с температурой, когда я испытывал самое большое умиротворение в своей жизни. На периферии слуха прозвучал голос Марины.
— Давайте поиграем. Типа в фанты. У меня есть блокнот и ручка.
— У меня два икеевских карандаша, — откликнулся Бабкин.
Народ взялся за рюкзаки в поисках карандашей и ручек.
— И ещё про себя сказать в заключении или написать. Поэтому каждому девять бумажек.
Меня разобрал смех. Девять бумажек? Я бы все девять написал ей одной.
— А если я не хочу плохое писать? — спросила Люся, — думать, какую бы гадость сочинить. Фууу!
— Я — за, — Вера подхватила идею. — Давайте, негатив не будем.
— Ну, понятно, — с нескрываемым сарказмом протянула Света, — а если позитива нема?
Марина словно рефери, махнула рукой.
— Ладно, не пишите, кто не хочет.
Листы блокнота порвали на мелкие части, ручки и карандаши нашлись для всех, кроме меня.
— Скручивайте и бросайте адресату. Потом фантики перемешаем, будет полная анонимность.
— Ага, — буркнула Люся, — Полная….
Горка бумажек на столе росла. Марина хихикала, оглядывая всех по очереди. Хмурая Светка, почти не задумываясь, чиркала бумажки, скатывала их в трубочку, разбрасывала участникам. У меня не было ручки, я дождался, пока напишет Даша, и заполнил свои девять фантов. Все закончили, кроме Олега.
— Тут не надо думать, первое, что приходит на ум, то и пиши, — Марина всегда положительно влияла на Олега. Они как-то незаметно сдружились на игре. Олег по- отечески всё время был как бы за спиной Марины, или, лучше сказать, прикрывал её стройную спину с тонкой талией.
Слова Марины придали Олегу ускорения, он подписал последние бумажки и раскидал по кучкам.
— Теперь берём и перемешиваем.
Участники игры зашуршали бумажками.
— Кто первый? Есть смельчаки?
— Чёт я очкую, — Бабкин начал разворачивать фанты. — Так, ну, начинается.
— Если не нравится, пропускай.
— Да, ладно. Дерьмовый скалолаз. Сами бы повисели там. Смелый парень. Вот тут я согласен. Красавчик. Ну, спасибо. А это что? Добрый малый. Нормально. Хочу с тобой переспать. Ого!
Маринка захихикала, Светка закатила глаза.
— Что за фигня? — Люся приподнялась со стула и потянулась к бумажке.
— Прошу не вмешиваться, — Бабкин поцеловал фант и спрятал в карман. — Разберёмся. Приходи ночью на сеновал.
Сейчас смеялся уже не только Бабкин.
— Да, что ж такое! — Люся взвизгнула. — Ходячий тестостерон!
— Меня конкретно троллят. — Бабкин свёл брови к переносице. — Но я приду. Обещаю. Товарищи, хватит ржать. Дайте дочитать. Что тут у нас? Шутник. Согласен. Любит Люсю.
— Да, да, да!
Люся захлопала в ладоши, а Бабкин вытащил из кармана свою записку.
— Что я написал тут про себя? Посмотрим. Так. Возможно, нравится Люся.
Люся попыталась улыбнуться и тут же сдулась.
— Возможно, нравится?
Перед нами сидел обиженный ребёнок, готовый залиться слезами.
— Я пошутил, ты чего? — Бабкин переменился в лице. — Я написал просто Джон. Вот, смотри. Он протянул ей бумажку.
Все примолкли. Ромео и Джульетта. Занавес.
— Дурак! — Люся всё-таки всхлипнула… от облегчения.
— Давайте продолжим. Кто следующий?
Света подняла руку.
— Я.
Она быстро раскрутила фанты.
— Не играет в дурака. Надёжный товарищ. Смотрит исподлобья. Может дать в пятак. Я её побаиваюсь. Дылда. — Дылдой меня ещё в школе обзывали. Ничего нового. — последняя… розовый фламинго.
Люся с Верой хмыкнули.
