Как и большинство горожан, Брунетти знал, что регистрация продажи и передачи права собственности на недвижимость осуществляется в Кадастровом отделе, но он совсем не представлял, как это делается. Он вспомнил, с каким энтузиазмом Росси говорил о создании объединенной базы данных, рассредоточенных прежде по разным отделам. Росси считал, что новая система сэкономит массу времени и сделает информацию более доступной. Как жаль, что тогда Брунетти не догадался более подробно расспросить чиновника!
Из нижнего ящика стола он достал телефонную книгу, открыл ее на букве «Б». Набрал нужный номер и услышал женский голос:
— Агентство недвижимости Бусинторо, добрый день.
— Ciao, Стефания, — отозвался Брунетти.
— Что тебе нужно, Гвидо? — спросила она, не теряя времени на обмен любезностями.
— Информацию, — ответил он так же прямо.
— А зачем еще ты стал бы мне звонить? — заметила она безо всякого кокетства, которое обычно сквозило в ее голосе, когда она разговаривала с ним.
Он предпочел не заметить завуалированный упрек и явную критику, прозвучавшую в ее вопросе.
— Стефания, мне нужны сведения о Кадастровом отделе.
— О чем? — переспросила она нарочито озадаченным голосом.
— О Кадастровом отделе. Мне нужно знать, чем именно они занимаются, кто там работает и кому из сотрудников можно доверять.
— Это серьезная просьба, — сказала она.
— Именно поэтому я и звоню тебе.
— А я-то каждый день надеюсь, что ты позвонишь и попросишь совсем о другом…
Это неожиданно вернулось ее привычное кокетство; Стефания тешилась им как пятнадцатилетняя девочка, хотя была счастливой женой и матерью двух мальчишек-близнецов.
— О чем, мое сокровище? Только скажи! — произнес он сладким голосом.
— Как о чем? Помочь тебе купить квартиру, конечно! — с улыбкой ответила она.
— Не исключено, что мне придется сделать это, — сказал Брунетти серьезно.
— Боже! Что случилось?
— Мне сказали, что нашу квартиру собираются демонтировать.
— Что значит «демонтировать»?
— Да то и значит, что нам, возможно, придется искать другую.
В ответ на это патетическое заявление Брунетти, к своему изумлению, услышал взрыв звонкого смеха. Он не сразу понял, что вызвало приступ ее веселья: очевидная абсурдность ситуации или его, Брунетти, наивное удивление перед лицом суровой действительности. Как бы то ни было, реакция показалась ему довольно необычной.
Отсмеявшись, она заявила:
— Ты не способен быть серьезным.
— Да я серьезен, как надгробие! К нам приходил еще более серьезный молодой человек из Кадастрового отдела и поведал, что они не смогли найти ни документов на саму квартиру, ни разрешения на строительство, поэтому вполне вероятно, что будет сноситься надстроенный этаж.
— Наверно, ты что-то неправильно понял, — заметила она.
— Он несколько раз мне объяснил.
— Когда это было?
— Несколько месяцев назад.
— Тебе известно о решении?
— Нет. Именно поэтому я и звоню тебе.
— А почему не им?
— До этого я сначала хотел поговорить с тобой.
— Для чего?
— Чтобы ты ознакомила меня с правами и обязанностями. К тому же я хочу выяснить, что за люди принимают решения в этой конторе.
Стефания молчала, поэтому он задал вопрос:
— Ты знаешь людей, которые заправляют этим делом?
— Постольку, поскольку работаю в этой сфере.
— Ну и?
— Возглавляет Кадастровый отдел главный инженер, Фабрицио даль Карло, — начала Стефания и с откровенным презрением добавила: — Заносчивое дерьмо. У него есть помощник, Эспосито, но он ничтожество, никакой роли в отделе не играет — даль Карло держит всю власть в своих руках. Ну и еще синьорина Дольфин, Лоредана Дольфин, жизнь которой, по слухам, подчинена двум обстоятельствам: не позволять окружающим забывать о том, что она — прямой потомок дожа Джованни Дольфина, хотя сейчас вынуждена работать простой секретаршей в Кадастровом отделе… — Стефания вдруг перебила сама себя: — Я забыла годы его правления…
— Он был дожем с тысяча триста пятьдесят шестого по триста шестьдесят первый год и умер от чумы, — без запинки подсказал Брунетти и, чтобы вернуть ее к теме разговора, спросил: — А второе обстоятельство?
