не верится, отец всегда был таким здоровым и полным сил. Сгорел, словно свечка.
– Пусть будет ему земля пухом. – Надежда вытерла глаза и сменила тему: – Как идет расследование? Есть предположения, кто убил Елену Петровну?
– Нет никакой ясности. Все очень сложно.
– А как тебе следователь?
– В каком смысле? – встрепенулась Ульяна.
– Как с ним работается?
– Ах это… Он толковый человек, с ним можно работать.
– Возможно, тебе не понравится, но я все-таки скажу. – На лице Надежды появилась улыбка. – Я тут как-то за вами понаблюдала…
– И что?
– По-моему, ты ему нравишься.
– Все! Хватит! – Ульяна резко встала из-за стола. – Мне надо ехать.
– Куда? – поинтересовалась Надежда.
– В больницу, к Гурову. Надо навестить старика.
На самом деле, прежде чем поехать в больницу, Ульяна завернула в свою московскую квартиру, чтобы прихватить кое-какие вещи. По вечерам стало холодать, и ей не хватало теплой одежды.
Также она позвонила адвокату, и тот поведал, что вялотекущая ситуация нисколько не изменилась.
– Боюсь, что дело затянется, – закончил он.
Конечно же, эта новость ничуть не улучшила настроение Ульяны. В который раз она убедилась, что находится в подвешенном состоянии и надежды на лучшее нет.
До Гурова Ульяна добралась к обеду, поэтому пришлось подождать. Она использовала это время, чтобы переговорить с врачом. Для разговора они расположились в ординаторской, и доктор первым делом спросил:
– Вы дочь Александра Ивановича?
Она ответила:
– Нет. Я дочь его ближайшего друга.
– Слышал, что его супруга…
– Да, она умерла. – Ульяна потупилась. – Ее убили.
– Это, как вы догадываетесь, усугубило ситуацию. У Александра Ивановича тяжелейший обширный инфаркт. В этой связи хотел бы поинтересоваться: о нем есть кому позаботиться после выписки? Впрочем, было бы хорошо, если бы за ним продолжала ухаживать Елизавета Ивановна.
– Кто? – Ульяна не поняла.
– Родственница Александра Ивановича, она сейчас с ним.
Последнее замечание доктора вызвало у нее любопытство. Шагая по коридору, Ульяна перебирала в голове немногочисленных родственниц Гурова, но среди них не было никакой Елизаветы Ивановны.
Войдя в палату, она увидела трогательную сцену и сразу все поняла.
У постели больного в белом халате, накинутом на яркое цветастое платье, сидела Кружилиха и кормила Гурова супом.
– Еще ложечку, давай-ка, мой миленький… А теперь глотай. Вот так. – Она обтерла его подбородок салфеткой. – Какой молодец.
Обернувшись на звук открывшейся двери, Кружилиха расцвела.
– Ульяна Сергеевна, здравствуйте! Как хорошо, что вы пришли. Саша про вас спрашивал. – Она подхватилась с места. – Вы тут поговорите, а я уберу посуду.
Кружилиха унеслась из палаты легким цветастым вихрем, оставив после себя запах свежести и еще чего-то приятного.
«Точно – ведьма», – подумала Ульяна и села на стул.
– Пришла? – медленно произнес Гуров. В его взгляде читалось пустое спокойствие, какое бывает у тяжелобольных людей. – Ну как там? Что-нибудь прояснилось?
– Вас больше ни в чем не подозревают. – Ульяна взяла его за руку, заглянула в глаза и вдруг уловила в них некую смесь надежды, тревоги и безразличия.
– Да мне, чтоб ты знала, плевать на ваши подозрения. Убийцу найдите. Это главное.
– Найдем, Александр Иванович, найдем. Денис Андреевич сказал, что вы отсрочили похороны Елены Петровны.
– Я так решил. Сам похороню свою курочку.
– Простите… – не расслышав, Ульяна к нему склонилась. – Что вы сказали?
