя. А что? По-моему, версия вполне имеет право на существование.
Так. Теперь срочно надо выяснить, с кем в последнее время общалась покойная… Или не в последнее… Я завела двигатель, выбросила в окошко недокуренную сигарету и повела машину к дому Ирены Крамер. Только она могла предоставить мне нужную информацию.
Прежде чем заявиться к Ирене, я позвонила ей и узнала, сможет ли она встретиться со мной. Ирена сказала, что через полчаса готова принять меня, если я смогу приехать к ней домой.
Девушка встретила меня на пороге собственной квартиры, как только я вышла из лифта.
— Здравствуйте, Таня! — с нетерпением воскликнула она. — Есть какие-то новости?
Мне было ужасно неудобно сообщать Ирене, что новостей, к сожалению, практически нет, но я мотнула головой отрицательно.
— Увы, Ирена! — вздохнула я, однако тут же добавила: — Но вы не расстраивайтесь. У меня все-таки есть кое-какие результаты.
Лицо девушки сразу же помрачнело, и она нехотя раскрыла передо мной дверь.
— Проходите, — печально пригласила Ирена, и я вошла в просторный холл.
Отчитавшись о проделанной работе, я спросила:
— Ирена, мне нужно знать, с кем общалась ваша мать в последние годы. Не может такого быть, чтобы у нее совсем не было никаких знакомых.
— Да нет, я не говорю, что совсем не было, — задумчиво ответила девушка. — Просто среди них не было таких, которые могли совершить преступление. Да и потом, близких друзей у мамы точно не было.
— А почему вы говорите с такой уверенностью? — осведомилась я. — Мария Викентьевна рассказывала вам обо всем?
— Ну да, — несколько удивившись, проговорила Ирена. — А что такого? Когда мамина подруга, та, что уехала за границу, еще жила здесь, мама всегда рассказывала мне о ней. Она делилась со мной всем… Так что, думаю, я бы знала, если бы у мамы появилась какая-то новая подруга или приятель.
— Ирена, я проделала довольно большую работу и могу с уверенностью сказать, что вашу маму убили вовсе не с целью ограбления.
— Как это? — удивилась девушка.
— Я со всей ответственностью заявляю, что убийство, скорее всего, не было запланировано заранее. Вероятно, оно произошло случайно, а потом по каким-то причинам убийца — теперь я знаю, что это был мужчина, и он был один, — решил инсценировать ограбление. Это вполне естественный ход для того, чтобы запутать следствие.
— Но как?.. — растерялась Ирена. — Кто же это мог быть? Я не могу поверить, что кто-то из маминых знакомых мог пойти на такое!
Ирена отвернулась, и я услышала, как она негромко всхлипнула. Стерев набежавшую слезу, она повернулась ко мне:
— У вас есть еще какие-то соображения на этот счет?
— Пока нет, но я надеюсь, что с вашей помощью смогу продвинуться дальше.
— Что вы хотите узнать? — спросила Ирена, собравшись с мыслями.
— Припомните, пожалуйста, всех друзей и знакомых вашей мамы, с которыми она поддерживала хоть какие-то отношения за последние несколько лет, — проговорила я.
Ирена на некоторое время задумалась, потом посмотрела на меня и недоуменно пожала плечами.
— Я не уверена, что это сможет вам помочь, но… У мамы, конечно же, были и друзья, и приятели. Были даже мужчины. Но давно. А кто конкретно… Ну, та подруга, что уехала за границу. Она вас интересует?
— А она приезжала в последнее время в Россию?
— Нет. Не была уже несколько лет.
— Тогда не интересует.
— Да… — задумчиво произнесла Ирена. — Было бы странным, если бы заинтересовала, ведь они были лучшими подругами… Ну, кто еще? Еще была одна женщина с работы. Она раньше работала у мамы, и они как-то так сдружились немного. Ну, не то чтобы стали большими подругами, просто иногда созванивались, поздравляли друг друга с праздниками. Так, поддерживали отношения.
— Что за женщина? — на всякий случай поинтересовалась я. — Как ее зовут?
— Валеева Ольга. Она работала риелтором в «Рубине», а потом заболела и уволилась.
— Чем заболела?
— Не знаю. Мама не упоминала…
— А вы не знаете, где она живет?
— Нет, — покачала головой Ирена. — Знаю только, что в Ленинском районе.
— Спасибо и на том, — поблагодарила я Ирену, записывая скудные данные о знакомой Марии Викентьевны в блокнот. — Кто-нибудь еще?
— Да нет… Вот, пожалуй, и все…
— Как все? — не поверила я. — Неужели у человека может быть так мало знакомых?
— Может, — согласилась со мной Ирена. — Вы просто не знали мою маму. Она довольно трудно сходилась с людьми, да и характер у нее был не особенно компанейский. Она не любила бесполезного времяпрепровождения. Старалась работать побольше.
— А как же отдых? Ведь нельзя же все время только работать и работать? Как она отдыхала? С кем?
— Понимаете, маме нравилось быть занятой. А отдыхала она иногда с подругой, иногда со мной… К тому же активный отдых мама не любила, а если хотела набраться сил, то просто оставалась дома. Смотрела телевизор, читала, готовила… — Ирена отвернулась, и до меня снова донесся ее тихий всхлип. — Извините, — не справившись с собой, она поднялась и вышла из комнаты.
Пока Ирена отсутствовала, я размышляла. Но не может же такого быть, чтобы у нестарой еще женщины совсем не было никакой личной жизни. Должен был быть в ее жизни какой-то мужчина. Временный или постоянный. Возможно, что Мария Викентьевна просто не посвящала дочь в такого рода подробности своей жизни. Оно и понятно, ничего странного в этом нет. Одно дело рассказывать про подруг, и совсем другое — про мужчин.