— Скрывать свое восхищение Фабрицио даль Карло, — закончила Стефания свою мысль и затем прибавила: — Мне сказали, что она больше преуспевает в первом, чем во втором. Даль Карло заставляет ее работать на износ, но, может, ей это нравится, хотя я не понимаю, какие чувства, кроме презрения, можно к нему испытывать.
— Между ними что-нибудь есть?
Стефания снова залилась смехом:
— Бог мой, нет, конечно! У него есть жена и по меньшей мере одна любовница, а Лоредана страшна как смертный грех и достаточно стара, чтобы быть его матерью. Думаю, он так занят своими дамами, что синьорине Дольфин нелегко найти время, чтобы обратить на себя его высочайшее внимание. — Стефания на минутку задумалась. — На самом деле все это грустно. Она отдала не один год жизни, верно служа этому третьесортному Ромео, вероятно, надеясь, что однажды он поймет, как сильно она его любит, она — потомок древнего рода Дольфин! Боже, какой бред! Это было бы смешно, если бы не было так грустно.
— Ты говоришь об этом так, словно эта история всем известна.
— Так оно и есть. По крайней мере тем, кто с ними работает.
— И даже то, что у него есть другие женщины?
— Ну, предполагается, что это секрет. Так мне кажется.
— Но это не секрет?
— Нет. Все тайное становится явным, не так ли? Здесь, в Венеции, я имею в виду.
— Да, таков уж наш город, — признал Брунетти, мысленно благодаря за это небеса. — Может, припомнишь что-нибудь еще?
— Нет, больше ничего не приходит на ум, никаких сплетен… Но мне кажется, тебе следует прояснить ситуацию с твоей квартирой. Насколько я понимаю, идея создать единую базу данных в любом случае лишь прикрытие.
— Для чего?
— Говорят, какой-то умник из городской администрации сообразил, что большая часть реставрационных и строительных работ, выполненных за последние несколько лет, была проделана незаконно, точнее, большая часть фактически сделанной работы сильно отличается от утвержденных проектов. А потому будет лучше, если заявки и разрешения на строительство просто исчезнут. В результате никто и никогда не сможет проверить проекты и сравнить их с тем, что сделано на самом деле, — для этого и внедряется новая система объединенной информации.
— Не уверен, что понимаю тебя, Стефания.
— Да это же очевидно, Гвидо! — с укором воскликнула Стефания. — Документы передаются из кабинета в кабинет и посылаются из одной части города в другую. Неудивительно, что некоторые из бумаг теряются.
«Весьма изобретательно и эффективно! — оценил Брунетти. — Да и я могу использовать сей факт, чтобы объяснить, почему в Кадастровом отделе нет планов моей квартиры. А с тех, что есть у меня, сделать копию».
— И таким образом, — продолжил он за Стефанию, — если когда-либо возникнут вопросы по поводу расположения стены или наличия неуказанного окна, владелец представляет собственные планы…
— …которые, конечно же, полностью соответствуют фактической конструкции дома или квартиры, — закончила Стефания.
— А при отсутствии официальных планов, весьма кстати потерянных во время реорганизации архива, — сказал Брунетти под одобрительное бормотание Стефании, довольной, что он начал понимать, — ни у городского инспектора, ни у потенциального покупателя не будет возможности проверить соответствие выполненных строительных работ проекту. — И он замолчал, довольный своим открытием.
Брунетти с детства доводилось слышать, как венецианцы говорят о своем родном городе: «Tutto crolla, ma nulla crolla».[15] И это была истинная правда: с тех пор как на местной болотистой почве появились первые постройки, прошло больше тысячи лет, строения ветшали, накренялись, проседали, но он не мог припомнить, чтобы какое-то из них на самом деле обрушилось. Конечно, он видел заброшенные здания с прохудившимися крышами, заколоченные дома, от которых остались одни коробки — внутренние стены были снесены, — но не было известно такого случая, чтобы дом обрушился на головы жильцов.
— Объединение и реорганизация — чья это была идея?
— Не знаю, — ответила Стефания. — И никогда не узнаю.
— А в других отделах муниципалитета известна эта история?
Она не дала прямого ответа:
— Сам посуди, Гвидо. Кто-то ведь должен был заметить, что какие-то документы исчезли, какие-то папки потерялись, и догадаться, что множество других бумаг будет потеряно по причине обычной халатности. И немудрено, что этот «кто-то» мог сообразить, как воспользоваться ситуацией, в которой определенным документам ничего не стоит «затеряться».