– Выпишусь из больницы и сам похороню свою Ленку, – повторил Гуров.
Ульяна поставила на тумбочку пакет:
– Здесь минералка и фрукты.
– Могла бы не беспокоиться, Лизавета меня всем обеспечила. – Он опустил веки и тихо сказал: – Теперь можешь идти… Буду спать.
Тронув его за руку, Ульяна поднялась на ноги, но вдруг услышала его слабый голос:
– Постой… Хочу, чтобы ты знала…
Она склонилась к его лицу:
– Да-да, я слушаю, говорите.
– Рано или поздно за все приходится платить, – прошептал Гуров.
– Имеете в виду что-то конкретное?
– Расплата в этом мире наступает всегда. – Гуров поднял руку и погладил ее по голове. – Позови сюда Лизавету.
Ульяна вышла из палаты в коридор, увидела Кружилиху. Она как бегун на старте ждала команды.
– Александр Иванович вас зовет.
Елизавета Ивановна заулыбалась, наполняя все вокруг своим обаянием и оптимизмом.
– Знаю, знаю, Ульянушка. Ему пора пить лекарства.
– Позаботьтесь о нем, пожалуйста.
– За это не беспокойся.
Богданов позвонил, когда Ульяна въехала в ворота пансионата, планируя заглянуть в пункт охраны. Услышав его голос, она прибавила скорости и направила машину к главному корпусу, предполагая, что Богданов ждет ее там.
Она оказалась права, следователь ждал ее в зале для заседаний, оборудованном под временный оперативный пункт. Рядом с ним был криминалист Усачев. Оба сидели за столом, на котором лежал белый фартук с кружевными бретелями.
Ульяна бросилась к фартуку и, схватив его, стала осматривать. Ей не составило труда разглядеть, что тесьма, которая прежде шла по самому низу, оторвана. На ее месте торчали рваные нитки.
– Как мы и думали!
– Спокойно. – Богданов встал и приблизился к ней. – Теперь это ничего не объясняет, а только все усложняет.
– Я не понимаю…
Следуя за ними, криминалист тоже встал:
– Дело в том, что при детальном осмотре следов на шее погибшей судмедэксперт установил, что удавка, которой душили Гурову, имеет иную плотность и она намного уже этой тесемки. Предположительно это может быть металлический трос или что-то вроде него.
– В это с трудом верится, – Ульяна поджала губы. – Вы не ошиблись?
Смущенно почесав переносицу, Усачев снова заговорил:
– Это вряд ли. Строго говоря, металлический тросик – первое, что приходит на ум.
– Ничего не понимаю. Зачем же преступник оставил тесемку на месте преступления?
– Возможно, поэтому? – Богданов вывернул фартук наизнанку и указал пальцем на едва заметную надпись, выведенную шариковой ручкой на поясе.
Ульяна склонилась, разглядывая полустершиеся буквы.
– Кажется, первая – «Т». Далее «Р» и «Т». Последняя определенно – «Я», написана жирнее других.
– Тыртычная, – твердо сказал следователь. – Девушка, которая не вернулась домой в июле девяносто седьмого года. И, как я полагаю, именно ее тело было спрятано в том гробу.
Ульяна резко опустилась на стул:
– Готова предположить, но не могу увязать все эти факты в одну версию.
– Я знаю, что вам мешает, – сказал Богданов. – У нас до сих пор нет подтверждения по линии ДНК. Однако и на этот вопрос мы скоро получим ответ. Гаврилов, мой помощник, отыскал сестру Софьи Тыртычной, и он уже на пути в Ярославль.
– Требуйте, чтобы сделали срочный анализ!
– Распоряжение подписано, осталось дождаться биоматериал, – сказал криминалист Усачев.
– Сейчас нам ясно только одно, – вновь заговорила Ульяна. – Некто, и скорее всего убийца, подложил на место преступления тесьму с фартука, принадлежавшего Тыртычной. Неужели он указал на связь исчезновения Тыртычной с убийством Гуровой?
– Слишком мудрено, –