— И о себе. — Светка немного помолчала, оторвалась от созерцания бумажки, посмотрела прямо мне в глаза. — Однажды…я надела короткую юбку в ночной клуб.
Марина растерялась, замешкалась. Мы ждали. Она через силу криво улыбнулась и объявила:
— Следующая Вера.
Завтра мы разлетимся в разные стороны, и больше никогда не встретимся. А сегодня… как соседи по купе из Владивостока в Москву…расскажем то, о чем не полагается распространяться в приятной компании.
Маски, которые для других, начали осыпаться под напором обстоятельств непреодолимой силы.
Вера развернула бумажку.
— Ох! Симпатичная женщина. Спасибо. Извините, тут исправлено. Зачётные сиськи на отличную грудь.
Люся показала кулак Бабкину, который одобрительно загудел.
— Характер нордический, — Вера засмеялась, — угадали, у меня папа немец, я в него. — Вера развернула очередной фант. — Дражайшая половина. Да, уж, понятно, — посмотрела на Борю. — Моралистка. Себе на уме. В тихом омуте. Сильная рука. — Вера сделала паузу.
— Про сильную руку подтверждаю, — сказал Боря и Люся захихикала.
— Без обид, — поторопила Маринка, — про себя говори.
Вера поджала губы, вытащила из кармана бумажку. Она не стала в неё заглядывать.
— Жена и мать двоих детей.
Народ похлопал.
— Теперь Боря. Ты сразу после жены.
Боря замялся. Он единственный из нас умудрился накосячить, и сейчас с трудом сидел на твёрдом стуле. Вера как-то не догадалась подложить подушку под его исполосованный зад. А могла бы…
Боря развернул все бумажки, прочитал про себя и стал сортировать. Что там ему написали? Светка до сих пор смотрела на него волком. Они с Борей сидели максимально далеко друг от друга. Демаркационная линия, установленная за столом, почти ничего не значила, вероятность команды «пли» так и висела в воздухе.
Борис закончил с раскладкой и решительно прочитал:
— Герой порки. Думаю, это очевидно. Других таких героев здесь нет. Весёлый малый. — а потом скороговоркой, — козлина, сексуалист, ган…, тут матерщина, читать не буду. Директор клиники. Совершенно верно, — через паузу, — мой муж.
Борис не пропустил ни одной записки.
— А о себе? — напомнила Вера.
— Доктор, который лечит людей.
Бабкин захлопал. Мы с Олегом поддержали его. Девочки к нам не присоединились.
— Мужская солидарность, — прокомментировала Марина.
— И женская тоже, — ответил Бабкин.
— Не будем спорить. Следующая Даша!
Даша бодро раскрутила первый фантик.
— Девушка из восемнадцатого века, мне б такую, — Даша разрумянилась. — Нельзя дружить, отобьёт всех парней. Кстати, ни разу не отбила. Умеет громко орать «Света». — Даша засмеялась, — прихватизировала Назара.
— Правильно, — вставила Люся. — Ценный экземпляр надо хватать и на сеновал.
Даша перевела дух.
— С виду паинька. Ходит с Назаром, — Даша замялась. — Сирена.
— Почему сирена? — спросила Люся.
— Потому что топит беззащитных моряков, — объяснил Бабкин.
Даша разволновалась. Восемь пар глаз препарировали её. Не по душе оказалось сольное выступление. Ох, не прима ты, Даша, а второстепенный персонаж. Ничего скрыть не можешь.
— Про себя — не замужем.
Люся от восторга закатила глаза.
— Вот о чём надо говорить!
Я смотрел на Дашу и улыбался. Неужели возможно вот так просто выбить сто из ста?
— Теперь ты. — Марина указала рукой на Олега.
Олег среди нас всегда был как-то позади. Вроде рядом, но не заметен. Почти всё время молчит. За свою тайну трясётся? Тайна-то невелика, а столько переживаний.
Не разворачивая фанты, Олег сгрёб их в кучу и засунул в карман.
— Извините. Можно не буду читать.
— Я, кстати, тоже не хочу, — заявила Люся. — Пропускаю.
— Остался Назар. Ты как?
— Без проблем.
Свои бумажки я давно развернул
